DRANG NACH WESTEN-7
Вековое бегство и архетип возвращения: родовая травма русской коллективной души
Итак, династия Романовых на протяжении всего своего правления отличилась тем, что легализовала и образовала систему деловых взаимоотношений с избыточным пассионарным элементом народных масс, составлявших основу казачьих сообществ. А позже и вовсе выделила казачество в самостоятельное привилегированное сословие, тем самым поставив его себе на регулярную службу и сделав устоявшиеся казачьи общества врагами новоприбывающей беглой бедноты.
Введение Петром института назначенных государем, наказных атаманов (вместо избираемых крУгом, кошевых) было важной вехой на пути интеграции казачества в общую систему организованного государственного насилия, и от царю к царю эта функция у прежде вольных молодцов лишь закреплялась. К исходу 19-го столетия казаки уже считали себя в основе своей самостоятельным этносом - это означало, что казаком можно было только родиться, но не стать.
По мере огосударствлении казачества функции агрегатора беглых оскорбленных пассионариев, предпочитавших лихую жизнь лихой нужде, стала все больше выполнять преступность. С течением веков в ней выкристаллизовывалась своя система ценностей, жаргонарий, нормы поведения. Среди симптоматических черт представителей криминального мира - презрение к обывателям, терпящим произвол хозяев и государства, каковое стало моральным обоснованием краж и грабежей мирного населения.
Эта типологическая черта роднит преступность с самим государством, которое в своей собирательно-распределительной политике исходило из аналогичных морально-нравственных предпосылок.
Будучи прямыми конкурентами в деле изъятия ценностей у трудящихся подданных, государство и криминалитет, в то же время, были и союзниками. Преступникам было выгодно, что основная масса рабочих и крестьян держится властью в повиновении, что им внушаются ценности послушания и непротивления судьбе.
С другой стороны, и для государства наличие бытовой преступности было полезно тем, что обосновывало существование репрессивного аппарата - полиции, судов, тюрем и каторги, маскируя основную их функцию - подавление несогласных с государственной политикой.
Собственно, места заключения всегда играли роль временного убежища для воров и грабителей, с тем чтобы власть могла контролировать масштабы их деятельности и в то же время показывать законопослушным гражданам результаты работы правоохранительной системы. В этом смысле известная воровская присказка "Тюрьма - мой дом родной" в большей мере являлась правдой, ибо пенитенциарные заведения были обязательным элементом жизни уголовников, что позволяло им устанавливать там порядки проживания по своим нормам и правилам.
Любой же попадавший в тюрьму случайный человек оказывался в состоянии двойного наказания - лишения свободы государством и лишения права на достоинство уголовниками - хозяевами тюрьмы. Вероятно, этот факт повлиял и на первых революционеров-романтиков, которым приходилось сталкиваться с организованным криминальным элементом в местах заключения - в том ключе, что они выступали за отмену тюрем, как института, созданного исключительно для отдыха уголовников и удовлетворения ими своих деспотических наклонностей. С воспитательно-исправительными функциями тюрьма вряд ли когда справлялась.
В то же время часть представителей преступного мира, обладавшая высоким уровнем амбиций и находясь на конкурентном для государства поле, с развитием капиталистических отношений и сопутствующих им отношений правовых и социальных, интересовалась революционными идеями ввиду перспективы занять более высокое, и главное - легальное положение в иерархии сбора и распределения ресурсов.
Их интересы сближались с интересами профессиональных революционеров, обладающих гибкими моральными принципами, позволявшими нарушать закон ради помощи революционному движению. Собственно, наиболее известные и влиятельные фигуры русских революций начала 20-го века и Гражданской войны в основе своей происходили из той, либо из другой среды.
Революция для наиболее амбициозной части преступного мира была тем же самым, чем была интеграция казачества в систему привилегированных сословий для амбициозных представителей прежде вольнолюбивого казачества. А именно - способом легитимации своего нравственного превосходства над остальной массой тружеников и конвертирования его в статусно-материальное, социальное и политическое превосходство, закрепленное законом.
Это позволило лево-радикалам в переломный момент кризиса самодержавия, а далее и кризиса молодой российской демократии сделать ставку на политизированные криминальные элементы (и на криминализованные политические), впоследствии присвоив уголовникам наименование "социально близких". После взятия власти и восстановления государственной системы большевиками преступность продолжила выполнять аналогичную роль, что и при правлении последней царской династии.
Сыграла она свою роль также в подготовке и последующем осуществлении центрального события большевистской истории по закреплению своего властного режима - советско-германской войны 1941-1945 годов.
Окончание следует
/"Великая Отечественная война", как апогей компенсации древнего коллективного комплекса славян и основа всей последующей государственности России до нынешних дней/