Рустам Чульфа Большое видится на расстоянии, 1
В наши дни удивляешься, насколько очевидны были некоторые вещи в далеком 97г., тогда Самуэль Хантингтон писал о поясе Китай - Пакистан – Иран, как о четко оформленном и представляющим из себя настоящий альянс или некий «тройственный союз». Сегодня, спустя двадцать два года, во время возрастающей конфронтации США с Китаем, Ираном и неприятием Пакистана, тройственному союзу 21 века открыто бросили вызов, а хантингтоновский конфуцианско – исламский симбиоз, как со страниц книги, для общественности поставлен в противовес христианскому западу (1). Вроде все как в строчках, все очевидно и просто, воспользовавшись дуалистической системой, мы поделили мир на своих и чужих, на правильных и отступников. Честно говоря, не важно, насколько точно сбылся прогноз в мельчайших подробностях, важнее - насколько близко он подошел к главному: возродившемуся красному дракону и его союзу с зеленым знаменем.
Дракон возродился, но его союз с исламом лишь профанация, есть только выгодные договоренности между красной и зеленой торговой конгломерацией. Ислам скорее враг, чем друг Китая, его схожесть с христианством делает его природным союзником последнего против конфуцианско – атеистического государства, а возвращающиеся к власти правые популисты в христианских странах напомнят о печальной участи крещеного населения Китая, что, в свою очередь, даст нащупать общие точки сопряжения и некой солидарности между крестом и полумесяцем и их политическими адептами.
Действительно, у ханьцев есть два «крепких» партнёра из мира ислама -Пакистан и Иран. Правильнее будет написать, что у ханьцев на службе пенджабская мусульманская военная элита и шиитская клерикальная. Если пенджабцы искренне верят во взаимное светлое будущее с ханьцами против хинду, то иранцы на этом балу из-за неудачных стечений обстоятельств. Тройственный союз настолько хрупок, насколько крепким его пытаются показать.
Хочу поделиться своими мыслями о Пакистане, государстве, которое чем-то напоминает Россию.
С рождения Пакистан представлял из себя наспех собранную конструкцию из абсолютно разных этнических, языковых, конфессиональных, классовых материалов. В идеале это должен был быть союз исламских народов Индостана в едином государстве, где все равны и праведны. Клеем конструкта служил Ислам. В 1981 году генерал Зия-уль-Хак произвольно сравнил Пакистан и Израиль, назвав их идеологическими государствами, где религия играет роль фундамента всего образования: «уберите иудаизм из Израиля, и он посыплется, как карточный домик. Уберите ислам из Пакистана и сделайте из него светское государство - его будет ждать коллапс». Забавно, но ислам не помог десятилетием ранее удержать Восточный Пакистан, где в борьбе между бенгальской и мусульманской самоидентификацией одержала победу националистическая повестка, тем самым подняв этнический идент выше религиозного.
В своих рассуждениях я не буду касаться темы княжества Джамму и Кашмир, проблемной территории, которая в своем желании независимости стала полем брани между исламо-синским блоком и Индией. Поговорим о Пакистане в его нынешнем формате.
Современный Пакистан это 200 млн. гигант, разделенный на четыре провинции, одну федеральную землю и два условно оспариваемых Кашмира. Федеральная земля, как принято, представлена столицей страны - Исламабадом. Символично, что через две тысячи лет после походов Александра новый город в бассейне Инда построит греческий архитектор Константинос Доксиадис. Иронично, что новая столица должна была стать центром для всех этнических и конфессиональных групп, объединённых одной идеей –исламом, но в итоге город построен на землях Пенджаба и заселен пенджабцами. Теперь перейдем к четырем провинциям, три из которых время от времени восстают, не желая мириться со сложившейся ситуацией.
Пенджаб - провинция с высокой концентрацией власти (крупные кланы землевладельцев), амбициями и народом-государственником. Главный город - Лахор с 11 млн. населением, большая часть которого пенджабцы – мусульмане, он же цитадель пенджабского национализма и форпост ислама в Индостане.
