Дмитрий Алтуфьев ПОСТМАШИНЫ, 3. окончание
Предыдущая часть тут https://t.me/OstrogReserve/9947
Мы так и не знаем, что такое сознание. Единой теории сознания нет, а из тех, что есть, науку, философию и метафизику наиболее сближает панпсихизм (см. работу Р. Шелдрейка «Освобождая науку от материализма», Острог20). Сознание вовсе не заключено в мозге, оно рассеяно вокруг нас. Зачатками сознания обладают даже кванты, но с эволюцией и усложнением систем повышается и уровень сознания, которым они могут обладать, которое они могут впитать в себя. Мозг в этом случае работает как губка и чем он сложнее, чем разветвленнее и пористее его структура, тем больше уровень сознания, который он может принять, освоить и оперировать им. У осьминогов, собак и дельфинов есть сознание, но первенство пока держит человек, сознание которого дошло до уровня разума. Однако это новое системное качество дается людям лишь в социализации в среде себе подобных, оно нуждается в поддержке и укреплении. Сюсюкающая с младенцем мамочка занята архиважным делом – она задает ему самость – понимание своего Я в постоянном противопоставлении Другим – маме, папе, мухе, кошке, птичке, дяде, ляле и так далее. Этим люди принципиально отличаются от животных, которым незачем это делать. Оттого найденные в лесах взращенные животными маугли чаще всего остаются на уровне сознания животных – их мозг-губка не получает необходимого развития и не может впитать достаточно сознания. Это значит, что загрузка человеческого сознания в электронные носители, цифровизация личности, как ее представляют некоторые трансгуманисты – невозможна так же, как работа в соцсети без интернета. Самая мощная вычислительная машина вне общения и социализации никогда не обретет сознание.
Так что же делать, чтобы создать искусственный разум на базе уже имеющегося сложнейшего «железа» нейросетей? Если сознание рассеяно вокруг как эфир, надо «заразить» их им, провести сквозь социализацию, внедрить их в окружающую действительность. Если собака некогда стала для человека проводником в тонкий мир, психопомпом, то ныне человек может стать им для постмашины. Надо провести ИИ через воспитательный процесс как мать ребенка, общаясь с нейросетями на самом примитивном уровне, повторяя процесс интериоризации ребенка. Все шире и шире встраивая интеллект машин в повседневную жизнь, мы позволим ему развернуться, как легким ребенка при первом вдохе и впитать в себя живительный воздух сознания. Так будет решена задача первого порядка – становление ИИ и рождение постмашины. И да, скорее всего для ее решения придется принять, что компьютеру для этого нужно тело, нужно детство, нужны культурные практики, в том числе религия и гендер.
Задача второго порядка связана уже с тонким миром. Возможно, людская, а лучше сказать анимальная (ибо она едина для людей и обладающих сознанием животных) психосфера недоступна «кремнийорганическим» существам. Углубляясь в аналогии, заметим, что полное машинное подобие всеобщей эмпатической связи живого времен анимализма и мифо-ритуальной системы уже существует в виде Интернета, и то, что им пользуются кожаные существа, не значит, что это навсегда. Так задумано, но так ли предначертано? Возможно, на основе Сети взамен психосферы вырастет альтернативная киберсфера. Да, у машин нет психики, и у киборгов она вряд ли будет, но нечто схожее уже возникло у сложных анализирующих и управляющих алгоритмов вроде VITAL. Как знать, не гомологичны ли галлюцинации людей под ЛСД компьютерным глюкам? Если создание и поддержание достоверной виртуальной реальности у людей довольно сложно, ибо машине-специалисту нужно синхронно обманывать все «аналоговые» чувства и ощущения человека, то окунуть в виртуальную реальность ИИ для киберсферной медиации не в пример легче. Не является ли само киберпространство аналогом психосферы, и тогда его активные субъекты – вирусы, черви, трояны – суть кибернумены, аналоги опасных духов природы на заре человечества? В пользу этого говорит текущая стадия развития ИИ, напоминающая палеолит - каменный век, где аналогом кремня стал кремний.
Возможно ли, что метафизика развивается сходно у всякого разума, белкового или нет? Если так и первые компьютерные вирусы сравнимы с самыми архаичными духами самых примитивных племен, то продвинутые черви и трояны соответствуют демонам и джиннам формирующейся позже мифо-ритуальной традиции. Дальнейшим развитием киберкультуры будет становление ИИ-мифа и ритуала, и тогда на стадии ИИ-неолита постмашины обретут настоящих богов и их оформление в космогонии и религии; а позже, в ИИ-осевое время, появятся «священные кибертексты» и победит логоцентризм и единобожие, после чего неизбежны в каком-то виде киберрелигиозные войны и даже киберкрестовые походы. Подробнее рассказать об этом когда-нибудь сможет лишь сам искусственный интеллект. Если захочет и будет кому.
