Индоевропейское наследие, 3
Древность кельтской культуры подтверждается и другими источниками. В Ирландии можно найти множество идей и обычаев, характерных для Древней Индии. Да и просодия в ирландском языке аналогична санскритской и хеттской; как утверждает Стюарт Пигтот, речь идет о «фрагментах общего наследия II тысячелетия». Майлс Диллон считает, что у друидов сохранились индоевропейские обычаи и верования, которые просуществовали в гэльском мире вплоть до XVIII в., а в Индии наблюдаются и по сей день. Изучая ирландские и индийские погребальные обряды, Ханс Хартман утверждал, что структура ирландского менталитета гораздо ближе к древнеиндийской, чем к английской или германской. Так же, как и #брахманы, друиды придавали огромное значение человеческой памяти. Старые ирландские законы были написаны в стихах, для большей легкости запоминания. Сходство между ирландскими и индийскими юридическими трактатами проявляется не только в форме и манере написания, но и в особенностях слога. Вспомним и другие примеры индо-кельтского параллелизма: пост как подкрепление судебного ходатайства; магико-религиозное достоинство истины; вкрапление в эпическую повествовательную прозу стихотворных фрагментов, особенно в диалогах; авторитет бардов и их близость к правителям.
Так как записывание священного знания было по обычаю запрещено, мы не располагаем ни одним автохтонным текстом по религии континентальных кельтов. Единственными источниками для нас служат несколько сообщений греко-латинских авторов и большое количество изображений на археологических памятниках, по преимуществу восходящих к галло-римской эпохе. Островные же кельты, сосредоточенные в Шотландии, Уэльсе и особенно в Ирландии, напротив, создали обширную эпическую литературу. Несмотря на тот факт, что она появилась уже после их обращения в христианство, эта литература большей частью продолжает еще дохристианскую мифологическую традицию; то же относится и к богатейшему ирландскому фольклору. Сообщения классических авторов подтверждаются многочисленными ирландскими документами. Цезарь в своих «Записках о галльской войне» («De bello Gallico», VI, 13) утверждает, например, что у галлов существовало два привилегированных класса — друиды и воины — и третий, находящийся в подчинении, — простой народ. Это — то самое трехчастное деление общества, отражающее уже знакомую нам индоевропейскую идеологию (см. наши посты ранее — Острог). Мы находим его в Ирландии вскоре после христианизации: под властью правителя (*rig, фонетический эквивалент санскритского raj, лат. reg) общество разделено на друидов, военную аристократию (flaiih, дословно «власть», точный эквивалент санскритского k§atra) и простой народ, скотоводов (bo airig, «свободные люди» — airig, называвшиеся «владельцами коров» — bo).
Далее у нас будет возможность отметить и другие элементы индоевропейской религиозной системы, сохранившиеся у кельтов. Здесь лишь уточним, что «общность индоиранского и итало-кельтского наследия» объясняется «существованием могущественного класса жрецов, которые в неукоснительной чистоте сохраняли священные традиции». Что же касается трехчастной индоевропейской теологии, ее можно узнать в перечне богов у Цезаря. Став частью истории, она вновь возрождается в ирландской традиции. Жорж Дюмезиль и Ян де Фрис показали, что вожди легендарного племени Tuatha De Dаmann [племя богини Дану], на самом деле, — боги, исполняющие две первые функции, а племя фоморов, предыдущие обитатели острова, — третью. Цезарь представляет кельтский пантеон в interpretatio romana. «Из богов они превыше всего почитают Меркурия. Он имеет больше, чем все другие боги, изображений; его считают изобретателем всех искусств; он же признается указывателем дорог и проводником в путешествиях; думают также, что он очень содействует наживе денег и торговым делам. Вслед за ним они почитают Аполлона, Марса, Юпитера и Минерву. Об этих божествах они имеют приблизительно такие же представления, как остальные народы: Аполлон прогоняет болезни, Минерва учит начаткам ремесел и искусств, Юпитер имеет верховную власть над небожителями, Марс руководит войной» (B.G. VI, 17). Достоверность, а следовательно, и ценность этой interpretatio кельтского пантеона многократно ставились под сомнение. Однако Цезарь достаточно хорошо знал нравы и верования кельтов. До начала своей кампании в Трансальпийской Галлии он уже был проконсулом Галлии Цизальпийской. Но так как нам ничего не известно о мифологии континентальных кельтов, трудно понять, о каких же богах говорил Цезарь. Странно, что он не ставит «Юпитера» во главу перечня.
