Михаил Куликов: Русский Шредингера, 3
В любом случае очевидно, что эпоха закрывающегося Слова в пользу уже маячащей на горизонте Цифры поставила РМ ультиматум и запустила таймер. Пока он тикает, у ваты еще есть какое-то пространство для маневра. Но последний нолик, загоревшийся на циферблате, будет означать, что жизненных сил для ментального скачка Обломовых в ипостась Корчагиных уже не хватит. Если на #СМ_переход в ходе движения эшелонов власти и его последствий не хватит пороху, то это, скорее всего, будет означать, что переход уже невозможен. Вате останется лишь мазохично скрежетать зубами, воюя в интернете и в кресле у телевизора, но не на улицах, как ей бы хотелось себя видеть.
Что произойдет в этом случае? Глубинный народ продолжит тихо вымирать, все более опустошая ватные пороховницы, регионы в культурном поле внешних сил продолжат дрейфовать прочь от центра, напитываясь инородным населением, экономика неспешно станет разлагаться на дне, связи деградировать, энтропия извергаться. Не имеет значения, кто будет верховодить при таком раскладе, #второй_эшелон или пришедший усилиями «ястребов» в погонах некий «а-ля третий» (т.е. по сути радикальное крыло первого). Последние, однако, могут несколько ускорить процессы потугами к резко авторитарному управлению в условиях глобализованного современного мира и разваливающейся на глазах инфраструктуры. В конце концов, это неизбежно при всей свойственной им архаичности и незамысловатой армейской прямолинейности, а к этому еще надо прибавить общий #кризис_адекватности агонизирующей культуры. Впрочем, если в результате такой первоклассной утилизации (пардон, управления) начнется реальный дефицит продовольствия, а #извержение_энтропии в ходе разнообразных катастроф достигнет своего пика, то это может послужить триггером для ожидаемого СМ-перехода. Хотя в 80-х его так и не случилось, но в этот раз при таком развитии событий все будет жестче.
В любом развитии сценария империя развалится сама собою, оставив в центре некую межеумочную вымирающую страну третьего мира, вроде национальную, но с огромным ресентиментом. Не буду здесь пытаться выстроить концепцию соотношений сил в такой конфигурации российского общества. Для этого слишком рано, да и цель текста немного иная. Но как минимум очевидно, что отдельные всплески манихейской активности происходить будут, но все больше в мазохичном ключе, как сейчас шахтеры иногда протестуют перед бандитами Донбасса или подобно тому, как устаканился на сегодняшний день Шиес. Что касается квазибуржуазных страт крупных городов, то их запрос на социальную справедливость в русском понимании «делитесь с народом» (а именно она всегда была основным, если не единственным, драйвером протестов в России) может быть удовлетворен усилиями второго эшелона, для которого такие слои населения и близкие к ним являются в некотором смысле базой. Опять же, «вторые 90-е», о которых чуть ниже, полностью поглотят внимание одних пространством возможностей, а других потугами выжить. Видимо, начиная с какого-то поколения, мифические личностные силы и постличностный субстрат сумеют трансформировать культуру в каком-то пострусском русле, которое будет определяться цайтгайстом второй половины XXI века. Но мы в большинстве своем не доживем.
Если попытаться оценить шансы исторического выбора на указанной развилке, то историческая и культурная логика говорят в пользу СМ-перехода. Но если учитывать все неизвестные, то получается, что сегодняшняя ситуация уникальна, а потому порождает резко контрастное бинарное состояние неопределенности. Стоит также упомянуть, что самым неразработанным материалом в нашей тематике остается не вата, не «русские буржуа», а промежуточный, но самый многочисленный буфер «умеренно ватного» населения, состоящий из пассивных обывателей. Возможно, знамя ВБ будет подхвачено некоторой активизировавшейся частью такого буфера, если в ходе действий второго эшелона они начнут уверенно окрашиваться в красно-коричневые тона. А может быть, они так и останутся пассивными конформистами, как всегда, ведь известно, что лишь ничтожная часть населения участвовала в Гражданской войне 1918-1921 гг. Ближайшее время покажет, откроет нам их динамику в протестной активности и не только.
№22 Арт Г. Кичигин, Хрупкая жизнь
