Андрей Пелипенко.Из статьи «Интернет как феномен эволюции культуры»
Подчёркивая завершение глобального витка цивилизации, иногда говорят о наступлении «новой первобытности» – возвращении к архаике на новом историческом витке. Чаще всего в этой связи, помимо перечисления социально-экономических, политических и экологических факторов кризиса современной постиндустриальной цивилизации, говорят о магическом ренессансе, неомифологизме, подъёме мистицизма, иррациональнизма и новых, а точнее, очень старых формах религиозности.
Любопытно отметить сходство мышления «компьютерного человека» с его «виртуальным мышлением» с архаической ментальностью. И в архаическом, и в «компьютерном» сознании выстраивание смысловых элементов осуществляется преимущественно по принципу присоединительной, а не структурной связи. И здесь и там сознание пробирается между элементами реальности, двигаясь маршрутно, от точки к точке, от пункта к пункту прихотливыми зигзагами, вырисовывая спонтанную, сложную, слабо структурированную кривую, изгибы которой диктуются природой самих вещей. Разница, разумеется, в том, что для архаика в роли вещей выступают они сами в их непосредственности, а для интернет-сознания вещь репрезентована «пучком» значений и в нём растворена. Но характер смыслообразования во многом совпадает.
Режим мышления, связанный с дисбалансом структурных отношений, своеобразно архаизует смысловую связь внутри текста, превращая её из структурноорганизованной в присоединительную, организованную по принципу простого соположения. А такие особенности, как отказ от «центрирующей мифологемы», фрагментарность, слабая структурированность и открытость системных образований со слабо выраженными «пучками различий», вполне подходят для описания архаического мышления. Подобная парадигма мышления, парадоксальным образом связывающая мышление архаика и интернет-сознание, предполагает предварительное знание (предзнание) как о мире вообще, так и об интерпретируемом феномене в частности.
Для архаика такое знание обеспечивается неполной разорванностью с природной универсальной связью. Древнее мышление встроено во всеобщий информационный поток, который обнаруживает себя вспышками интуитивного и безошибочного предзнания или, точнее узнавания природы вещей и феноменов. Для интернет-сознания также сильно возрастает роль интуиции, связанной, что примечательно, с функциями правого мозга. Наблюдая за двух-трёхлетними малышами, в поразительной быстротой осваивающих компьютер, кажется, что в сознании современного человека происходит какой-то сброс, очищение, избавление от ментального балласта логоцентрической эпохи, включая и самою письменную культуру. Нащупывая на клавиатуре и пульте кратчайший путь «назад к вещам», торжествующая правополушарная интуиция отбрасывает широкий спектр письменных и даже языковых дискурсов. И это в высшей степени закономерно.
Аналогия с древним сознанием распространяется также и на аспекты целостности и иерархичности в представлениях о реальности. Для архаика мир как целое ещё не осознан в рефлексии, для интернет-сознания он уже не целостен, и дезинтегрирован на слабо связанные меж собой секторы. В сознании архаика иерархические цепи ещё не выстроились, хотя и действуют на слабо осознанном уровне в практической жизни. Для интернет-сознания всякие иерархии если и существуют, то как заведомо условные, изменчивые и, следовательно, необязательные и несущественные.
Итак, #Новая_естественность – это качество культурного сознания, которое идёт на смену логоцентрическому. Ментальность и культурные ориентации людей Цифры, сменяющих людей Слова, отмечены всеохватным релятивизмом, в том числе и моральным, ситуативностью, прагматизмом, распылённостью смыслов и условностью любых ценностей, включая подчас даже ценность самой жизни. Глобальная сеть – их стихия. Помимо хорошо известных ее свойств, следует отметить и то, что она впервые обозначила дискурс Сущего. Это – пятый важнейший тезис. В логоцентрической системе дискурс Должного не просто господствовал: он был единственным. Сущее, в своей неистинности, не подлинности, онтологической ущербности, несанкционированности, собственного дискурса не имело. Сущее существовало как допустимая данность лишь постольку, поскольку его удавалось привести в соответствие с Должным или полярно ему противопоставить. Всё то, что не обретало онтологию в Должном, вытеснялось на периферию культурного сознания. Так, для погружённого в Должное средневекового мышления не было ни быта, ни мира детства, ни многого другого, «не прописанного» в дискурсе Должного. С эпохи Нового времени дискурс Должного всё более разбавляется и размывается Сущим. Но только в интернете Сущее в полной мере обрело право голоса. Человеческая спонтанность, стихийность самопроявлений со всей свой ненормативностью и «неправильностью» впервые вышла за кордон культурных регуляций. Неудивительно, что слабеющий логоцентризм из последних сил стремится удержать стихию Сущего в рамках дискурсивных правил отступающего Должного. Отсюда неустанные попытки тем или иным образом навязать интернету цензуру и бюрократическое регулирование. Причины этого стремления гораздо глубже любых конкретных политико-идеологических мотивов.
Итак, если попытаться сформулировать самую суть феномена интернета с культурологической позиции, то можно сказать следующее. Вынужденное «выпадение» человеческой экзистенции из потока универсальной психо-энергетической связи в ходе развития культуры и сознания определило эволюционный вектор «удаления от естества». Преодоление этого травматического отпадения стало бессознательной установкой культурного сознания на протяжении всей его истории. Начиная с Осевого времени, когда уровень и формы отпадения достигли новых рубежей, в культуре доктринально оформилось стремление припасть к Единому: путём опрощения и архаизации ментальных форм восстановить утраченные связи с универсумом. Однако в культуре никому не когда не удавалось что-то либо возродить, синкретические связи никогда не восстанавливаются в первоначальном виде, а духовная энергия «припадания к истокам» была использована развивающимся логоцентризмом в своих собственных целях: для интеллектуального конструирования образа духовного Абсолюта, что послужило основанием утверждения религий спасения.
Диалектика учит, что противоположности сходятся. Когда образ реальности измельчился и дискретизовался до возможного предела, наступила эпоха неосинкрезиса и возникла техническая возможность сконструировать искусственный аналог всеобщей связи – интернет. Как известно, человечество ставит перед собой лишь те задачи, которые способно решить. И, добавим, решить в ответ на глубинные и часто неосознанные потребности. Возможности сегодняшнего интернета соответствуют лишь началу новой неосинкретической эпохи, рифмующейся «через голову» эпохи логоцентризма с доосевым временем. Глобальная сеть – это пока ещё именно сеть, а не сплошное полевое пространство всеохватной связи. Но вектор развития явственно направлен в эту сторону, и преобразование сети в глобальное, а не только информационное поле универсальной связи, вероятно, будет осуществляется в обозримом будущем.
Таким образом, шестой ключевой и итоговый тезис заключается в том, что интернет – ни что иное как технологический аналог универсальной психо-энергетической и информационной связи, естественные формы которой были в значительной степени разрушены в ходе культурной эволюции. Если это так, то человечество стоит на пороге не только культурной, но антропологической революции, масштаб и последствия которой сопоставимы с самим выходом человека из природного царства. Так ли это на самом деле или здесь имеет место всегда присущий человеку хроноцентризм – стремление к преувеличению значимости текущих и актуально переживаемых событий – покажут уже ближайшие десятилетия.