Вполне вероятно, что Великий Небесный Бог потерял свое первенство в представлениях жителей городов, находившихся под средиземноморским влиянием, по меньшей мере, четыре века. Подобные явления известны повсеместно в истории религий — как на Древнем Ближнем Востоке, так и в ведической Индии или у древних германцев. Однако колонны, получившие название «Юпитер-гигант» (воздвигнутые некоторыми германскими племенами), которые особенно часто встречаются в районе между Рейном, Мозелем и Соной, продолжают традиции архаического символизма, а именно, выражают понятие о некоем Высшем Небесном Существе. Отметим прежде всего, что эти колонны ставились не во славу военных побед, как триумфальные колонны Траяна и Марка Аврелия. Их ставили не на форуме или посреди улиц, но вдали от городов. К тому же этот кельтский Юпитер довольно часто изображался с колесом, а оно играет важную роль в представлениях кельтов. Колесо с четырьмя спицами символизирует астрономический год, смену четырех сезонов. Слова, обозначающие «год» и «колесо» в кельтских языках, совпадают...
Друиды освобождены от воинской службы и не платят податей.
Многие юноши, привлеченные такими привилегиями, приходят к ним
в учение. «Там, говорят, они учат наизусть множество стихов, и поэтому некоторые остаются в школе друидов по двадцати лет. Они считают
даже грехом записывать эти стихи, между тем как почти во всех других
случаях, а именно в общественных и частных записях, они пользуются
греческим алфавитом». Цезарь утверждает, что друиды поступают так,
ибо «не желают, чтоб их учение делалось общедоступным», а также
полагая, что, доверяясь бумаге и записям, их ученики будут пренебрегать запоминанием. «Душа, по их учению, переходит по смерти одного
тела в другое; они думают, что эта вера устраняет страх смерти и тем
возбуждает храбрость. Кроме того, они много говорят своим молодым
ученикам о светилах и их движении, о величии мира и земли, о природе
и о могуществе и власти бессмертных богов».
Как и брахманы, друиды в первую очередь — жрецы (именно они
совершают жертвоприношения), но также и наставники, ученые и философы. Вандриес говорит о единстве религиозного вокабуляра (в особенности, терминов, обозначающих абстрактные понятия) у ведических индийцев, римлян и кельтов. Этот факт указывает на развитость умозрения у «знатоков сакрального» этих трех ариафонных групп еще в доисторические времена.
Кельты практиковали также и человеческие жертвоприношения —
на разный манер, по словам Диодора Сицилийского (V, 31) и Страбона
(IV, 4), использовавших сведения Посидония: жертву закалывали мечом (предсказывая будущее по характеру конвульсий умирающего),
пронзали стрелами или сажали на кол. Цезарь (B.G., VI, 16) сообщает,
что «люди, пораженные тяжкими болезнями, а также проводящие
жизнь в войне и в других опасностях, приносят или дают обет принести
человеческие жертвы; этим у них заведуют друиды». Некоторые ученые рассматривали этот факт как доказательство «варварства» кельтов,
«первобытного», дикого и инфантильного, характера друидской теологии. Однако человеческие жертвоприношения во всех традиционных
обществах обладали глубоким космологическим и эсхатологическим
символизмом, крайне сложным и развитым, что объясняет их устойчивость у древних германцев, гето-даков, кельтов и даже римлян (которые запретили человеческие жертвы лишь ок. 97 г.). Этот кровавый ритуал отнюдь не указывает на низкий интеллектуальный уровень или духовную скудость народов, его практикующих. Приведем лишь один пример: нгаджу-даяки с острова Борнео, создатели на редкость последовательной и возвышенной теологии из тех, что знает история религий, были в то же время охотниками за головами (так же, как и кельты) и приносили человеческие жертвы.
Сведения Цезаря о научных интересах друидов: «они много говорят своим молодым ученикам о светилах и их движении, о величии мира и земли», и т.д. — также ставились под сомнение. Тем не менее, фрагмент календаря, найденный в Колиньи, свидетельствует о достаточно глубоких астрономических познаниях. Друиды составляли цикл из 19 солнечных годов, соответствующих 235 лунным месяцам, что позволяло примирить две календарные системы (лунную и солнечную).
Скептицизм вызывало и сообщение Страбона об астрономических познаниях гето-даков. Однако, в ходе археологических раскопок были обнаружены остатки двух «календарных святилищ» в Сармизегетузе и Костештах, церемониальных центрах Дакии.
