Роман Буревестник: Цели Культуры, 6 История субъектности
Регулирование численности популяций – это один из первых шагов культуры как субъекта. Это ещё промежуточное состояние между природой и культурой. Оно было спровоцировано резким демографическим ростом и неотеническим комплексом. Например, гиперсексуальность человека (его «тяга к размножению» не зависит от сезонов). Это результат плохо подогнанных природных программ. Их исправление - деятельность культуры как субъекта. Но она не исправляет, а изменяет, переосмысляет патологию как норму. Фактически, она переводит природные сбои на свою почву, делая основанием для развивающих ее внутренних противоречий.
Культура не «обуздывала низменные инстинкты», но «конвертировала» полуразрушенные природные программы в культурные. Там, где это было необходимо и возможно. Сначала точечно, но имея нацеленность на формирование системы. Первоначальной структурной единицей было небольшое человеческое сообщество.
Поначалу культура как субъект была крайне дезинтегрированной: все, что можно было назвать культурой, скреплялось лишь эволюционной болезнью. Это можно видеть на примере современных первобытных народов - даже общества, близкие друг к другу территориально, культурно полностью изолированы друг от друга. Идея, что чужак - тоже человек, вообще появилась довольно поздно.
На заре своего возникновения культура была скорее только инструментом природы по саморегуляции. Когда закончилась видовая эволюция сапиенсов, открылась уже ее собственная субъектность.
Первоочередной задачей культуры было заменить естественный отбор искусственным. Отсюда альтруистические формы поведения - обеспечение выживания слабым и неприспособленным (но только когда и если культуре это было необходимо, не стоит видеть какой-то гуманизм в этих процессах).
Ритуальный каннибализм эректусов - конвертация программы еды в культурную. Они стремились к особому режиму партиципации. У их обезьяньих предков ничего подобного обнаружено не было.
Субъектность культуры была тесно сопряжена с природой до верхнего палеолита.
«Энергия партиципационного переживания, находящего выход в создании артефактов, – первичный акт воления самой культуры, не сводимый к полубессознательным действиям гоминид. Эта энергия исключается из природного энергообмена и «уходит на сторону», порождая Культуру не только в ее предметном аспекте, но и в аспекте ее витально-энергетического потенциала, на основе которого пробуждается и ее собственная субъектность».
Элементы речи, артефакты, фигуры танца – все это воплощения партиципационной энергии, которая сама происходит из природных виталистических процессов. Теперь это энергия культуры – ее самоструктурирования и целеполагания. Поначалу это происходило точечно, в локальных зонах – пробоинах во всеобщем единстве, но постепенно приобрело характер системы. Чисто психическое оформилось в акты мышления, а инстинктивное – в социокультурную деятельность. Культурное почти полностью подчинило себе природное.
Психика разных индивидуумов образует разные смысловые поля. Чтобы понимать друг друга адекватно, им была необходима знаковая система с более-менее устоявшимися значениями. Так формируются надындивидуальные структуры, образующие единый организм, не сводимый к сумме составляющих его индивидуальностей. Значения, впрочем, еще очень рыхлые - это скорее пучки вторичных смыслов вокруг слабо сфокусированных базовых. Тем не менее, этот процесс - постепенная переработка природы в культуру. Последняя так наращивает свою «клеточную массу».
Причина субъектности культуры в функциональном и структурном усложнении набора поведенческих программ.
«Социогенез в надприродном мире – ничто иное как проявление субъектности культуры. Иными словами, субъектность культуры проявляется в «объективной» непреложности навязываемых человеку социальных императивов. И если человек в ментальном отношении живет в консенсусной реальности… то правила этого консенсуса диктуются культурой, которая в этом и проявляет свою субъектность наиболее ярким образом».
Культура управляет человеком с того момента, как она зародилась. Формирование жестких регламентаций и правил, возникших вместе с человеческим социумом, производно не от него и даже не от природных программ, а от субъектности самой Культуры. Она просто использует в своих целях расшатанные биопсихические программы человека, рекомбинируя их по-своему.
Начиная с Античности субъектность стала удаляться из внешнего мира. От богов к стихиям досократиков, от последних - к понятиям и фигурам мышления. Однако, сами понятия превратились из посредников экзистенциальных устремлений человека в самостоятельные сущности, как бы вбирающие в себя энергию человеческого переживания. «Мышление мыслит само себя» (Гегель). Господство мышления над миром - иллюзия, внушенная им самому себе.
В эпоху Дуалистической революции, во время оформления системы Логоцентризма, культура предстала в форме духовного Абсолюта. Концепция слияния с Абсолютом родилась в сознании Личности тогда же, но культуре не нужно было, чтобы человек снял все противоречия в бесконечном синтезе, ей нужно было выстроить мир, относительно комфортный для нового культурного субъекта - манихея (паллиата, логоцентрика). Полностью комфортный мир культура не создает практически никогда. Иначе будет затруднительно манипулировать человеком.
В эпоху ДР Культура разделила сознание на 2 слоя, чтобы уберечь человека от разрушительных противоречий. Она построила иерархию оппозиций, основанную на сакрально-профанной схеме, и жестко их ограничила. Этим она предотвращала рост смыслов, которые могли бы размывать ценностное ядро. Тем более ей было важно противодействовать смыслам диссистемным.
Познание Бога «превратило» его в культуру. Видимо, пытаясь понять божий промысел и сущность Бога, человек постепенно открывал законы жизни культуры. В «Постижении Культуры» уточняется, что речь идет о концепте культуры, а не о ее реальности.
Современный мыслитель налаживает отношения с концепциями, теориями и логическими конструктами, включаясь в их поле игры и подпитывая их собственным переживанием – это напоминает общение шамана с древними духами.
Во время возникновения Культуры, её интересовало отделение от природы и самоопределение. Жизнь и судьбы отдельных людей и общностей, страдавших от эволюционного травматизма – последнее, что ее при этом волновало. Для любой ЛКС важны не люди, а собственное выживание, в т.ч. и для западной культуры, выстроенной под личность.
