ПОСТГЕНДЕРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВИРТУАЛЬНОГО: ГЕНЕЗИС АНДРОГИННОСТИ, 6. ОкончаниеВ.А. Ульянов

Появление виртуальности как культурного феномена обеспечило беспрецедентные возможности для преодоления гендерной бинарности за счёт обеспечения текучести сексуальных различий, их относительности и взаимоперехода в рамках своеобразной on-line мимикрии.

Пожалуй, первым этапом в процессе виртуализации сексуальности как феномена можно считать появление наскальных рисунков пещер древнейшего человека. Затем этот процесс стал набирать обороты и в конечном итоге привёл нас к тому перечню культурных феноменов, без которых современная эрзац-культура просто немыслима. Речь идёт о порнографии, сексе по телефону, интерактивном сексе посредством live internet, порноторрентах, социальных сетях, сайтах знакомств, сексе в «виртуальных мирах» и т.д. Одним из наиболее впечатляющих достижений в процессе виртуализации сексуальной активности является отрыв тактильных ощущений от их физического носителя, собственно человеческого тела. Имитация ощущений вне телесного (биологического субстрата) означает революционный прорыв, поскольку возникают возможности для создания широкого диапазона искусственных сенсорных реакций (ощущений, переживаний и т.д.) в отрыве от их физического носителя и безотносительно к его физиологически предзаданной половой принадлежности.

У виртуального секса есть целый ряд весьма существенных преимуществ в сравнении с традиционным: он безопаснее; практикуя такого рода сексуальную активность, невозможно заразиться биологическим способом или забеременеть, его легче осуществить, поскольку прелюдии и физическое место не являются необходимыми; и наконец, он может быть осуществлен в любое время, его протяженность и другие характеристики зависят от пожеланий, выбор партнёра или партнеров является сугубо технической процедурой, предоставляемой non-stop 24 часа в сутки.
В рамках виртуального секса можно достичь высокой степени удовлетворения через реализацию самых сокровенных потаенных и смелых желаний, осуществление которых в живой сексуальной практике представляется подчас затруднительным. Виртуальный субъект как своеобразная копия субъекта физического обладает высочайшей степенью совершенства, которую можно наращивать практически до бесконечности, что является также весьма важным психологическим и культурным преимуществом подобного рода сексуальной активности. Если иметь в виду, что культура от начала веков до сегодняшнего дня есть систематическое преодоление в человеке его животного начала за счет надстраивания (наращивания) его сверхприродного потенциала, то тогда появление виртуальной реальности может ознаменовывать апофеоз этого процесса, поскольку виртуальность предлагает индивиду возможности беспрецедентно широкой комбинаторики в изменении параметров своего «Я», его внешних и внутренних характеристик.

Одна из устойчивых тенденций в рамках виртуальной сексуальной активности – это всё более и более часто встречающиеся изменения самоидентификации виртуального субъекта в отношении его физического аналога, если иметь в виду гендерную (половую) принадлежность. Мужчины выдают себя за женщин, женщины за мужчин. Наблюдается устойчивая тенденция размывания всякой половой определенности, постепенное слияние полов в некое усредненное «оно», которое обладает андрогинными характеристиками с гораздо более широким диапазоном действий, нежели физический субъект. В связи с этим можно предположить, не является ли само появление виртуальной реальности и как следствие виртуальной сексуальности своеобразным ответом на бессознательный вызов, заключенный в самой биологической природе человека, вызов, сопряженный с неким внутренним и часто не осознанным драйвом, направленным на преодоление собственной половой ограниченности и обнаружение в себе того андрогинного потенциала, который виртуальность позволяет воплотить в полной мере?

Андрогин как финал и апофеоз культурной эволюции человека теперь уже не кажется столь шокирующе неприемлемым вариантом развития событий. По оценке исследователей, в ближайшей временной перспективе (сорок–пятьдесят лет) мозг человека будет оснащён нанонейронными сетями, что в конечном итоге позволит индивиду испытывать полный набор телесных ощущений в их виртуальной редакции. И тем самым сделает возможным занятие сексом в любом диапазоне, с любыми ролевыми изменениями, комбинируя виртуальное и материальное в любых пропорциях.
Создание искусственного интеллекта и обеспечение автономии его существования по отношению к физическому субъекту будет означать окончательную утрату последним какой-либо ценности. Произойдёт полное и бесповоротное поглощение физического субъекта его виртуальным аналогом, в результате которого гендерные различия, основанные на бинарной модели, окончательно уйдут в прошлое, а сама сексуальная активность перестанет быть привязана к традиционной (биологической) половой идентификации. Потребность в традиционном, физическом теле окончательно отомрёт в тот момент, когда будет достигнута 100 %-ная имитация всего спектра ощущений, который обеспечивает человеку его телесность, за счёт виртуализации последних. В физическом смысле субъекту нужен будет только мозг для того, чтобы испытать эту палитру ощущений. Таким образом, именно мозг, пожалуй, станет последним бастионом апокалипсического столкновения с искусственным, бастионом, который, впрочем, тоже осужден к тому, чтобы пасть.

Подведём некоторые итоги. Секс как источник удовольствия окончательно перестал ассоциироваться (отождествляться) с репродуктивностью и приобрёл автономный характер. Либерализация сексуальной активности привела к размыванию половой идентификации, поскольку неуклонное расширение диапазона сексуальной активности имело результатом растущее осознание ограниченности естественно-биологических (анатомических) ресурсов Нomo sapiens и как следствие вело к преодолению этой ограниченности за счёт изменений сексуальной природы индивида (трансгендер). Биологически обусловленная маркировка человека (мужчина/женщина) уступает место квалификации половой принадлежности как ролевой игры. Понятия «мужчина» и «женщина» становятся условными благодаря появлению виртуальной реальности, которая предоставляет субъекту уникальную возможность не просто смены половой идентификации (гендера), но и отмены последней как анахронизма. Сексуальная активность осуществляется здесь за рамками половой маркировки, как «постгендерное оно». В известном смысле это возврат к догендерной мифологической нерасчленённости «оно»-сознания, полиморфному эротизму и синкретизму древнейших этапов развития человека. Возникает вопрос: почему происходит эволюция от предгендера к гендеру, трансгендеру и постгендеру? В этой эволюции просматривается настойчивое желание человека освободиться от собственной природы как определённости, «бытийности», именно в силу ограниченного характера последней. Логика, на наш взгляд, здесь проста и очевидна. Этот силлогизм может выглядеть следующим образом: первая посылка – «я смертен, потому что я человек», вторая посылка – «я хочу быть бессмертным», заключение – «я должен перестать быть человеком». Если виртуальное есть апофеоз культурной эволюции, то код культуры – это систематическое преодоление человеком собственной природы (своеобразный культурный суицид), который осуществляется за счёт последовательной деконструкции гештальт-модели бытия, основанной на принципах онтологизма и эссенциальности, структурности, системности и стабильности. Социальная проекция такого бытия предполагает неизменную и стабильную бинарную гендерную модель. Преодоление последней означает переход к постсоциальности, когда любая связь носит случайный, спонтанный, игровой характер. Стало быть, социум как онтологическая система в виртуальном пространстве попросту перестаёт существовать, ему на смену идет сетевой (виртуальный) социум. Виртуализация общества с необходимостью влечёт за собой десоциализацию, утрату структурности, иерархии управления, демонтаж социальных институтов, исчезновение социального субъекта. Социальная сеть становится аналогом родовой общины, виртуальное сознание – технологической версией архаического мифа.