Д.А. КауновСовременное «пострусское» сознание у русских и белорусов, 2
II. Чем же тогда плоха старая (русская, российская, советская) идеологическая идентичность?
В данном вопросе «пострусская идея» основывается на размышлениях культуролога А.А. Пелипенко: «Ускоряющееся приближение очередной (или, быть может, последней) исторической развилки вновь ставит перед Россией вопрос о стратегическом будущем. <…> Но вернее всего, глубоко в общественном подсознании коренится тяжелая догадка: исторического будущего у России в ее нынешнем виде нет». По мнению культуролога, идея, на которой держится мир русского традиционалиста – идея господства – является ментальным фундаментом «русской матрицы». Ее составляют такие необходимые компоненты, как имперство (заключающееся в стремлении к установлению мирового порядка в форме безраздельного господства), антиличностность (отсутствие ориентации на свободную творческую самореализацию) и самовластие (сакрализация власти). Но эта идея является анахроничной и в современных условиях будущего не имеет.
Белорусский вариант «пострусской идеи» представлен в рамках формирующегося в настоящий момент «литвинского» движения, сочетающего в себе этнокультурные и политические характеристики. Представители этого движения считают Республику Беларусь полноправным историческим наследником Великого княжества Литовского (ВКЛ), соперника Московского государства. Они выступают против политических и культурных связей Белоруссии с Россией и отвергают представление о белорусах как о «западных русских» и о Белоруссии как о «Северо-Западном крае России», которые укоренены в современном обыденном сознании и наследуют территориальному устройству Российской Империи и концепции «триединства русского народа». Предполагаемое белорусское этническое происхождение известных деятелей европейской и мировой истории (Франциска Скорины, Тадеуша Костюшко, Адама Мицкевича и прочих) легитимирует стремление стать частью западноевропейского культурного и политического сообщества и прекратить отношения с «азиатской» и «деспотичной» «Московией». Политоним «литвины», использовавшийся для обозначения населения ВКЛ, в данных условиях становится идеологемой.
Получение Белоруссией независимости подготовило почву для изменения границ и содержания исторической памяти. Этот процесс можно назвать суверенизацией исторической памяти. Как следствие, целью данного движения является новое этнополитическое самоопределение, заключающееся в формировании суверенной этнонациональной идентичности, которое подразумевает трансформацию этнической идентичности белорусов (в пользу «литвинов») как этникоса и, соответственно, белорусской нации (в пользу «нации литвинов») как этносоциального организма.
Литвинизм – изначально направление белорусской исторической мысли, которое в итоге проникло в общественно-политическое измерение. Его развитие начинается с работ советского и белорусского писателя и историка Н.И. Ермоловича, который, противостоя точке зрения советской историографии, характеризовал Великое княжество Литовское как белорусское государство, отвергая тезис о завоевании литовцами земель, которые ныне являются частью Белоруссии. Историк Г.Н. Саганович писал о взаимоотношениях Великого княжества Литовского и Московского государства и роли этнических белорусов, населявших территорию ВКЛ, в этом соперничестве. Писатель и публицист А.Е. Тарас, который также популяризирует историю Белоруссии, будучи оппозиционно настроенным по отношению к российской историографии, уверен, что этнохороним «белорусы» был навязан в XIX в. российской властью и является экзоэтнонимом. В своей книге «История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772–1991 гг.» автор заявляет, что нет никакого «триединства русского народа». Белорусы, русские и украинцы – абсолютно разные этносы, отличающиеся генетически, психологически, исторически. Тарас акцентирует внимание на финно-угорском и тюркском происхождении русских и балтском и славянском происхождении белорусов. Он считает, что вся история Московского государства – это история непрерывной экспансии, а суть московской политики – империализм.
Свою версию теории литвинизма изложил публицист В. Нагнибеда. По его мнению, большинство белорусов являются потомками литвинов – подданных ВКЛ. «Литвинский язык» сохранился до настоящего времени в виде белорусского языка. Но «литвинами» могут себя считать все, кто осознает свою связь с наследием Великого княжества Литовского (литовцы, русские, поляки, украинцы). Литвинство – европоцентристская теория, которая настаивает на том, что те белорусы, которые считают себя частью «русского мира», не имеют никакого отношения к «литвинам». Республика Беларусь является неотъемлемой частью Европы и должна присоединиться к Евросоюзу, ведь исторически литвины всегда принадлежали к европейской цивилизации.
Основные площадки для реализации «литвинского» проекта и коммуникации «литвинов» – социальные сети (например, такие группы в сети Facebook, как «Лiтвiны/Беларусы», «Litvinism. Гiсторыя i этналогiя», «Дрэва лiтвiнскае», а также блог-платформа «LiveJournal», сайт и форум «Аналитической газеты “Секретные исследования”», где статьи публикует публицист В. Деружинский, и сайт зарегистрированного в Латвии «Института беларуской истории и культуры (ИБИК)», где свои статьи публикуют А.Е. Тарас и публицист В.В. Антипов, также теоретик литвинизма, имеющий ко всему прочему персональный сайт.
Самому движению присущ плюрализм мнений. В рамках движения в качестве субстратной основы литвинов (титульного народа ВКЛ и предполагаемых предков белорусов) рассматриваются как полабский племенной союз лютичей (вильцы, велеты), так и западнобалтские племена (ятвяги). А «проблема языка» исходит из проблемы этнического происхождения. Поскольку со времен ВКЛ «старабеларуская мова» претерпела изменения (особенно в советский период), одни предлагают реформировать язык, ориентируясь на западных соседей-славян (лужичан, кашубов, поляков и т.д.), а другие – развивая балтский субстрат. Но стоит отметить, что языковая проблема является далеко не ключевой для «литвинов».
Представители движения считают, что «литвины» – исторический эндоэтноним уроженцев белорусских земель, а «Литва» – историческое названии Белоруссии. Они считают, что современные литовцы (или «летувисы» в их терминологии – от литовского эндоэтнонима lietuvis) при помощи России украли у «литвинов-беларусов» их историческое наследие, а средневековый этноним «литва» принадежит предкам белорусов, а не литовцев. По их мнению, на самом деле предки литовцев – «жмудины» («жемайты») – маленькое балтское племя, населявшее часть территории современной «Летувы» (от литовского наименования страны – Lietuva) – «Жемайтию», окраину ВКЛ. А столицами ВКЛ являлись города, которые стоят на «исконно белорусских землях» – Новгородок (ныне Новогрудок), Городня (Гродно) и Вильня (Вильнюс). В качестве символики «литвины» используют изображение «Погони» – герба ВКЛ. Правителей ВКЛ (Гедимина, Миндовга, Ольгерда, Витовта, Ягайло, Свидригайло) «литвины» считают по своему этническому происхождению ближе к современным белорусам, к тому же, по их мнению, «литвинами» были Франциск Скорина, Симон Будный, Тадеуш Костюшко, Адам Мицкевич, Кастусь Калиновский и другие исторические деятели.
Можно заключить, что эти два примера иллюстрируют процесс формирования «пострусского» сознания, который имеет место в настоящее время. И в первом, и во втором случае наблюдается оппозиция российскому историческому нарративу, которая выражается в отказе от признания общепринятой интерпретации русской этнонациональной истории.
