Даниил Коцюбинский: Регионация – новый термин, новый шанс. Ч. 1

В поисках региональных цивилизаций

Начну с главного. Тупик, в который в значительной степени зашёл мировой политологический дискурс, касающийся проблемы «кризиса глобализации» в её традиционном «линейно-фукуямовском» понимании, вытекает не столько из реального кризиса реального мира, сколько из кризиса линейно-прогрессисткой философско-политической мысли, в равной мере присущей как российским, так и многим западным авторам.

В то же время, если вместо линейно-прогрессистской применить цивилизационную оптику, то картина радикальным образом преобразится и перестанет выглядеть столь депрессивной и безнадежной. Для этого, правда, придётся отказаться от попыток «иерархизации» культур по принципу их соответствия «канонам прогресса», и сосредоточиться на ином – на понимании, то есть учёте, базовой специфики каждой из цивилизаций (того, что сегодня часто именуется «культурным кодом», «культурной матрицей» etc).
Конечно, единого «цивилизационного подхода» в социальных науках не существует, и у каждого из его теоретиков (начиная от немецких романтиков и русских славянофилов, продолжая Рюккертом, Данилевским, Шпенглером, Тойнби, идеологами «евразийства» и т.д.) он – свой. Полагаю, что не слишком ошибусь, если предположу, что в целом наиболее адекватной современному уровню понимания прошедших и текущих исторических процессов может быть признана версия, опирающаяся на «школу анналов». В развернутом виде этот подход представлен в работах Фернана Броделя, уделившего особое внимание проблеме межцивилизационного взаимодействия и взаимовлияния.

Напомню, что Бродель рассматривает проблему межцивилизационных контактов в контексте двух противоборствующих и до известной степени ограничивающих друг друга тенденций: перманентного культурного обмена, происходящего между различными цивилизациями, с одной стороны, и сохранения при этом каждой из них своих фундаментальных основ, с другой. Бродель категорически отрицает универсалистское (линейно-прогрессистское) понятие «цивилизации», признающее право на данный «титул» лишь за цивилизацией Запада, противопоставляемой таким образом всему остальному «нецивилизованному» миру: «Что я принимаю с трудом и даже вовсе не принимаю, так это сравнения, которые настойчиво высвечивают лишь сходства и упорно сводят разнообразие цивилизаций к единой модели, короче говоря, к [универсальной, - Д.К.] цивилизации, по крайней мере, к структуре, необходимой для того, чтобы все человеческие усилия могли воплотиться в одну цивилизацию как таковую».

Заявляя о качественных отличиях, существующих между цивилизациями, приверженными различным системам ценностей, Бродель признаёт имманентно присущую им предрасположенность к взаимным конфликтам. Однако, в отличие от Сэмюэла Хантингтона, Бродель не делает на этом главного акцента. В центре внимания Броделя – поиск путей гуманитарно ориентированного сотрудничества различных цивилизаций: «Между цивилизацией [западной, тяготеющей к универсальному прогрессу] и цивилизациями [всеми остальными – Д.К.] идет жестокая, слепая борьба под разными именами и по разным фронтам. Необходимо ее обуздать, канализировать, придать ей новый гуманистический характер».
Особо следует подчеркнуть, что в основе развиваемой Броделем концепции конструктивного взаимодействия различных цивилизацией лежит не только общий инклюзивно-оптимистический настрой французского историка-гуманиста (отличный от мрачноватой меланхолии консервативного американского политолога), но и предложенная им модель определения и учёта специфики каждой из них.

Согласно этой модели, при поиске оптимальных путей межцивилизационной интеграции необходимо прежде всего определить «культурный ареал» данной конкретной цивилизации, а также выявить присущий ей репертуар предельно допустимых «заимствований» и неизбежных «отказов» (табу на те или иные заимствования): «…в определении [цивилизации], которое мы получаем, утверждается тройной набор: культурный ареал с его границами; заимствование; отказ». Динамический баланс этих трёх базовых элементов любой цивилизации лежит в основе того, что мир одновременно «с силой тянет к единству» и «в то же время он остается фундаментально разнообразным».

Бродель специально подчёркивает тот факт, что рассчитывать на «превращение» или «перетекание» одной цивилизации в другую – оснований нет, ибо цивилизация (как исторический лонгитюд) сохраняет свои основные параметры даже в ситуации крушения конкретных обществ и иных среднесрочных исторических образований: «<…> в первую очередь следует думать о гетерогенности, разнообразии мировых цивилизаций, о постоянстве, выживаемости их персонажей, что выдвигает на передний план актуальность изучения приобретенных реакций, негибких установок, устойчивых привычек, глубинных предпочтений, которые объясняют стабильные, древние, слабо осознаваемые черты истории (те ее предшествующие характеристики, которые психоанализ помещает в наиболее глубинные разделы личности взрослого человека); Короче говоря, если происходит эффективное чрезмерное распространение [западной] цивилизации, то было бы несерьезно считать, что за своими пределами она вытесняет различные цивилизации, эти истинные персонажи, всегда существующие и наделенные долгой жизнью; <…> цивилизации выживают в контексте политических, социальных, экономических, а также идеологических волнений, которые скрыто, но иногда мощно управляют ими. Французская революция не оборвала полностью существование французской цивилизации, а Революция 1917 года — русской цивилизации, которую некоторые расширительно называют цивилизацией восточной ортодоксии; Я <…> не считаю, что разрывы или социальные катастрофы бесповоротны для продолжения цивилизаций».

