Михаил КуликовКлюч от потайной комнаты, 2
Начнем, казалось бы, издалека. Известно, что первая реализованная глобальная культурная парадигма – это мифоритуальная система (МРС). На этом этапе Миф неразрывно и во всепоглощающей синкретичности связан с Ритуалом. Один из самых ранних и важнейших для МРС ритуалов – это обряд инициации*, отмечающий переход индивида во взрослое состояние, становление мальчика воином и охотником, а девочки детородной женщиной и хозяйкой, осуществляя их перерождение.
* Те немногочисленные известные науке племена (например, фнаг (Анкерман по Проппу)), что не знают обряд инициации (вероятно, он уже выродился), имеют ряд коррелирующих с ним обрядов перехода (ван Геннеп) и индивидуальное посвящение через испытание (к примеру, уход в лес за магическим помощником в одиночку, что наблюдалось у некоторых племен североамериканских индейцев).
Обрядовое посвящение (главным образом мужчины*) восходит к первичному мифу смерти (там же мотивы жертвы, смерти-и-воскрешения и др. – Пелипенко), равно как и любые обряды перехода (ван Геннеп).
* Посвятительный обряд среди современных нам (или этнографам XIX-XX вв.) первобытных народов, по сравнению с их палеолитическими предками, сохранился только для мужского пола. Женский же был вытеснен из фокуса культуры и замещен множеством малых обрядов, “разбросанных” по всему ритуальному полю “детства” вплоть до женитьбы включительно. Это произошло по мере планомерного вытеснения и маргинализации женской магии, что было важно для эволюции Культуры на ранних этапах.
Дело в том, что смерть в первичных представлениях человека воспринималась как переход в иное состояние, которое от текущего жизненного отстоит не так уж далеко, и даже неким образом припоминается. Более того, это состояние подсознательно считывалось как избавительное, некое «возвращение домой»: сознание стремилось убежать прочь от травматического дуализма и отчуждения новообретенного бытия-в-культуре. Это вело к тому, что, во-первых, человек стремился к контакту с тем, что впоследствии будет осознано как запредельное, осваивая техники психосферной медиации (ПМ), во-вторых, использовал ПМ для соответствующих ритуалов, отражая измышляемый переход в иное состояние реальным переходом в #ИСС (измененные состояния сознания), в-третьих, использовал опыт психосферного контакта для собственного преображения, закрепления потустороннего опыта. По этнографическим данным известно, что новопосвященный, возвращавшийся к людям после завершения цикла соответствующих ритуалов, считает себя заново рожденным*, иногда и вовсе делает вид, что не помнит прежней жизни** (Пропп).
* Где-то рядом здесь, в общем смысловом поле первичных мифов и ритуалов, тесно связанных друг с другом, лежит миф о смерти и перерождении.
** Используя концепцию ПМ, можно предположить, что первобытный посвященный действительно мог забыть свою прежнюю жизнь в результате контакта с трансцендентным. Лишь позже, по мере усложнения техник ПМ или полного их отмирания, возникла необходимость в притворстве. Здесь в одном ряду также идут символические замещения и имитации.
В обобщённом виде цикл инициации выглядел примерно так: группу половозрелых юношей одного возраста вели из поселения (стоянки) в специально отведенное для этого место в лесу (при отсутствии леса использовался хотя бы кустарник), в специальную хатку, названную Мертвым или костяным домом. Вход в него, как правило, выглядел пастью некоего чудовища. Неофитов внутри планомерно вводили в ИСС маги племени, путем жестокого истязания вкупе с использованием разнообразных естественных психоделиков (Элиаде) (впрочем, иногда довольно достижения шокового состояния через боль, отвращение и усталость). Юноши как бы отправлялись на тот свет, будучи пожранными зверем, происходящим из комплекса первомифов племени, которые инсценировались в ходе ритуала, с ношением масок и специальных костюмов, ритуальными танцами и песнями проводящих обряд посвященных.
