Михаил Куликов: Культурный апоптоз, 3
Но даже в стадии агонии культура сохраняет базовые механизмы сопротивления. Их можно сравнить с клеточным апоптозом, только применительно к диссистемным субъектам, как к раковым (#пострусские) или предраковым (альтернаты) клеткам организма. Апоптоз – это программа клеточной смерти, активируемая изнутри организма посредством его метаболических процессов. Самый распространённый путь программирования клетки на смерть – взаимодействие специфических внеклеточных молекул (лиганд) с рецепторами клеточной гибели, которые располагаются на поверхности клеточной мембраны.
В смысловом пространстве культуры лигандами выступают смысловые сигналы: отчуждение от недавнего окружения, иногда самого близкого, осмысление крушения иерархии ценностей, традиций, осознание условности и даже ложности социальных сценариев и норм. А рецепторами гибели, запускающими процесс апоптоза, выступают глубинные смысловые конструкции, навязывающие чувство вины перед материнской культурой, ощущение одиночества вплоть до космического сиротства, чувство обречённости как результат радикального противопоставления своего Я безличному и беспощадному Левиафану. Примеры очертаний смысловых конструкций можно приводить ещё достаточно долго, но смысл, думаю, понятен.
Результатом является искушение обратиться к деструктивному поведению. Различным культурам (а описанный механизм видится нам универсальным) присущи различные пути саморазрушения. В Японии, например, эта дорожка ведёт к самоубийству, как отголоску поступка чести самурая, глубоко укоренившемуся в культуре во множестве замещённых форм подобно тому, как гностические отголоски в замещённых формах укоренились в русской культуре. В США это может быть тяжёлой наркоманией, патологическим ожирением или наоборот анорексией. Во всех случаях процесс сопровождается депрессией и, возможно, нарушениями питания, что опять же приводит к клинической депрессии. На Западе широко известна проблема злоупотребления антидепрессантами, имеющими массу побочных эффектов. В России и окрестностях погибель культурного апоптоза, бесспорно, принимает распространенную личину пьянства. Неслучайно многие альтернаты спиваются и, шагая по этой дорожке, опускаются до асоциального уровня.
Такой культурный апоптоз – суть выбраковка диссистемного человеческого материала. Помните, как в кинофильме «Матрица» выбракованное тело сливается в отстойник, питательный бульон для функционирующих в системе особей? Примерно то же происходит, когда на ослабшего асоциала налетают хищные представители среды, пытаясь выудить обманом средства или «отжать» жилплощадь.
Важно, что в состоянии полуотпадения значительная часть ментальности индивида неизбежно остаётся за материнской культурой – иначе не бывает. Глубокий конфликт с этой частью запускает описанные выше процессы в психике через ментальные проводники смыслов. Культура здесь действует по принципу: «так не доставайся же ты никому!» На примере русского пьянства в подобных обстоятельствах мы видим результат внутреннего конфликта двух сторон одной личности, что вошли в неснимаемое противоречие. Русская часть, таким образом, побеждает, активировав программу саморазрушения.
Но несмотря на то, что культура – мощный субъект, речь не идёт о выносе приговоров в индивидуальном порядке, как будто собирается трибунал демонов и подписывает приказ на уничтожение. Нет, культуре нет дела до отдельных людишек, она оперирует волнами притяжения смыслов и дискурсами, а вот они уже произрастают на человеческом субстрате. Здесь действует аналогия с организмом, где работает иммунная система, но когда лимфоцит уничтожает «взбесившуюся» клетку, это не значит, что ему пришла депеша из мозга с приговором. Он действовал в рамках предзаданных биологических процессов, не более. Так и Культура имеет защитные механизмы, работающие без вмешательства Субъекта. Однако, уверен, есть и исключения, но они касаются скорее персон гениальных, которые становятся ключевыми историческими фигурами. Но рассмотрение данного случая выходит за рамки статьи.
Представленный механизм работает не только на выбраковку «клеток», отпадающих от объемлющей системы, но и на блокирование и обращение вспять мутаций. Здесь ещё одно коренное отличие от биологической аналогии. Ни иммунитет организма, ни клеточный апоптоз не способны обернуть вспять мутацию генетического кода клетки. Но такое происходит сплошь и рядом в культуре. В ходе наших штудий процесса выруси и становления пострусских мы не раз наблюдали схожий паттерн: слабые субъекты чуют опасность, что сулит выход за буйки ЛКС, и откатываются назад в собственных убеждениях, отменяя пройденную эволюцию. Причём многих откачивает в обратную сторону как маятник. Происходит не просто возвращение на прежние позиции сомнений и исканий, но глубокое погружение в типичные для РМ мифологемы. Т.е. это не только откат, но и попытка вновь встроить себя в систему. Такие индивиды становятся патриотами и даже радикалами, будто замаливая грехи. Дело в том, что, подойдя к черте выруси, они чувствуют опасность, ощущая её смертной тоской – и потому разворачиваются прямо на пороге, когда на них дохнёт холодное дыхание запредельного. Чем проще человек, чем слабее его самость, и чем сильнее он ранее был встроен в РМ, тем отчётливее он ощущает опасность. И здесь мы вплотную подходим к важной мысли, что будет изложена сразу ниже. Человек имеет возможность самонастройки ментальности, поэтому он может развернуть направление своего развития на 180º. Но и обратное возможно – ускорив процесс отпадения, субъект может изменить своё ментальное пространство настолько, что не останется «рецепторов» для приёма культурных сигналов на апоптоз, а те, что останутся, будут слишком атрофированы и угнетены для запуска процесса деструкции.