Глядя на современную карту мира, Бродель прогнозирует продолжительное сосуществование различных цивилизаций, сохраняющих свои базовые характеристики: «В течение пятидесяти, ста лет, даже двух-трех веков эти цивилизации, по всей вероятности, остаются примерно на том же самом месте карты мира, где более или менее благополучно они оказались в силу исторической случайности».
Релевантность предложенного Броделем цивилизационного подхода реалиям и вызовам современности не исчерпывается его указанием на необходимость при взаимодействии с той или иной цивилизацией учёта трёх её «культурных китов» («культурный ареал – заимствование – отказ»).

Не менее важным и перспективным, особенно в условиях резко возросшей в эпоху глобализации активности локальных сообществ, является рассмотрение цивилизаций как многослойных структур, в рамках которых более локальные цивилизации существуют внутри более обширных (причём в диапазоне от полного консенсуса до непримиримого конфликта). Иными словами, «мир Броделя» (а точнее, «мир школы исторического синтеза и школы анналов»), в отличие от «мира Хантингтона» и большинства других классиков цивилизационного подхода, состоит не из нескольких «великих цивилизаций», граничащих друг с другом сугубо «по горизонтали», но из множества больших и малых цивилизаций, соприкасающихся как «по горизонтали», так и «по вертикали» и во многих случаях «встроенных друг в друга» по типу матрёшки. В этой связи Бродель приводит «мудрое замечание Анри Берра (Henri Berr): “У каждого народа своя цивилизация: всегда есть множество различных цивилизаций”».
В рамках такого подхода (уходящего корнями в труды предшествующих поколений историков), наряду с «европейской цивилизацией», различимы также цивилизации отдельных наций: «Было бы очень интересно узнать, — пишет Бродель, — до какого элемента можно спуститься вниз по шкале. Во всяком случае, я думаю, что сегодня на самом нижнем этаже находятся государства, народы, нации, которые отличаются собственными цивилизациями или, по крайней мере, технической однородностью. Если есть желание наклеить этикетку, то можно говорить о французской, немецкой, итальянской, английской цивилизации, каждая со своими красками и внутренними противоречиями».

Более того, данный подход предусматривает возможность рассмотрения цивилизационной специфики и на более локальном, чем общенациональный, региональном уровне: «Идея Марка Блока, — отмечает в этой связи Бродель, — <…> состояла в том, чтобы, с одной стороны, разместить французскую цивилизацию в европейских рамках; с другой — разобрать эту Францию на отдельные Франции, ибо наша страна, как любая другая, представляет собой констелляцию из слабых проблесков живых цивилизаций. <…> было бы важно проанализировать связь между этими элементами — от самых малых до самых крупных, понять, как они наслаиваются друг на друга, сообщаются друг с другом, регулируются, как они терпят ущерб, совместно или по отдельности, как они развиваются или нет…».

Регионалистская оптика при применении цивилизационного подхода тем более актуальна, что эпоха глобализации наряду с резкой активизацией миграционных процессов привела к заметному росту тяги людей к обретению и подчёркиванию своей региональной идентичности. Об этом, в частности, упоминает в одной из своих недавних статей и российских политолог Эмиль Паин: «Глобализация повсеместно усиливает стремление к локализации и к демонстративной самобытности». При этом «стремление к самобытности» отнюдь не следует интерпретировать в узком, сугубо культурно-бытовом плане. Стремление к самобытности – это стремление «региональных цивилизаций» (гражданско-городских, этно-конфессиональных etc.) к культурно-политической эмансипации, конечной целью которой (впрочем, далеко не всегда декларируемой или даже осознаваемой) является политическая независимость или, как минимум, максимальная местная свобода. Иными словами, это стремление того или иного регионального сообщества к обретению эффективного контроля над собственным «региональным домом».
Если мы теперь попробуем взглянуть на основные вызовы и проблемы, с которыми сталкивается сегодня мир в целом и либеральная демократия в частности сквозь «регионалистскую призму», то увидим картину, существенно отличающуюся от привычной.
Проще всего убедиться в этом на примере наиболее часто упоминаемого проблемного узла, связанного, с одной стороны, с резко возросшим потоком беженцев из неблагополучных стран в страны «золотого миллиарда», а с другой стороны – с ростом «охранительного» («ксенофобского») «национал-популизма» на Западе, прежде всего, в Европе.
У обеих упомянутых проблем при ближайшем рассмотрении выявляются вполне регионалистские, а отнюдь не глобальные и даже не национально-государственные (как показалось многим авторам) корни.

#Острог_тенденции #глокализация #регионализм #Острог_страницы, №19