ГЕНДЕРНЫЙ СИНТЕЗ, 13: История вопроса

Святослав Зеленский, Роман Буревестник

Неолитический синтез – такое же продолжительное, растянутое по времени событие, как и более поздняя Дуалистическая Революция (ДР). О последней уже написаны бесчисленные тексты, не будем повторяться. Время Н-синтеза: середина-конец V – рубеж IV – III тыс. до н.э., именно время «прорыва к цивилизации». #СТК отторгает рассмотрение этого процесса только как «вторжения» кочевников на земли земледельцев и настаивает на понятии «синтез», пусть даже конкретные его версии могут сильно отличаться. Чтобы увидеть общее, Пелипенко советует изучать эти события в долгой исторической ретроспективе и широком региональном масштабе. А самое главное - понять, как процесс отразился на мифосемантике и ритуалистике. На рубеже III – II тысячелетия произошла глобальная гендерная инверсия. С неба была изгнана Великая Мать, а мужское божество взяло на себя солярные функции. Бог подземного мира, бог-змей переосмысляется как змееборец, побеждающий свою старую ипостась. Амбивалентные черты неолитической богини при этом сворачиваются до доброй матери и подательницы благ. Функции и сферы влияния запредельных сил более чётко определились, более ясными стали правила ПМ с ними. «Но, в любом случае, следует пояснить, что рамкой для синтеза, о котором идёт речь, служит эпоха Патриархальной (или маскулинной) революции (IV – II тысячелетий до н.э.), если говорить о классическом Востоке и сопредельных регионах. В ходе этой революции и произошёл прорыв от архаики к цивилизации».

С этим же было связано и появление письменности. Синтез двух неолитических укладов вносил свою лепту в лавинообразное разрастание божественных пантеонов, появление новых мифосемантических комплексов, порождал всё новые первобытные «дискурсы». Письменность понадобилась как способ остановить этот поток избыточности, «заперев» его в более-менее устойчивых границах.

В этом же ряду – урбанизация. Земледельческие протогорода не дотягивали до рубежа в 10 тысяч человек, «за которым город достигает стадии устойчивого самовоспроизводства». При этом женские жреческие корпорации были слишком ритуально специализированы, что не позволяло развиться полноценной и разнообразной городской инфраструктуре. Крупное относительно обособленное поселение уже было революционным для архаичной культуры и стало основой для следующего витка урбанизации в IV – III тыс. до н.э. Но этот потенциал мог реализоваться лишь благодаря неолитическому синтезу. «К «женским» функциям защиты, убежища, фертильной магии и т.д. присоединились функции «мужские» - более выраженная социальная стратификация, светское администрирование и мобилизация ресурсов, экспансия, патриархальный принцип организации жизни и т.д. Именно в раннем городе сформировалась вышеназванная культурогенетическая матрица, основанная на противоречивом сосуществовании (антагонистическом равновесии) мужских и женских культурных психотипов».

Происходящие процессы отражались в мифах, в символике. Одним из показательных символов здесь стал крест, вписанный в круг. Этот знак символизировал город. Круг – символ неолитической Богини Неба, крест – символ мужского божества земли . «При том что каждая из графем, а также их соединение имели ряд иных значений, не менее древних и распространённых, эта их комбинация наиболее удачно выразила соединение женского принципа неразделённой центрированной всеобщности с мужским принципом контрапункта направлений (стороны света) и прямого угла. Содержание синтеза, разумеется, не исчерпывается смыслами, продуцируемыми геометрикой графем, - оно намного шире и богаче и даже с трудом поддаётся описанию. Примечательно, однако, что архетипическая геометрика «круг – крест» не осталась лишь выражением абстрактной идеи, а послужила основой для градостроительных принципов, реализуемых в широком диапазоне вариантов».
Из неолитического синтеза вырастают и храмовый комплекс, и новые формы социального управления, и вообще весь последующий цивилизационный уклад. Впрочем, Пелипенко также говорит о бурном развитии цивилизации, как о следствии кризиса мифа и утери им способности обеспечивать ПМ.

Что касается неолитического синтеза – после «первого глобального вертикального ароморфоза» вертикальное эволюционирование сменяется горизонтальным. Классический Восток породил пёстрое многообразие локальных культур – это «результат, главным образом, адаптирующего и специализирующего развития в границах системных форм, выработанных неолитическим синтезом». И последующее развитие цивилизаций, согласно СТК, определили не частные достижения (открытие бронзы, изменения в производстве и торговле и т.п.), а порождённые Н-синтезом «культурно-смысловые матрицы». МРС перешла из синкретической сложности в комплексную.

«Этот процесс затронул все без исключения стороны социокультурного бытия, породив новые когнитивные схемы смыслообразования и мотивационные поля, без которых никакие технологические и социальные инновации не были бы возможны в принципе. Распад архаической синкретичности и разворачивание адаптирующих специализаций и потенциалов, заложенных в неолитическом синтезе в III – II тысячелетиях до н.э., совершался с невиданной дотоле быстротой, что, впрочем, неудивительно. Эти два тысячелетия стали финальным отрезком исторической эволюции МРС. К рубежу II и I тысячелетий до н.э. развитие потенциала неолитического синтеза пришло в неразрешимое противоречие с ментальными структурами человека МРС, что не могло не вызвать общего системного кризиса, который в середине I тысячелетия до н.э. разрешился Дуалистической революцией – переходом от мифоритуальной системы к логоцентрической».

Фото: "Спящая дама" — глиняная статуэтка из гипогея Хал-Сафлиени, Мальта. 3600—2400 гг. до н.э.
Продолжение следует