Тимоти Лири: Как я стал амфибией, 4.
Популяризация и персонализация квантовой психологии в бурном ХХ веке
Для всех тех, кто не давал себе труда вникнуть в блестящие интуитивные метафоры восточной философии, принципы квантовой физики в том виде, в каком они впервые были преданы гласности где-то около 1900 г. н.э., казались неправдоподобными и странными.
Но, оглядываясь назад, мы можем убедиться в том, что каждым десятилетием Бурного XX Столетия порождались события, лишь подтверждавшие и использовавшие квантовые принципы.
Философия нашего столетия, со времен Пирса и Соссюра, становится лингвистической, семиотической, семантической. То же случилось и с психологией, и с политикой. Современное искусство, современная литература, современная музыка приучили нас чувствовать себя комфортно в квантовой атмосфере. Великие художники разрушили репрезентационные структуры, высвободили первичные элементы для того, чтобы иметь возможность создавать новые формы, образцы слов и звуков, и приняли на себя ответственность за процесс формирования субъективной реальности. Как продемонстрировал Уолт Дисней, мозгу нравится быть электронизированным.
А сегодня мы имеем в своем распоряжении интерперсональные компьютеры, Нинтендо-перчатки, Cera CD-ROM'ы, электронные сводки бюллетеней. Всеми этими сравнительно недорогими устройствами власть творить платонические, электронные реальности отдается в руки интерактивно взаимодействующих между собой индивидуальностей.
Эпоха психоделических (расширяющих горизонты ума) наркотиков (1960-1980 гг.) породила повальное увлечение измененными состояниями сознания, исследованиями мозга, интроспективными изысканиями, приспособлениями по стимуляции деятельности мозга, восточной йогой - всем тем, что имело своим основанием квантовые принципы. В эпоху персональных и интерперсональных компьютеров, дигитальных текстовых редакторов, аудио- и видеоаппаратуры (1976-1990 гг.) жилище среднего американца превратилось в электронно-информационный центр. В этот же период специалисты в области нейрологии публикуют результаты своих открытий, раскрывающих механизм перемещения информации по структуре мозга посредством химических нейротрансмиссий и электрических цепей. Слияние этих двух волн информации, внутренней психоделической и присущей Экранной Стране кибернетической, впервые предоставило человеческому существу возможность понять, как функционирует его мозг. Человеческий мозг, по самоопределению, является самым мощным блоком управления коммуникацией в пределах известной нам части Вселенной. Констелляцией сотен миллиардов клеток, плавающей в океане инфогеля. У мозга нет ни мускулов, ни органов чувств. Он представляет собой мерцающее море роящихся молекул-микрочипов, упакованных в объемистое hardware нейронов и связанных между собой системой химически-электрических сигналов. Мы не были способны понять, как функционирует наш мозг до тех пор, пока нашими инженерами-электронщиками не был построен компьютер. И теперь мы учимся тому, как направлять волны излучения нашего мозга в Киберию электронной реальности, как мыслить, играть, работать, общаться и творить на этом первичном (0/1) уровне. Наши состоящие из сотен миллиардов нейронов компьютеры предназначены для процессирования дигитальных сигналов с тактовой частотой сто пятьдесят миллионов в секунду. Каждый нейрон способен развернуть ни много ни мало как до десяти тысяч ветвящихся рецепторов для получения информации от своих соседей. Рассказывайте после этого о локально-региональных сетях! О деятельности Центрального Разведывательного Управления! На участке одного синапса, по всей вероятности, в секунду происходит обмен большим количеством информации, чем в штаб-квартире ЦРУ в течение дня. Если вообще таковой имеет там место. Это измерение реальности, которое было описано Платоном в IV веке до н. э., было интуитивно предвосхищено квантовой механикой на рубеже XIX и XX веков и которое мы, существа с тройственным мозгом, начинаем обживать в конце Бурного Двадцатого Столетия.