Часто имитировалось разрубание неофитов при помощи потрошения и расчленения животных, причем для этого мог убиваться и раб – юношей обливали кровью, заставляли изваляться в еще дымящихся внутренностях и пр. Мучение посвящаемых также было экстремальным, нередко оставляя им пожизненные увечья*. Некоторые не выдерживали и умирали. После завершения первичного ритуала перерожденному юноше рассказывали сокровенные тайны племени, связанные с его родом, тотемным животным**, космогоническими представлениями, обучали тайным пляскам, охотничьей магии.
* Особенно здесь отличились некоторые американские индейцы, подвешивавшие инициируемых в воздухе, цепляя крюками за ребра или используя ремни из кожи. Но и у иных народов это проходило ненамного легче. Юношей кололи, резали, отрезали пальцы, обжигали на открытом пламени (что было распространено в записках этнографов), травили ядом, не давали спать сутками, вырезали ремни из кожи, выбивали передние зубы и т.д.
** На раннем этапе экзогамных браков (когда для образования пары и деторождения уходили в другое племя), юноши посвящались мужчинами племени, в которое уходили по достижению половой зрелости, и приобщались к тотему женского рода, в который вливались. Т.е. отсчет рода шел по женской линии, по ней же передавался тотем. Так продолжалось, пока мужской тотем не вытеснил женский в ходе войны полов за право входить в ПМ.
Обучение проходило в специально отведенном месте в лесу, которое исследователи назвали мужским домом (Пропп), что часто стоял на столбах (с вырезанными изображениями животных), как бы паря над землей. Внутри этого дома посвященные могли жить месяцами, образуя мужские союзы среди обладателей одного тотема или (что чаще по причине малочисленности племени) одной генерации посвящаемых*, они считались братьями.
Мужской дом был обнесен оградой (на которой часто устрашающе красовались человеческие черепа), и вход был запрещен непосвященным и женщинам, которые рисковали быть убитыми на месте, если были пойманы за нарушением этого табу. Но некоторые женщины все же имели доступ в мужской дом как ритуальные прислужницы и любовницы**. Это санкционировалось для отдельных девушек в индивидуальном порядке и до определённого возраста, будучи полностью добровольным соглашением и даже инициированным ее родителями (в некоторых культурах, однако, девушка похищается союзом), вознаграждаясь почетом племени и подарками от «мужей» в доме. Касательно исчезновения женской инициации немецкий этнограф Шурц еще пишет о женских домах в одном наблюдаемом им случае, но считает их поздним явлением, подражанием.
* В зарубежной литературе они называются тайными союзами, хотя их существование не было тайной, тайными были внутренняя организация и сокровенные знания этого союза. На позднем этапе, когда племя становилось достаточно многочисленным, мужские союзы превращались в конкурирующие политические силы, распределялись по степеням могущества. Не исключено, что именно отсюда тянутся первые структуры архаических протогосударств, жреческие ордена, а также институт аристократии.
** Судя по всему, в качестве исключения они тоже вынуждены были проходить некий свой вариант посвящения, становясь сестрой, ибо от нее требовалось хранение тайны. Пропп убедительно показывает, как эти женские ритуалы были позже отражены в волшебной сказке. Впрочем, это могут быть отголоски исчезнувших женских инициаций.
Мужской дом или эквивалентная ему территория хранили святыни племени в потайной комнате или специально огороженной «святая* святых ». Внутри этой области хранились изображения животных, людей, небесных светил и других вещей, наделенные самыми сакральными значениями. Судя по всему, там же содержались сосуды со священными красками, психоделическими веществами и ядами, маски и магические одеяния, использовавшиеся посвященными для проведения обрядов. Есть свидетельства, что в потайных комнатах содержались пойманные в лесу тотемные животные. В ряде наблюдений такие области использовались для самого обряда инициации.
* А Паркинсон пишет: «На определенном месте острова находилось место, куда всем непосвященным строжайше запрещено входить. Внутри этой запретной площади имелось 12 отделений, и каждое из них обладало святым домом. Два из этих домов были настолько святы, что никто не входил в них и даже не приближался к ним» (по Проппу).
Продолжение следует
