Михаил КуликовКлюч от потайной комнаты, 1
Культура начинается с правила (Клод Леви-Стросс). Выталкиваемый эволюцией из животного мира, гоминид проводит через целостно переживаемый природный универсум черту. Так на заре времен возникает первое в мире и самое простейшее, базовое правило – бинарная оппозиция Я-Другое. Начало положено, и Другое, уподобляясь Я, дробится на Других и мир, день отделяется от ночи, свет от тьмы, благо от худа. Культура оживает. Сначала спонтанно дробящиеся оппозиции плывут и перетекают одна в другую, неохотно выделяясь из синкретического единства.
Параллельно со смыслом возникают знаки, отражающие смысл, означающие его, – вместе с культурой развивается язык . Этот процесс неразрывно связан с эволюцией мозга, творящего в себе новые структуры, решающего проблему своей изначально низкой адаптивности, в силу принадлежности только формирующемуся, но при этом принципиально новому биологическому роду. Со временем текучие границы твердеют, выделяются новые базовые парные категории помимо Я-Другое: имманентное-трансцендентное (сущее против того, что в мире запредельном), профанное-сакральное (бытовое и жизненное против высшего и духовного), дискретное-континуальное (выделенное, отдельное, определённое против текущего, невыделяемого).
Из живых переживаний взаимодействия с природой и сохраненного контакта с животным мировосприятием, анималистической психосферой, возникает поле смыслов в пределах глобальных оппозиций. Смыслы передаются от одного недолговечного поколения к другому, столь же шатко балансирующему на грани выживания, что и предыдущее. Это происходит и вербально (т.е. путем устной передачи средствами языка), и невербально, через иные знаковые системы культуры, и даже нематериально. Но именно речь рассказчика породила Миф как базовую модель всего охваченного Культурой космоса.
«Многие знания – многие печали», и становление неразрывной пары новопорожденных сущностей – человека и Культуры – проходит в муках. Животная по своей сути психика ранних Homo расшатана и нестабильна, склонна к эксцессам, неожиданным поворотам (инверсиям) и провалам в докультурное состояние, и даже хуже – в хаос. Воспоминания о единстве с природой и растворении в трансцендентном тускнеют, все более отдаляются от фронта непосредственных ежедневных переживаний. Контакт с психосферой слабеет. Человек ощущает гнетущую пустоту внутри, там, где когда-то было единство с биосферой планеты. Жажда заполнить пустоту, вечный зов трансцендентного с тех пор и поныне не покидают человечество, по-видимому, проведя границу между ним и теоретическим постчеловеком.
Для противодействия губительным тенденциям и утоления жажды контакта со Всеобщим вырабатывается Ритуал, регламентируя умножающимися предписаниями, обрядами и табу каждый шаг доисторического индивида. Культура поднимает голову, осознав себя субъектом, в то время как человеческий индивид обретает зачатки своей индивидуальной самости. Начинается первобытность.
Приведенный выше схематичный и не вполне точный экскурс в теорию культурогенеза в рамках СТК* дает контекст для постановки вопроса: каким образом культурная традиция передается от одного поколения к другому, сохраняя системную целостность и локальность, несмотря на порой поражающий воображение разброс по территории проживания популяций, принадлежащих единой культурной традиции, локальной культурной системе (ЛКС). Вопрос этот не столь отвлеченный, как может показаться, ибо ответ на него содержит в себе ключи к самым животрепещущим философским, в целом гуманитарным и в частности политическим проблемам современности. Ведь всё наше бытие – культурно, а культура в целом как всеобщий принцип организации бытия – источник любой своей локальной версии. Смыслы и ценности, законы смыслообразования, задаваемые культурной матрицей, определяют ряд осознанных явлений из наблюдаемой реальности, а также пространство явлений неосознанных или табуированных, многообразие мировоззрений, философию. Последние в свою очередь задают политическую и хозяйственную картину цивилизации (коль таковая успела сформироваться)**. Вопросы дискурсов, системных кризисов государственных образований и кризиса самой идеи национального государства, современной теории идентичности, проблемы модернизации, исторического выбора, ментальности новых поколений – все перечисленное и многое другое, что определяет наше будущее, приводит нас к постижению культуры. Эти тезисы я оставляю в качестве предпосылок, а пытливого читателя для их сверки отсылаю к списку литературы в конце статьи.
Как уже было сказано, вербальная (устная языковая) передача культурного опыта является одним из ключевых механизмов Культуры. Устный механизм воспроизводства локальных культур на различных стадиях их развития открывает множество тем для исследования, каждая со своей спецификой. Но для первобытности и далее вплоть до европейского модерна первую скрипку в этом ансамбле устного творчества играет фольклор (оговоримся, что на стадии первобытности он не вполне может так называться, но об этом чуть ниже).
* Смыслогенетическая теория культуры. Концепция впервые предложена А.А. Пелипенко в соавторстве с И.Г. Яковенко в 1998 году с выходом монографии «Культура как система» и развивалась в последующих монографиях ученого, кристаллизуясь в фундаментальном труде «Постижение культуры», увы, недописанном.
** Мы работаем с таким пониманием культуры и цивилизации, в рамках которых последняя мыслится частью первой. Цивилизация – это система предметной, бытовой, хозяйственной, текстовой и, в частности, дискурсивной сфер культуры. Тогда как сама культура определяется неразрывной целостностью цивилизации и ментальности, что эту цивилизацию творит. Также стоит упомянуть, что о цивилизации можно говорить только с определенной стадии системной сложности культуры. Условно граница проходит по ранним архаическим государствам, до возникновения которых лучше обращать внимание на мифоритуальный аспект культуры, ибо даже бытовые предметы на этой стадии еще не вполне выделились из синкрезиса мифа и ритуала.
