ФАНТАСТИКА КАК ЛЕВ ТОЛСТОЙ
Я все равно паду на той,
На той единственной, Гражданской…
Б. Окуджава
Роман Д. Володихина «Доброволец» резко выделяется в ряду «попаданской» фантастики. Можно сказать – выпадает из этого ряда.
Во-первых, потому, что это литература.
Сейчас в моей электронной книжке около трёх тысяч фантастических романов. Конечно, далеко не все я прочёл (и, более того, далеко не все читать буду), но трёхлетний опыт потребления такой литературы даёт все основания для вывода: девяносто процентов этого – графомания (есть некое исключение, о нём ниже). Процентов десять – беллетристика. И собственно литературой можно назвать весьма немногое, вряд ли определяемое в процентном отношении. (Исключение – женская фантастика. В подавляющем большинстве это фэнтези, я такое читаю крайне редко, поэтому никаких выводов делать не могу. Может, там одни шедевры, кто знает… Но – не думаю.)
Так вот, «Доброволец» - именно литература. Где-то вторичная (Володихин же на Гражданской не воевал) – вспоминается Газданов и даже Залыгин («После бури», например, даже герои оба приват-доценты; правда, один фальшивый), но – литература.
Во-вторых, герою (он один, но таких, заброшенных в Белое движение с целью победы в Гражданской войне – много) ничего не удалось. Он терпит поражение.
Ну, и в-третьих: автор категоричен – в философском смысле: «Любой революционер есть предатель Родины». Все остальные, - хоть и Ленина из пулемёта, случается, расстреливают, - всё же предпочитают такие формулировки не допускать.
Роман написан Володихиным, вероятно, в 2005-м. Возможно, он изменил свои взгляды. Не знаю. Не думаю. Я этих взглядов не разделяю, они мне отвратительны – но хорошо уже тоже, что взгляды эти есть. Сейчас Володихин, как я понимаю, занят в основном «сакральной фантастикой», так что скорее всего убеждения его остались прежними.
Есть ещё, впрочем, и «в-четвёртых». Но об этом чуть позже.
Почему я сейчас читаю именно эту литературу, назвать которую литературой можно лишь я натяжкой?
Потому что хочу понять, что происходит. И – что нас ждёт.
Это в начале прошлого века, 110 лет назад, В. И. Ленин мог написать статью «Лев Толстой как зеркало русской революции». (Прочтите, не пожалеете. Творчество великого писателя послужило для Ленина индикатором состояния общества.) Тогда гейневская трещина, расколовшая мир, проходила по сердцу поэта, именно это он и исследовал. Но, вообще-то говоря, трещина проходила через очень многие сердца, - не настаиваю на большинстве. Только эти сердца ничего не могли выразить.
«Улица корчится безъязыкая –
Ей нечем любить и разговаривать!»
А теперь – есть чем. Это называется, во-первых, всеобщим средним образованием (нынешнее высшее образование – очень, очень среднее), а во-вторых – интернетом. Так что не нужно исследовать творчество одинокого поэта – это приведёт к неверным выводам. Поэт сейчас, как правило, не выражает настроения и чаяний масс. Зато массы получили язык и сами своё настроение и свои чаяния выражают.
И для начала стоит удостовериться, в какой форме. А форма эта – фантастика. Реализма в интернете мало… При этом фантастика ненаучная, если даже под таковую рядится.
А что такое, собственно говоря, научная фантастика и чем она отличается от ненаучной?
Вы будете удивлены – вовсе не наукой.
Научную фантастику пишут, когда общество уверено: завтра будет лучше! Для этого надо приложить усилия всего общества – и свои собственные, конечно, - но результат гарантирован! Можно назвать это прогрессом.
Ненаучная фантастика – сказка, фэнтези – это бегство от реальности и от столь же гарантированного (в чём общество убеждено) регресса. Ибо прогресс – это не развитие науки и техники, как думал бедняга Перец. Это прежде всего развитие социальное. Управление занималось именно регрессом. Мало того, Лес также занимался регрессом. При этом все считали, что дело обстоит как раз наоборот…
Так вот, научной фантастики сейчас практически нет. То, что по внешним признакам к таковой можно отнести (но тоже оной не является) – капля в море фэнтези и попаданства.
Если принять мой вышеуказанный постулат, надо констатировать: люди сейчас ни в будущее не верят, ни настоящее их не устраивает. Люди понимают: история вывихнулась, пошла неверным путём. И – бегут от действительности.
В сказку, например. В фэнтези.
В параллельный мир.
В прошлое.
И никогда – в будущее. (Единичные исключения - та самая квазинаучная фантастика - экстраполируют в будущее тот же самый дикий - а чаще корпоративный - капитализм, в котором мы живём сейчас.)