Квантовая политика: власть сингулярностям
В 80-х годах мы могли наблюдать, как фабрикация квантовых реальностей способствовала упрочению власти монополистических организаций, руководивших карьерой таких экранных персонажей, как Рональд Рейган, Папа, Аятолла Хомейни и Михаил Горбачев. К 1989 году природа квантовой политики процессирования мысли и взаимодействия человек-компьютер подверглась радикальным изменениям благодаря появлению и рыночному распространению домашней дигитальной аппаратуры. Сегодня мы можем создавать электронные реальности по ту сторону экрана уже не только с помощью клавиатуры, джойстика или «мыши».
Мы одеваемся в интерфейс. Мы надеваем киберперчатки, киберочки, кибербереты, кибержилеты. Кибершорты! Движениями наших тел создаются образы на наших экранах. Мы прогуливаемся, разговариваем, танцуем, плаваем и дрейфуем по дигитальным мирам, и мы взаимодействуем на экранах со всеми, кто подсоединен к нашей сети. Киберодежда является мутационной технологией, позволяющей индивидуальному мозгу вторгнуться в пределы В.Т. (вне-телесного) опыта точно так же, как сухопутная одежда типа ног и легких позволила рыбе вырваться за пределы водной стихии (В.В.-опыт). Киберодежда предоставит возможность любому американцу пересечь Стену Мерлина, встретиться и вступить в интерактивное общение с другими в киберпространстве.
Первопроходцы киберпространства
Исходное понятие делающей доступным В.Т. - опыт аппаратуры искусственной реальности - было введено Майрон Крюгер и Тедом Нельсоном в 70-х годах. Предельно реалистично и во всех подробностях процессы созидания и обживания дигитальных вселенных были описаны в 1985 году Вильямом Гибсоном в его блестящей эпической трилогии «Neuromancer», «Count Zero» и «Mona Lisa Overdrive». Гибсоном было дано описание «матрицы», совокупности data-миров, порождаемых дигитальной человеческой коммуникацией. К 1989 году такими киберонавтами, как Жарон Ланье, Эрик Галлихзен, Джой Ито, Бренда Лорел и Ребекка Аллен, уже разрабатывались киберпространственные реальности, сконструированные для двоих. Или для большего числа.
Реальности, сконструированные для двоих
Многие сегодня по вполне понятным причинам обеспокоены тем, что в будущем люди больше времени станут посвящать не Игрищам Плоти, но проводить в Платоновой Стране, пилотируя свой собственный мозг по электронным реальностям и взаимодействуя с иными электронными человеческими существами. Подобно подросткам, чьими гормонами внезапно активизируются неиспользуемые сексуальные контуры их мозга, именно мы, существа с тройственным мозгом, начинаем сегодня обнаруживать, что мозг является не чем иным, как инфо-органом, подключенным к каналам связи и источникам питания, предназначенным как процессировать, так и передавать электронные сигналы. Основной функцией компьютера как такового станет осуществление интерперсональной коммуникации. Через десять лет большинство из нас будут проводить почти что все свое экранное время, энергично носясь по волнам дигитальных океанов, интерактивно общаясь и предаваясь рекреативным утехам совместно с другими, также обладающими тройственным мозгом существами. Кое-кто из циников индустриальной эпохи скажет, что люди слишком ленивы. Активности они скорее предпочтут лежаче-оседлый образ жизни слизня. Но мы уже проходили сквозь подобные техноскачки в истории.
До Генри Форда только крупнокалиберным инженерам и капитанам дозволялось управлять такими относящимися к области масс-медиа средствами передвижения, как поезда и пароходы. Сегодня нам более чем хорошо известно (и зачастую порицается) это генетическое побуждение схватиться за руль, рвануть с места так, чтобы задымилась резина, и свободно автомобилизировать себя, которое охватывает любого представителя нашего биологического вида в пубертатный период. Через десять лет подавляющая часть нашей повседневной деятельности — профессиональной, образовательной, развлекательной — просочится в Экранную Страну. Здравый смысл подсказывает нам, что тех, кто наиболее совместим с нашим мозгом, нам скорее удастся найти, если мы не будем привязаны к локальной географии.
