ПОСТГЕНДЕРНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВИРТУАЛЬНОГО: ГЕНЕЗИС АНДРОГИННОСТИ, 4В.А. Ульянов
Феминистка Донна Харавей в 1984 г. выступила как теоретик постгендеризма. Она отмечала необходимость технологической трансгрессии в вопросах половой и гендерной идентификации для того, чтобы добиться окончательного освобождения мужчин и женщин от гендерной и сексуальной бинарности. В своём знаменитом эссе 1984 г. «A Cyborg Manifesto: science, Technology, and Socialist-Feminism in the Late Twentieth Century» она утверждала, что именно через размывание границ между человеческими существами и машинами, через интеграцию женщин и машин в новый архетип культуры, основанный на принципе андрогинности, человечество сможет обрести освобождение от остаточных явлений патриархальности:
«Киборг – это кибернетический организм, гибрид машины и биологического тела, создание социальной реальности в той же мере, в какой создание художественной литературы. Социальная реальность – это живые социальные отношения, самая важная наша политическая конструкция, меняющая мир выдумка. Международные женские движения сконструировали «опыт женщин», равно как и открыли этот главный коллективный объект, этот опыт – фикция и одновременно явление важного политического свойства. Освобождение зиждется на построении сознания, воображении, подавлении и чувстве возможности. Будучи по сути своей сочетанием вымысла и живого опыта, киборг – это существо, которое меняет женский опыт в конце 20-го в. Это борьба за жизнь и смерть, но граница между научной фантастикой и социальной реальностью – это лишь оптическая иллюзия».
Данная установка была подхвачена множеством последователей Донны Харавей. Один из них – философ Питер Сингер заявил в работе 2001 г. «A Darwinian Left: рolitics, Evolution and Cooperation», что существует биологически обусловленная тенденция в отношении эгоизма и иерархического членения человеческого общества, коренящаяся в самой природе человеческого общества и довольно успешно противодействовавшая любым попыткам эгалитаристской социальной реформы. Если левая программа социальной реформы рассчитывает на то, чтобы добиться успеха, необходимо задействовать новые генетические и неврологические технологии для того, чтобы идентифицировать и модифицировать аспекты человеческой природы, вызывающие конфликт и состязательность сторон. Борьба за постгендерное бытие человечества не ограничивается лишь разрешением сугубо социальных либо политико-экономических проблем, связанных с традиционной парадигмой неравенства мужчин и женщин. Это не стремление к нивелированию различий в социальной плоскости, но, как уже отмечалось, радикальная попытка преодоления гендерной бинарности как таковой.
Указанная цель была сформулирована в рамках феминистского движения, а также в манифестах сексуальных радикалов 70-х гг. XX в. Так, в работах радикально настроенного психолога Сандры Беем, автора «Scoring packet: bem Sex Role Inventory», вышедшей в свет в 1974 г., произошла своеобразная реконцептуализация гендерных черт, в результате чего возникла теория «гендерного континуума», в рамках которой наиболее правильной и здоровой, с точки зрения развития индивида, признаётся андрогинная половая ориентация, т. е. сочетание и мужского и женского начал в одном человеке. С точки зрения Сандры Беем, андрогины имеют высочайший уровень самооценки, они психологически наиболее уравновешенны, имеют гораздо более высокий интеллект, чем «традиционные» мужчины и женщины, и в этом смысле могут быть оценены как та перспектива эволюции Homo sapiens, к которой всем нам стоит стремиться. В рамках движения New Earth концепция андрогина была обогащена в значительной мере благодаря таким тенденциям, как Духовный Трансенсус и Трансперсональная психология. Они отстаивают утверждение о том, что внутреннее духовное начало человека находится за пределами любых сексуальных ограничений, не является ни мужским, ни женским, но андрогинным по сути. С точки зрения человеческой духовности андрогинность является приоритетной в отношении к предшествовавшей гендерной жизни индивида, социально обусловленной и ущербной в её сущности.
С точки зрения практического перехода от философского и психологического дискурса к неким действиям, оформлению постгендеризма как самобытного движения чрезвычайно важной была та фаза эволюции последнего, которая имела место после окончания Второй мировой войны, когда были осуществлены первые хирургические и гормональные эксперименты по превращению мужской особи в женскую, и наоборот. Одним из революционных шагов была операция по изменению пола, предпринятая в 1952 г. в отношении американского солдата Кристины Йоргенсен. Эта операция включала в себя наличие грудных имплантантов и была осуществлена в Дании. При этом следует иметь в виду, что первые «жертвы» изменения пола вряд ли причисляли себя к движению постгендеризма. Напротив, они стремились к адаптации тех стереотипов половой идентификации, которые уже существовали на момент осуществления хирургических операций, гормональной терапии для изменения пола этих людей, стремясь в возможно большей мере соответствовать этим стереотипам. Более того, с точки зрения традиционной медицины того времени отсутствие четкой гендерной привязки у кандидата для изменения пола могло быть оценено докторами как фактор, препятствующий этому изменению.
Ситуация стала меняться в 80-е и особенно в 90-е гг. XX в., когда бинарная парадигма сексуальной дифференциации стала подвергаться массированной атаке со стороны радикально настроенных геев и лесбиянок, а также транссексуалов. Всё чаще стали раздаваться призывы к отказу от этой модели. С течением времени возникла новая субкультура, которую можно назвать «gender queer» или культура «странного пола». Один из манифестов этого движения – работа Джудит Батлер «Gender Trouble: feminism and the Subversion of Identity». Основной тезис этой работы заключается в том, что настоящий феминизм должен пытаться подвергнуть деконструкции и освободить нас от навязанных нам взаимообусловленностей между половыми признаками индивида и гендером как социальной ролью, а также гетеросексуальной ориентацией индивида. Гендерная бинарность должна быть отвергнута раз и навсегда. Этот тезис был развит и дополнен и в других манифестах постгендеризма.