Пенджабцы, формально титульный этнос Пакистана, по некоторым оценкам представляют 55% населения. С основания страны пенджабцы ее полностью контролировали, не желая делиться ни властью, ни влиянием, ни финансами с нац. “меньшинствами”, что в свое время уже привело к полураспаду государства. Сегодня пенджабцев можно назвать карманной армией Китая, их спонсирует и содержит КПК, начиная с поставок вооружения и заканчивая глобальными экономическими проектами, которые так необходимы для пакистанской жизнедеятельности. В современном мире это называют союзом и стратегическим партнерством. Также пенджабцы в руках ханьцев - отличный раздражитель и разменная монета в непростых отношениях Китая и Индии. Например, 2 марта 1963 г. Пекин в знак признательности и скрепления союзнических отношений получил в «подарок» от Исламабада 5 тысяч кв. километров Кашмирской земли вдоль Каракумского хребта. В 1965 во время очередной пакистано-индийской войны Пекин вынудил Дели вывести 56 военных постов с совместной границы в Сиккиме. Как ни крути во всей этой истории, Поднебесная является главным выгодополучателем. Красный ханьский торговец нанял себе пенджабца, который надзирает за сепаратистки настроенными территориями, населенными несгибаемыми белуджами, крепкими пуштунами и яркими синдхами, у которых есть экономический и стратегический потенциал. Также красный торговец получал, до недавнего времени, полезную информацию от пакистанских союзников, после их совместных тренировок и учений с представителями вооруженных сил США. При этом земли под властью Исламабада похожи на лоскутное покрывало, которое при сильном нажиме разойдется по швам. Пример такого лоскута представляет сегодняшний Бангладеш.
Бенгальцы считались одной из самых развитых этнических групп при власти англичан, гордостью Бенгалии был первый неевропейский нобелевский лауреат Тагор Р., получивший премию по литературе в 1913г. Сегодня эта этническая группа может похвастаться тремя лауреатами и большим количеством именитых личностей по всему миру. Именно бенгальцы стали главным электоратом мусульманской лиги и основоположниками независимого Пакистана, состоящего из восточной (Бангладеш) и западной (Пакистан) части. Несмотря на весь вклад Бенгалии в общее мусульманское дело, вся власть сконцентрировалась на западе, где ее переделом занялись местные крупные пенджабские землевладельцы, уважаемые «мухаджиры» - переселенцы из Индии, и пуштунская аристократия. Проблемы Бенгалии игнорировались, а местная элита без радости восприняла свое скромное место в общепакистанском пантеоне власти, при этом она (элита) поддерживалась основным массивом бенгальского этноса. Начавшийся разлад вновь завел мотор бенгальского национализма, который в итоге привел к образованию государства Бангладеш. В этой истории для нас важны две вещи. Первое – ситуация с Бенгалией показала пример, когда в исламском мире этническое самосознание одерживает победу над религиозным; в случае бенгальцев одним из факторов противостояния стала борьба за признание бенгальского языка вторым государственным. Второе и, пожалуй, самое важное - пример несуразно образованного государства, где не учтены интересы активных, амбициозных и главное больших этнических групп, которым в принципе сложно что-либо противопоставить на их «поляне». С уходом Бенгалии логично было представить, что правящая элита Пакистана возьмётся за ум и начнет решать национальный вопрос в безнациональной умме. Но нет, вместо этого скрепа ислама стала крепче, а национальный вопрос острее, ко всему этому еще добавилась межконфессиональная борьба.
Провинция Белуджистан с момента основания Пакистана поднимала четыре восстания. Самое крупное и кровавое - с 73г. по 77г., в нем участвовало 55 тысяч повстанцев и 80 тысяч пенджабских солдат, устроивших напалмовую шокотерапию. В 2006 году так называемый пенджабский «ползучий геноцид» продолжился в виде ударов авиации и ударных вертолетов по селениям белуджей, в том же году был устранен местный лидер Акбар Бугти. Сами белуджи в этнокультурном плане тяготеют к Ирану и Афганистану; юго-западное побережье со стратегическим важным для Китая портом Гвадар - к султанату Оман, чьими поданными стали многие южные белуджи. Сегодня Белуджистан в составе Пакистана благодаря пенджабским штыкам, китайским деньгам, малочисленности населения (6 млн. на территории провинции) и разорванности этноса на три государства (Иран, Афганистан и Пакистан соответственно). Главный административный центр город Кветта, оплот белуджей, город-форт и трамплин для Талибана. Именно Белуджистан и его мафиозные круги являться центром поддержки Талибана в Пакистане.