Догма о драконе: за завесой китайского мифа современности Часть 9. «Мы последнее поколение, спасибо...»
Целые группы современной китайской молодежи отказываются от участия не только в бегах брачного рынка, но постепенно сходят со всех беговых дорожек конкурентно ориентированного общества. Цифровая эпоха несет с собой уникальный инструмент для социального анализа - это Интернет с его социальными медиа и сопутствующими данными. Социальное поведение добровольно оцифровывается самими индивидуумами и хранится если не вечно, то достаточно долго, чтобы предоставлять многообразие данных для анализа. Но научной и технической сторонами вопроса это не ограничивается. Важно, что изменяются сами социальные сценарии и интеракции. Долго хранимые слепки данных доступны каждому (архивы лент, история страниц пользователей, базы данных удаленного контента вроде Wayback Machine и т.д.), пусть в эпизодическом, фрагментарном режиме ознакомления. Это коренным образом меняет дискурс и общественную повестку. Потеря влиятельности прессы, резкий взлет популярности инфлюэнсеров (термин говорит сам за себя — буквально влияющий, англ.), информационные эхо-камеры из устоявшихся контактов в соцсетях, феномен постправды и многое другое — следствия этого триумфа дискурса сущего над дискурсом Должного, чего доселе никогда не случалось ни в одной культуре после Дуалистической революции, а в современном мире наблюдается повсеместно. Так, идея «поколения лодырей» проникла в обыденный «офлайн» дискурс в Китае и стала влиять на социокультурную реальность в целом.
Если отбросить комплексность исследования в угоду наглядности и не рассматривать многоликие предтечи этого феномена, то все начинается с движения тан пин (лежа плашмя, кит.), которое быстро получило широкое распространение в сети с апреля 2021 года. Нарратив тан пин строится вокруг упомянутой уже выше и давно распространявшейся по сети как круги по воде стержневой идеи отказа от соревнования в условиях высочайшей конкуренции, имущественного расслоения и культуры трудоголизма (как пример, в 2010-е в Китае получил распространение мем 996, что расшифровывается как работа с 9 утра до 9 вечера 6 дней в неделю). Ответом стал дауншифтинг по-китайски, когда ведется крайне скромный и сдержанный образ жизни с минимальными расходами, когда из жизненных ориентиров исключаются не только квартира, автомобиль, а также любые элементы роскоши, но и межполовые отношения. Карьера разменивается на низкооплачиваемые подработки, высшее образование на аналог техникумов или забрасывается вовсе. Движение началось с вирального поста молодого мужчины Луо Хуачжуна, который под псевдонимом «Добросердечный странник» поделился на популярной социальной площадке своим опытом безвылазного сидения дома на протяжении двух лет после увольнения с работы и продолжительного велосипедного путешествия по стране. Отношение таких разочарованных молодых людей к жизни можно резюмировать цитатой из упомянутого поста: «тан пин — это справедливость». Во многих аспектах это движение совпадает с западным NEET (Not in Employment, Education or Training — не занят на работе, в образовании или стажировке, англ.), также возможно сравнение с японским феноменом затворников хикикомори. Если первое сконцентрировано на вопросах трудоустройства, второе на социофобии и отшельничестве, то тан пин определенно ближе к первому, хотя в силу социоцентрического китайского уклада жизни неизбежно имеет элементы второго.
По мере распространения и популяризации движения происходила ассимиляция новых, являющихся достоянием более широкой аудитории, смыслов. Так родился слоган — бай лан, что буквально переводится с китайского как «пускай гниет», а в переносном смысле означает принятие ухудшающейся ситуации без попыток изменить ее. Посты обсуждений тем, связанных с образом жизни бай лан, на платформах Байду порой набирают сотни миллионов просмотров (это не опечатка). Тематическая группа «Оставаясь дома» в дискуссионном сегменте Байду имеет более 800,000 подписчиков. Цитаты из многочисленных мемов, порожденных этим сообществом и другими поменьше, звучат примерно так: «кто-то должен быть лузером, с чего бы и не я?» или «мертвые свиньи не боятся кипящей воды». При таком расширении аудитории движение не могло измениться и качественно. Острые углы были сглажены, а бескомпромиссный дауншифтинг обернулся минималистским подходом к жизни, когда люди могут продолжать ходить на работу, но никогда не делают больше требуемого от них минимума. Стоит также упомянуть, что движение далеко не охватывает популяцию целиком. Речь идет о меньшинстве молодых людей, но образ мыслей, ведущий к «лежанию плашмя», постепенно распространяется в обществе, отвечая запросу на социальную справедливость и отзываясь на потерю ориентиров и кризис ценностей большого логоцентрического общества.
