Дьявольские Корреляции: рецензия на монографию И. Данилевского, 5
Во второй части автор рассуждает о квантовой модели коллективного бессознательного, и начинает с темы нелокального потенциала социума. Первоисточником всех рассуждений о взаимосвязи причинно несвязанных между собой вещей служит работа Юнга "Синхронистичность: некаузальный объединяющий принцип". Стоит упомянуть также Артура Шопенгауэра "Об очевидных узорах в судьбе человека". "Все события в жизни человека находятся в двух фундаментально отличающихся друг от друга типах связи: первый тип - объективная причинная связь природного процесса; второй - субъективная связь, которая существует только для ощущающего её индивида, и которая, стало быть, так же субъективна, как и его сновидения... Эти два типа связи существуют одновременно, и одно и то же событие, хотя и является звеном двух абсолютно разных цепей, тем не менее подчиняется и тому и другому типу...". По Шопенгауэру, у "великого сна жизни" в действительности только один субъект - трансцендентальная Воля. Юнг пишет: "...Приведённые Шопенгауэром примеры так же неубедительны, как и все остальные. Тем не менее, его заслуга состоит в том, что он увидел эту проблему, и понял невозможность лёгкого и поспешного её решения ad hoc... Поэтому Шопенгауэр с его истинно философским провидчеством открыл поле для размышлений, особую феноменологию которого он не был готов понять, хотя более-менее верно набросал его общие очертания".
Современная интерпретация наследия Юнга состоит в том, что синхронистичность представляет собой третий, не причинный и не телеологический тип связи. Фракталы истории слишком витиеваты, чтобы их как-то однозначно описать, однако ясно, что закон Ципфа универсален, тогда как все остальные диспозиции носят межиндивидуальный характер в режиме реального времени. В связи с этим предлагается термин "диспозициональное бессознательное", причём как механизм действия связи признаётся ЭПР-овский принцип. Пространство и время функционируют подобно квантовой системе, особенно если говорить о социальном пространстве и социальном времени. Далее ссылка на С. Ситько, который рассматривает человека как макроскопическую квантовую систему, и указывает, что способ синхронизации миллионов клеток в человеческом теле остаётся неясным. Ситько предполагает, что в теле человека существует некий нелокально самосогласованный потенциал. Однако, если факты указывают на существование такого потенциала у человека, то почему бы не предположить нелокальный потенциал у социума? Этот потенциал регулирует распределение власти, собственности, трудовой деятельности, численности населения, информации о ходе интеллектуального поиска - а механизм его действия аналогичен механизму действия гипноза.
И раз уж зашла речь о гипнозе, нельзя не упомянуть здесь теорию Б. Ф. Поршнева, тем более что на него ссылается и сам Данилевский. Я полагаю, для поиска нового метанарратива работы Поршнева не менее важны, чем работы Данилевского, те и другие могут стать важной частью мозаики - но на Поршневе я не буду останавливаться столь подробно, поскольку он и так более-менее известен публике. Вкратце вклад Поршнева в том, что он по сути открыл, как появилось человечество. То есть, конечно, теория эволюции была известна и до Поршнева, но он, сопоставив данные антропологии, психиатрии, физиологии и лингвистики, а также других областей знания, вывел недостающее звено на уровне структуры. Причём, несмотря на появление множества новых находок и палеогенетических данных, поршневские идеи остаются актуальны - именно на уровне структуры, а конкретные даты, и соответственно подвиды Homo - сдвигаются на пару сотен тысяч лет в прошлое. Поршнев считает, что упущенное звено между животным и человеком - это не-животное, безумная обезьяна. Не-животное, это галлюцинирующее, находящееся в царстве болезненных грёз животное. Перед тем, как стать человеком, животное сошло с ума. С точки зрения Поршнева, ещё не обладавшие речью древние гоминиды в результате мутаций овладели способностью вводить других в ультрапарадоксальное состояние, то есть научились гипнотизировать. Гоминиды стали использовать гипноз в охоте, причём охотились друг на друга. Первобытное человечество поделилось на внушаемых и внушателей. Внушатели с помощью гипноза убеждали внушаемых убить своё потомство, а трупы отдать внушателю (делается допущение, что обряды жертвоприношения восходят к этим событиям). Остановить внушателя, разрушить гипноз можно было с помощью резко неординарных действий - например, звуков. Так среди внушаемых выделились те, кто научились речи и смогли побеждать внушателей словом. Таким образом по Поршневу речь является оружием контрсуггестии. Это объясняет, кстати, существование языкового барьера: истинная функция речи состоит не в том, чтобы люди понимали друг друга, а как раз наоборот. Наличие языкового барьера создаёт спасительное непонимание - если человеку отдавать внушения и приказы на незнакомом языке, он просто ничего не поймёт. Из идей Поршнева можно сделать ещё один вывод: хищные гоминиды-внушатели физически скорее всего вымерли, однако их место в структуре человеческой психики не осталось пустым и теперь занято их интроецированным образом, который оказался впечатан в коллективное бессознательное в качестве богов, которые всегда голодны и никогда не наедаются; а проводниками воли этих самых богов становятся жрецы, которые внушают народам приносить себя в жертву - сначала конкретным божествам типа Ваала, Молоха или Яхве, а затем более абстрактным богам - идеям. Поршнев подходит к вопросу с точки зрения диалектического материализма, однако его выводы выглядят в чём-то даже эзотерически. Фактически Поршнев обнаруживает те самые Структуры. Структуры коллективного бессознательного.
