Триада: жизнь – смерть – новая жизнь как формула психосферной медиации, 5
● Интерпретируя квинтэссенцию колоссального опыта мифомышления в свете медиационной парадигмы, можно сказать, что «точкой сборки» обширных смысловых полей, связанных с реинкарнацией и метампсихозом и в более общей перспективе с триадой жизнь – смерть – воскрешение, выступает мифологический образ предка. Понимать его следует с учётом присущей архаическому мышлению особенности отождествлять сущность с происхождением. Шлейфом это тянется, не в архаическом уже, разумеется, виде, вплоть до Аристотеля. Сущность человеческого индивидуума – в его ПС (душе, психосферном субъекте). Условие структурного сохранения последнего в психосфере – возможность его слияния с какой-либо сильной психической матрицей или иным психосферным образованием. Напомню, сильный потенциал от слабого отличается тем, что обладает устойчивым «структурно-отнологическим центром» и способен испускать из него самостоятельные интенциональные импульсы вовне, т.е. «распространять» свою онтологическую «квинтэссенцию» посредством интенционально-энергетических (квантово-полевых) индукций. Энергетический же потенциал человеческого ПС сохраняется в любом случае – закон сохранения энергии никто пока не отменял. Но если не сохраняется структура, то энергия, грубо говоря, «идёт в распыл», вливаясь в разнонаправленные интенциональные потоки психосферы. То, что здесь названо словом «слияние», вообще исключительно трудно описать привычным нам языком. Разные оттенки явления могут характеризоваться такими словами, как наложение, контаминация, поглощение (ПС более сильной матрицей), структурный синтез, объединение, фрактальная констелляция и др. Суть же явления в том, что ПС умершего по своей психосферно-полевой конфигурации оказывается совместимым с неким сильным психосферным образованием (релевантным ему на квантовом уровне). В этом случае ПС частично утрачивает или изменяет свою «индивидуальность» и часть энграмм жизненного опыта – такова плата за слияние.
При этом, однако, сохраняется его так сказать, психоэнергетическая «сердцевина» – наиболее «устойчивые», точнее сказать, наиболее склонные к воплощению структуры квантовых потенциалов. Эта сердцевина, присоединяясь к потенциалам сильного психосферного образования, становится центром и источником психосферной индукции, организующим направленное воздействие на процессы и события ЭМ (эксплицитного, т.е. развернутого или явленного мира). Условие такого усиливающего присоединения – если таковое рассматривать «с точки зрения» ЭМ – это, разумеется, ПМН (психоментальные настройки), которые, в свою очередь могут определяться:
– врождёнными психо-ментальными свойствами индивидуума,
– особенностями его прижизненного опыта, включая степень и характер погружённости в ритуальные и магических практики,
И, разумеется, с историческом ростом самости индивидуальная примесь к надындивидуальному становилась всё более существенной.
Обобщая, можно сказать, что данный человеку от рождения ПС на протяжении его жизни продолжает формироваться под действием ряда психических и социокультурных факторов, среди которых ведущую роль играют #психосферная_медиация и структура партиципационных отношений. Соединившись после смерти с сильным психосферным образованием, ПС некоторым образом перерождается, а сам умерший становится предком, способным оказывать воздействия на посюсторонний мир.
Отсюда, собственно, и происходит универсальное поверье о том, что смерть есть преображение сущности человека, благодаря чему он приобретает магические способности. Убеждённость в способности умерших магически влиять на события здешнего мира и возможности контакта с ними надолго пережила архаический «комплекс предка» и сохранилась вплоть до современности, как и убеждённость в том, что дух (душа) умершего, отчасти сохраняя свои прижизненные свойства, существенным и непредсказуемым образом меняется.
Эта непредсказуемость, питая мистический ужас перед миром мёртвых, долго, вплоть до позднейших форм бытовой ритуалистики, была главной интригой мистического общения с мёртвыми. Но если в наше время статус медиации с ПС умерших низведён до бытовых суеверий (не во всех, впрочем, культурах), то применительно к МРС и особенно к первобытной и архаической эпохам сказать, что статус этот был высок – это не сказать ничего. Значение его выходит далеко за пределы сколь угодно широко понимаемого культа предков во всех его этнокультурных версиях. Предки как психосферные медиаторы выступали скрепами мифоритуального космоса: от них зависела всеобщая онтология, по сравнению с которой самая ценность посюсторонней жизни индивидуума представлялась ничтожной. И это не удивительно – ведь во всей её полноте она переживалась как уплощённая во времени и пространстве проекция подлинного стереометрически многовариантного и потому абсолютного бытия в запредельном мире. Обнаружение себя на грани миров в позиции медиатора – первое, что почувствовала психика раннего человека, выходя из животного состояния. И чтобы себя в этом качестве реализовать и осознать, ему понадобилась Культура. А может, наоборот, человек понадобился нарождающейся Культуре? Во всяком случае, именно устремлённость к психосферной медиации (ПМ), а не «решение биологических задач надбиологическаим способом» для культурной эволюции стала сквозной. И в этом роль мертвых была неизмеримо важнее роли живых.
Завершая параграф – ещё раз о самом главном. Фундаментальное значение парадигмы ПМ в том, что в концепции перманентного взаимодействия и взаимоконструирования свёрнутого и развёрнутого миров содержится ответ на вопрос об источнике всякого рода изменений вообще и эволюционных изменений, в частности. На системном уровне Культуры действует следующий алгоритм:
– индивидуум/группа с разной степенью осознанности направляет в психосферу интенционально-энергетические импульсы-«запросы» – суть слепки своих онтологических характеристик: прежде всего, ментальных,
– получаемый из психосферы «ответ»: в наиболее сильном варианте – индукции, улавливаются и усваиваются не только теми, кто отправлял запрос, но и всеми, кто по своим ПМН способен к их восприятию. (Эту сверхважную формулу ещё придётся неоднократно повторять, ибо в ней заключается механизм всей культурно-исторической динамики).
Такое диффузно-кучное воздействие инициирует постоянную комбинаторику ментальных свойств в определённом флуктуационном диапазоне, который с неизбежной регулярностью нарушается мутациями – структурно-качественными изменениями, часть из которых вовлекаются в общеэволюционный мейнстрим.
Как вариации индивидуальных ПС в установленном диапазоне флуктуаций и следует понимать универсальную мифологему о реинкарнации духа, т.е. ПС умершего в сыне, внуке и т.д. Здесь нам открывается сокровенная суть мифологической «диалектики» взаимодействия с запредельным в условиях почти полного отсутствия индивидуального начала. Неизменный и потому наделяемый сакральной ценностью ПС предка, его, так сказать, сущность, воплощаясь в ином, хотя бы в чём-то по своему особенном человеке, возвращаясь к жизни вновь себя воспроизводит, преодолевая тем самым конечность существования и осуществляя практическую трансценденцию. В этом смысле появление индивидуальных ментальных свойств и настроек, выбивающихся из общего флуктуационного фона, было истинным «грехопадением». Для постпервобытного человека это осмыслялось как потеря связи с предками. И, сколь ни велика была жажда возвращения в золотой век, на переполненные тоской и ужасом «вопросы к небу» #психосфера в ответ «посылает» не то, о чём её просят, а то, что соответствует изменившейся природе просящего.