И ещё: звериный оскал либерализма может оскалиться ещё шире, в одном смысле он своего добился. А именно: не потребовалось ни всероссийского покаяния, ни люстраций. Народ в большинстве своём уверен, что социализм навсегда проиграл капитализму, и не испытывает ни малейшего… не то что пиетета, а даже уважения к большевицким деятелям. К ним просто не относятся серьёзно, особенно к Ленину. Исключение – Сталин. Но… Сталина уважают – и очень уважают! - не за успешное строительство социализма, а за успешное строительство Империи. Кстати, хотя в официальной реабилитации Берии отказали, в умах народа она состоялась. Он реабилитирован как наиболее успешный менеджер ХХ века.
Прошу понять меня правильно: я не пишу о большинстве. Большинство всегда является стадом. Я пишу, если пользоваться терминологией историка-фантаста Л. Н. Гумилёва, о пассионариях. Их всегда меньшинство, но они определяют ход истории – на каких-то этапах.
И они настоящее – ненавидят.
«- Почему вы решили заняться антигосударственной деятельностью?
- Потому что в истории мира не было более отвратительного государства… Потому что любил свою жену и своего ребёнка. Потому что вы убили моих друзей и растлили мой народ» (АБС, ОО).
До этого пока не дошло. Но… частично уже исполнено. То ли ещё будет, ой-ёй-ёй…
«Все знают, что здесь находятся радиоцентр и телецентр. Но оказывается, что здесь и просто Центр…»
«Все подспудные напряжения, накопившиеся в подсознании из-за несоответствия между внушённым и реальным…» (АБС, «ОО»).
Ну, поскольку излучение всё-таки не совсем то, что на Саракше, работает не только подсознание, но и сознание. Правда, тоже у меньшинства.
…Так вот те, кто бегут в прошлое, пытаются его исправить. Они выбирают различные точки бифуркации – чаще всего это либо революция, либо Великая Отечественная.
Исправляли. Теперь не всегда получается. Вон, у того же Володихина – не вышло. Тогда они просто честно воюют.
Есть другой вариант: попадание разума в тело исторической личности. Ну это уж настолько мечтание о небесных картошках… Хотя читается, как правило, не без интереса.
А последние годы попаданство идёт в параллельные миры. Там исправлять нечего и незачем. Это наиболее выраженный случай эскапизма. Самый яркий пример – Круз. И недаром у него мгновенно возникло множество последователей и подражателей.
Человек хочет выжить. И добивается этого всеми доступными путями. В том числе оружием.
Человеку наплевать на покинутую страну, он туда возвращаться не собирается, она для него уже пепелище.
Человек борется за себя. За семью. За общину, если таковая имеется либо её удаётся создать. При этом политические убеждения, в отличие от попаданцев вышеперечисленных, ни малейшей роли не играют. О них просто речи нет. Плевать на политику они хотели.
Между прочим, надо упомянуть кое-какие общие черты таких попаданцев.
Они не просто не брезгуют трофеями, они вообще не знают понятия «мародёрство». Ну, как средневековые рыцари. (Да-да.) Добыча!
Они терпеть не могут негров, кавказцев, да и к азиатам относятся с большой осторожностью. Я уж не говорю о евреях. (Если дело обстоит иначе, это, как правило, означает, что и автор… того-с.)
За себя, за свою семью, за общину они горло перегрызут, не брезгуя никакими методами. А всё остальное их не касается.
Таким образом, они не готовы к революции. Ибо революция – это не просто переворот, это способ поднять общество на новую формацию. А в неё не верят…
Зато они готовы к гражданской войне.
Гражданская война – самая страшная из возможных войн. Потому что воюешь со своими. Вот он – не граф, не буржуй, вроде свой в доску – а… чужой! Враг!
Вот уж и война закончилась, не стреляют, не мобилизуют. А враги-то никуда не делись, они рядом! А попробуй узнать нутро соседа… Воевать надо!
И воевали. Самыми разными методами. Соседи – тоже. Стреляли, взрывали, писали доносы…
В СССР Гражданская война вовсе не закончилась в 24-м, а продолжалась теми или иными средствами до 22 июня 41-го. (А если вспомнить власовцев, крымских татар, чеченцев и прочие вывихи национализма – так и гораздо дольше.)
При этом она очень даже может случиться.
Народ к революции не готов. Потому что не видит альтернативы существующему строю.
Но готов к гражданской войне. Например, в случае переворота.
Как герой Володихина (это «в-четвёртых»). Понимая весь ужас гражданской войны, вернувшись назад, в 2005-й год, к мирной жизни ассистента кафедры истории, он умирает, судя по последним строкам романа, генерал-майором будущей Белой гвардии…
Но Володихин в данном случае идеалист.
Это будет страшная война. Война не за идеалы – война на выживание.
Дай бог, чтобы мои расчёты не оправдались… Может, индикатор всё-таки не сработает?
Хотя в случае Льва Николаевича – сработал.
Утешает то, что я не Ленин… Авось ошибаюсь.