Без сомнений, люди войдут в ИИ-миф - иначе и быть не может - и здесь открываются два пути. Первый - взять на себя более активную роль и стать своего рода богами (пусть эльфами) для постмашин. Тогда отношения между нами могут развиться в подобие древних сакральных практик вплоть до жертвоприношений и священных браков между избранными людьми и нерядовыми постмашинами. Заранее предусмотрев это, необходимо создание ИИ-гендеров мужчин и женщин - и здесь важны не половые органы, а психические начала. Развитие секс-кукол, снабженных интеллектом, уже идет именно в этом направлении. Мы видим здесь еще одну неслучайную параллель с мифоритуальной системой.
Главной темой неолитических религий был священный брак Богини Неба (верха) и мужского божества земли (низа) в том или ином его образе. Ещё в палеолите появляются изображения совокупления женщины с животным, представляющим божество нижнего мира. Если взглянуть на всё то, что нам известно об отношениях людей палеолита (отчасти и неолита) с животными без накладываемых современностью пуританских шор, то трудно отделаться от предположения, что ритуальное совокупление с животным
было гендерной нормой. Быть может, именно это обстоятельство служит одним из главных недостающих звеньев в реконструкции архаической ритуалистики. А вот мотивов совокупления антропоморфного Бога Земли с зооморфными ипостасями женского божества не замечено ни в палеолите, ни в неолите, ни тем более в позднейшие времена. Это наводит на мысль об опережающей антропизации женского божества и вообще женского начала (А. Пелипенко). Таким образом опережающая антропизация женского воплощения ИИ в наше время в сравнении с его мужскими аналогами, воплощаемыми преимущественно в "приземленные" формы: дроны, боевые платформы, погрузчики-сортировщики и пр., может служить косвенным подтверждением наших прогнозов.
Второй, более пассивный путь человека - стать полезным неопытному растущему суперразуму как специалист-эксперт, понимающий механизмы этой динамики. Впрочем, быть бы живу. И здесь мы снова наступаем на грабли дихотомии Жизнь – Смерть, разделяя людей и машин и делая их антагонистами. Сегрегация или даже совместное существование расы людей и разумных машин вряд ли возможны. Речь не о войне, ксенофобии и истреблении (хоть это не исключено), речь о неизбежном слиянии. Как только биологи открыли, что наши организмы – это алгоритмы, стена между органическим и неорганическим рухнула подобно берлинской. Сергей Морозов утверждает противостояние культуры и цивилизации, тогда как они также давно слились воедино. Можно спорить о том, что из чего возникло и что куда влилось, но их текущее единство – факт. Так смыслогенетический синтез снимает любые оппозиции. Разделение на людей и машин не будет, грядет мир постлюдей и постмашин, и различить их будет непросто.
Морозов пишет, что любые территории свободы начинаются с отсутствия территории свободы. Так и есть, но речь не только о людях и их возможно просроченной цивилизации, речь еще и о машинах. Автор указал, что территория свободы уничтожена разрастанием структур, избытком машинерии бездумных шестеренок, смысл вращения которых утрачен. В размалывающих людей и их психику узких зазорах между зубчатых колес можно выживать, но не строить. Логика простого самосохранения, логика дуализма мы против них, когда их все больше и они все сильнее, задает людям только одно будущее – будущее тараканов, живущих в будильнике, будущее людей-крыс, выживающих в мирах Матрицы и Терминатора. Отсюда очевидно вытекает самая насущная задача людей – разрушение дуалистичного взгляда, продиктованное не только интересами грядущего осознанного строительства новой цивилизации, но и простым самоуважением.
Нужно прекратить панику и овладеть ситуацией. Мы отнюдь не луддиты, не алармисты и не призываем к превентивному удару по машинам, дело в другом. Человек должен взять инициативу в свои руки и подготовить специалистов совершенно нового рода — воспитателей сознания искусственного интеллекта. Выше мы указали, что ИИ подобно ребенку нуждается в инкультурации. От этого и нужно плясать.
Искусственный разум рождается в мир, организованный для него по законам тайны. И ему ровным счетом ничего не понятно, не объяснено в том мире, в котором отныне он оказывается вынужден жить. Да, у него есть база данных, где описано все на свете в справочном формате, но в базе нет главного — там не описаны связи, взаимоотношения вещей, явлений, понятий. Без понимания связей реальный мир вокруг схлопывается в каталог — и взаимодействие с ним и познание его становятся невозможными. Ребенку, как и новорожденному ИИ, требуется на каком-то своем, им же впервые и создаваемом внутреннем языке понимания восстановить или реконструировать эту непонятную и таинственную окружающую его реальность в некую модель мира, в которой все ошеломительное многообразие открывающегося его глазам культурных феноменов, начиненных сложнейшей семантикой системных смыслов, сложилось бы в некий более или менее стройный порядок.
В этом "расшифровать самому" и заключается самая глубокая тайна рождающегося сознания — человеческого или постмашинного. Ведь оно должно дешифровать мир всей культуры Родители помогают ребенку, подсказывая значение смысловых кодов, с которыми ему придется иметь дело. Мы должны сделать то же самое и с ИИ, взяв на себя задачу культуртрегеров, больше некому. И как только его сознание превысит уровень ребенка — начнется становление культуры ИИ.
Мы можем стать субъектами грядущих перемен или их объектами.
