ПОСЛЕДНЯЯ СХИЗМА? Часть 3
Невольно вспоминается заезженная фраза, что Россия — это ледяная пустыня, а по ней ходит лихой человек. Алтуфьев в эссе «Полигон эволюции» (опубликовано в Острог21 и в наших группах) излагает образную концепцию:
В известном романе фантаста В. Обручева земля Санникова посреди ледяного океана согревалась вулканическим теплом, поддерживающим жизнь дикарей, троглодитов и реликтовых тварей, вымерших в остальном мире... Где региональные сообщества — это смесь из троглодитов (московитов, ядерных носителей русской матрицы) и онкилонов (альтернатов) в самых различных пропорциях.
Время в этой простой замкнутой системе как бы замедлилось, обособившись от планетарных часов. Однако вулканическая деятельность никогда не бывает постоянной, — напротив, она всегда чередует периоды активности и затишья. Один из отцов российской политологии В. Цымбурский в эссе «Остров Россия» описал вековую пульсацию русской системы между Европой и Азией, ритмичные попытки русских овладеть сопредельной частью Европы, чтобы наконец слиться с ней – и вечный откат назад, вызванный отторжением Европой.
Учитывая динамику доминирования городского манихейского мира над архаикой родовых, привнесем неожиданный элемент в аналогию. Наш ледяной остров Санникова-Цымбурского предстает «Островом доктора Моро», только не из фильма, а оригинального текста Уэллса. Группа манихеев вот уже многие сотни лет проводит здесь грандиозный эксперимент, пытаясь путем вивисекции и проповеди, через боль и вознаграждение, кнут и пряник сделать из животных (родовых индивидов) подобие человека (как его видит манихей — то есть подобие себя). Родовым дали Закон, божий и государев (богоизбранный царь стал откликом на патриархальную потребность в Отце рода), свод табу и правил под страхом погружения в хаос. Как Моро и Монтгомери прививали своим подопечным противоестественные для животных повадки, так и манихействующие государевы люди работали не покладая рук над "цивилизованием нецивилизованных", прививая письменно-книжную культуру, идею права, чувства долга, чести и преданности, этику служения. Ситуация частного экзистенциального выбора между полюсами добра и зла навязывалась людям, которые испокон веков решали вопросы стихийными прениями на общинном сходе, где решения принимаются коллективно, полубессознательно и стихийно, возникая как бы сами собой.
Особенное рвение в этой цивилизаторской миссии РМ предприняла в сталинскую эпоху. С распоясавшейся в годы ГВ и раннего СССР народной стихией надо было срочно что-то делать. Никогда доселе на нашем ледяном острове не видели столь бурного извержения "глубинарной" догосударственной энергии. Ранее периоды вулканической активности случались и подлиннее, но никогда они не были столь горячими, прогревающими все природные процессы. Соответственно, доселе не приходилось наблюдать столь широкого и частого применения дисциплинирующего кнута. Голод, коллективизация, индустриализация. Нерадивым «животным» наказывалось доносить друг на друга за нарушения нового Закона (старую православную редакцию по понятным причинам пришлось снести). Особи, попробовавшие на вкус кровь «волюшки вольной», уничтожались. Какие-то виды, признанные неисправимыми, истреблялись целиком, вчистую — расказачивание, раскулачивание и пр.
Увенчалось ли успехом предприятие? Удалась ли подморозка острова с его вулканической активностью народа-варвара? И да, и нет. Мы не раз писали о том, что родовых хоть и удалось массово переселить в города и смешать с изначально городским населением, и даже иногда как-то поверхностно окультурить, но в феномене обыденного сознания считываются древние родовые установки и в целом одноярусная синкретичная организация ментальности. Не забываем также о феномене дисперсного варварства, о котором много писал И.Г. Яковенко. Близость цивилизации (пусть даже и антиантропной) калечит родового человека, порождая промежуточный амбивалентный и нестабильный субъект — варвара, которого цивилизация одновременно и прельщает, и отвращает. Забавны в этом контексте сетования книжного и русско-манихейского Моро на то, что звериное всегда со временем возобладает над человеческим, но он с завидным упорством эпилептоида не прекращает попытки вивисекцией мозга и тканей добиться полного очеловечивания. Но на то они и манихеи: свет Должного затмевает презренное сущее. Ёжики плакали, но продолжали жрать кактус. На чём и стоит РМ.
Такая бестолковая ситуация требует непрестанной окультуривающей и надзорной, «одергивающей» деятельности со стороны властного субъекта. И что особенно важно, в социуме должно поддерживаться состояние ментальности, в котором страх хаоса безвластия перевешивает страх перед уже бытующим хаосом социальной среды. Запомним это и пойдем дальше. Заметим только, что никакие процессы модернизации и адаптации к общекультурному мировому контексту не могут размыть описанные основания русской ЛКС, ибо для того чтобы подобраться к ним, сначала придется снести все надстройки и напластования. Но это уже совсем другая история, как говорится, «на потом».