Как заметили некоторые исследователи, комбинация «неограниченного глобального капитализма и конфуцианской культуры иерархии и послушания» породила хищную и антиантропную среду, практики отчуждения и управления человеческим материалом в которой можно сравнить с «современным рабством». Для полноты картины к этой комбинации я бы добавил весьма архаичные для современной городской среды патриархальные ценности и идеи большого общества и государства, переживаемые как высшие ценности, трансцендентные любой человеческой судьбе и ставящие источник порядка в культуре в надчеловеческое измерение.
Проблемы рынка недвижимости, описанные во второй части статьи, имеют прямое отношение к воспроизводству антиантропности. Высокая цена на недвижимость неимоверно усложняет для молодых мужчин задачу найти жену, ведь согласно традиционным ценностям жилье — показатель успешности мужчины. Те же молодые люди, кто наскребают деньги на первоначальный взнос в ипотеке, практически становятся рабами своей квартиры, что особенно заметно на фоне экономического кризиса и COVID-локдаунов, серьезно ударивших по доходам обывателей.
Согласно Китайскому национальному бюро статистики, незанятость в возрастной группе 16-24 перевалила в этом году отметку в 18%, и это только по официальной статистике, которой не стоит слишком доверять. Особенно безработица в этом году коснулась выпускников вузов, и в сети уже ходят слухи о том, что это самый свирепый выпускной сезон в истории страны. Так почему бы не оставить «это гнить» и не расслабиться, сидя дома? Крупнейший рекрутерский сайт Жи Лян (Zhilian Recruitments) опубликовал в мае свой ежегодный отчет о возможностях трудоустройства выпускников колледжа в 2022 году, в котором только 23% соискателей мужчин могли найти себе работу и только 10% женщин, что ниже, чем в прошлом году.
Согласно официальной статистике, каждый седьмой гражданин КНР сегодня не состоит в браке или разведен. Здесь стоит учитывать, что старшие поколения росли и жили в совсем другом Китае, и эта статистика касается в основном людей младше 40. Причины национальной проблемы одиночества лежат не только в материальной плоскости, но и в кризисе ценностей. Престиж и доверие к институту брака падает с каждым годом. Бывает, что очереди на разводы в китайских загсах длиннее очередей на заключение брака.
Возвращаясь к политике «нулевой толерантности» по отношению к (зараженным) COVID-19, способы ее реализации и дегуманизирующее исполнение со стороны государственных служб только усугубили фрустрацию обывателя, ощущение собственной незначительности и отчуждение от государства и общества. Особенно это касается молодого населения крупных экономических хабов, ментальность которого существенно отличается от усредненной ментальной картины в культуре в целом в сторону автономности индивидуума, сложности картины мира и степени свободы во взаимодействии со своей локальной культурной системой. Совсем недавно, этой весной, прошел очередной двухмесячный локдаун в Шанхае. В сети появились видео, в которых можно увидеть людей в белых защитных костюмах, во имя дезинфекции обрабатывающих паром комнаты жильцов, которые обязаны их впускать. О каком будущем можно задумываться, если в любой момент по мановению власть имущих в твое жизненное пространство могут вторгнуться, твою собственность выкинуть на улицу, а тебя отправить неизвестно куда? В мае на Вейбо в топе трендов появилось видео (впрочем, быстро удаленное, но сохраненное на западных платформах), в котором представители полиции пытаются уговорить жильцов квартиры пройти с ними в точку эвакуации. Услышав отказ, чиновник в защитном костюме с надписью «полиция», не растерялся и пообещал молодой семье казни египетские, которые затронут «три поколения вашей семьи», на что получил ответ через щель закрывающейся двери: «мы последнее поколение, спасибо!».
В каждой культуре и на любом отрезке времени есть свои «лодыри». Возможно, что масштаб явления может быть несоразмерен реакции на него. Мы можем наблюдать увеличительные оптические эффекты информационной эпохи, когда в сети спонтанно формируются субкультуры и таким образом традиционно ускользающие от общественной рефлексии маргинальные социальные явления обретают дискурсивное измерение. В отношении к 1.4 млрд населения несколько миллионов активно идентифицирующих себя таковыми «лодырей» — это если не капля в море, то островок в архипелаге. Но соотношение надо строить не со всем населением, а только с двумя поколениями молодых людей и подростков, а влияние распространяется не только на активную и вокальную часть, ассоциирующую себя с протестным движением, но и на многие другие секторы социального «пирога», частично перенимающие поведение, не участвуя в акте его называния. Тогда явление представляется социально и культурно значимым. Сам факт формирования сетевых субкультур и вирусность соответствующего контента уже говорит о том, что мы наблюдаем деятельность коллективного субъекта иного культурно-антропологического качества, альтернативного носимому большинством. Речь о том, что культуролог Андрей Пелипенко назвал #Новая_естественность: тип культурного сознания, ориентированный на цифровой, а не вербальный культурный код, сменяющий логоцентрика и личность, и перекликающийся через голову логоцентризма с неолитической архаикой.
В этом контексте весьма показательна реакция властей. Система современного, но по сути постсредневекового азиатского государства видит вынесенную на поверхность в информационном потоке интернета тенденцию как отпадение от Должного, и это еще одно свидетельство конфликта между миром Цифры и миром Слова. Даже если количественно феномены тан пин и бай лан не столь значительны, антагонизм дисциплинарной квазимодерновой системе выделяет эти явления качественно. Официальные СМИ то бьют тревогу, то выпускают смехотворные памфлеты, призывающие служить Партии и народу в духе самых неадекватных советских образцов официальной печати. С регулярностью в сети и на бумаге выходит аналитика, в которой можно прочитать что-то в духе: «когда ресурсы ограничены, а запросы неограничены, если не установлено общепринятого метода перераспределения ресурсов, то общество превращается в джунгли». Видно, что потеря новыми поколениями цифровой эпохи интереса к «труду и обороне» не на шутку беспокоит КПК. В мае этого года даже сам Си Цзиньпин обратился к китайской молодежи с воодушевляющей речью, в которой сравнил молодых людей с ростками могучих деревьев, которые будут подпирать собою небо.
Также можно заметить новый курс политики властей на социалистическое уравнивание и обращение к социальным проблемам, которые видятся им источником потери энтузиазма молодежью. В августе 2021 года правительство запустило слоган «всеобщее процветание» и соответствующую политическую программу по укреплению социального равенства. Основной целью декларируется уменьшение имущественного разрыва между бедными и богатыми. За последний год правительство издало ряд жестких регуляций антимонопольного свойства, нацеленных на гегемонию технологических и ИТ гигантов. Крупный бизнес проинструктировали возвращать капитал в общество в форме благотворительности. Инфлюэнсеры и знаменитости, демонстративно купающиеся в роскоши, попали в перекрестье внимания полиции нравов и налоговой инспекции. Партия зашла настолько далеко, что запретила частное репетиторство, дающее преимущество детям родителей, которые могут это себе позволить. Меры по остужению раскаленного докрасна сектора недвижимости, которые я перечислял в второй и пятой частях, тоже можно отнести к тому же комплексу. Даже рабочая культура 996 подверглась атаке. В том же августе Верховный народный суд КНР признал такую практику нелегальной и сильно ограничил возможности работодателя расширять рабочую неделю для своих сотрудников. Если предшествующие адептам бай лан и тан пин поколения добились успеха и запустили «китайское чудо», получив возможность наращивать неравенство и за счет неравновесности общества приводить социоэкономические шестерни в движение, то современная политика КПК скорее нацелена на сглаживание неравновесности, что отвечает социальному запросу населения, но в итоге может замедлить экономический рост на длительном отрезке времени.
Но нас здесь интересуют скорее даже не экономические последствия, а анамнез социокультурного организма в целом. Сам властный субъект видит угрозу в тенденциях к дауншифтингу среди молодых людей, и это представляется весьма важным индикатором. Система вполне отдает себе отчет, что имеет дело со своим будущим, и речь не просто о кратко- или среднесрочных последствиях для экономического роста и материального могущества, а о сфере ментальности. Вспомним слова известного левого неогегельянца С. Жижека: «Угроза наших дней — не пассивность, но псевдоактивность, требование «быть активным», «участвовать», прикрывать Ничтожество происходящего». В связи с этим можно обратиться к жизненной стратегии, избранной поколением Z по мнению российского публициста и филолога С. Голубицкого из текста «Бумер умер» — выжидающая позиция: «ок, бумер, мы просто подождем, пока [управление] не выпадет из твоих охваченных старческим тремором рук». Все эти тенденции, разумеется, не имеют четкого дискурса и относятся скорее к сфере культурно-бессознательного. И здесь прослеживается полная аналогия с поведением определенных страт китайской молодежи (еще раз заметим, что большинство все-таки настроено или пассивно-конформистски к бремени тяжелой работы, или по-конфуциански сохраняя энтузиазм в служении и карьере). Коллективный субъект, не желающий мириться с судьбой рабочей особи в социальном улье, избрал стратегию, в которой время в конечном итоге играет на него.
