Олег Валецкий Специфика воинского духа в сербских войсках, 4
Уже в ходе войны было замечено, что большее число молодежи к воинской службе относилось равнодушно. Разумеется, легко было найти предлог избежать исполнения своего воинского долга, и тут могли послужить различные негативные факты из боевой практики, которых, однако, большинство из тех, кто себя объявил «разочарованным» в войне, лично не видел. Многие из молодежи в той войне вообще не участвовали, что не помешало им объявлять войну виной своей «пропавшей молодости». По сути же, виной была не война, а их чрезмерные амбиции, культивируемые в обществе бывшей Югославии, при столь же культивируемой в среде тогдашней молодежи привычки к безделью, интригам, эгоизму, легкомыслию, а главное - в том специфическом духе нахальства, который навязывался по всему миру культрегерами Нового мирового порядка.
После войны все это привело к резкому падению престижа воинской службы, так что миф о «милитаризованном сербском обществе» быстро развеялся. Жалобы периода войны на разочарованность в идеалах стали практически догмой, так что число желающих воевать по мере приближения к линии фронта заметно падало. Однако в своем эгоцентризме люди подобного склада ума забыли, что сербы находятся в глубоко враждебном окружении, которое отчасти они сами, точнее - их государство и создало.
В итоге в сербском обществе сначала воевать пошли те, кто сам посчитал это своим долгом, затем пошли воевать те, которым об этом долге сообщили, затем те, кому некуда было деваться, и лишь потом государство стало хватать тех, кто старался избежать этого долга, но не обладал нужными политическими или материальными возможностями. Тем самым во время войны сербское общество теряло несоизмеримо больший процент лучшей части народа, и хотя в этой войне, как и во всякой другой, гибли и правые и виноватые, и хорошие и плохие, но, не затрагивая морально-нравственные нормы, следует указать, что подобный ход событий вел к неуклонному снижению боевой мощи войска, а тем самым и государства. К тому же как раз те, кто пошел первым воевать, и оказался после войны в самом худшем положении. И дело тут не в пресловутом Международном трибунале в Гааге, в тюрьме которого условия куда лучше, чем в колективных центрах приема беженцев, в которых жили годами многие ветераны.
По большому счету любая гражданская война чревата хаосом и неразберихой и достаточно лишь прочитать описание гражданских войн в США, России, Испании, дабы убедиться, что это так.
Дело в том что государство и общество так и не перестроились на "военные рельсы" и воспринимали войну как что-то им не нужное, и закономерно, что те, кто об этой войне им напоминал, были после войны не нужны. В данном случае речь идет не о всех ветеранах, а о тех, кто в ходе войны, действительно жертвуя многим, много и давал, о которых старались не вспоминать как раз руководители «культурной сферы» при власти Милошевича (о тех, кто стал руководить культурой после свержения Милошевича нет смысла и упоминать-жалкое зрелище моральных ничтожеств, считающих, что стильная одежда, шизофреническая музыка, марихуана и английский язык - именно то, что создает интелектуальную элиту).
Сербская «национальная интелектуальная» элита свое время проводила, выясняя, чьи идеи оригинальнее, а на фронте гибли действительно способные люди, однако лишенные должного командования, а нередко и элементарных знаний военного дела, но главное - лишенные уважения в собственном обществе, в котором господствовали какие-то иные ценности, нежели на фронте.
В это же время сотни известных и неизвестных деятелей сотрясали воздух словами, и главная идея подобной культуры заключалась в поддержании благосостояния ее носителей, что проводилось прямо и косвенно – через сотрудничество с номенклатурным аппаратом. Такие деятели культуры, за редким исключением, не были участниками войны, о которой они заявляли, как о борьбе всемирного значения и потому, казалось, им должно было быть честью участвовать в ней.
Но, однако, такая логика была подходящей для «темного средневековья», а для «прогрессивного общества» эта логика была устаревшей и куда удобнее было делать любыми путями деньги на различных «культурных проектах», внимательно внюхиваясь, откуда дует ветер генеральной линии партии власти. Тут было все возможно, вплоть до провозглашения явных мошенников, беспринципных бюрократов и мафиози новыми сербскими святыми. Православие ставили на службу не только идеям политиков, но и духу общества и неслучайно многие ветераны, особенно те, кто провел войну по различным «акциям», после войны разочаровались во всех словах сербской пропаганды, а порою и в православии. Сербская православная церковь, веками являясь не только религиозным, но и политическим институтом сербов, попав под влияние политики, оказалась в зависимом состоянии. В результате многие православные сербы, соблюдавшие правила церкви в личной жизни, так и не усвоили, что основа церкви есть «стояние за правду» как в личной, так и в общественной жизни. Сама церковь оказалась не в состоянии создать движение духовного преображения общества по типу «богомольцев» в королевской Югославии, которое возглавлял епископ Жичкий Николай Велимирович, ныне провозглашенным святым. В результате в самой церкви стал общераспространенным тип фарисея, хорошо знакомый по Евангелию, которому до целей войны дела нет, хотя подчас значительного приложения сил от него и не требовалось - достаточно было лишь иногда пытаться проявлять честность и милосердие к тем, кто воевал.
От безрелигиозной интеллигинции в данном случае требовать нечего, и эта война так и не стала, как обычно бывает, источником произведений искусства. Та же югославская кинематография, чей довоенный центр находился в Белграде, практически себя не проявила и потому в фактически воюющем государстве - Югославии так и не появилось ни одного документального или художественного фильма о шедшей войне, то есть о самой фронтовой жизни, и долгое не появлялось таких фильмов и после войны.
Впрочем, почти не появлялось и самих книг и, хотя политически-философские темы обсуждались в различных СМИ до бесконечности, часто сводясь к откровенно абсурдным шовинистическим заявлениям тех, кто вчера и слышать не хотел о чем-то национальном, но в войсках все эти дискуссии редко кто читал, а тем самым терялся и их смысл, тем более что подобные печатные издания покрывались пылью в шкафах по соседству с далеко не пыльной бутылкой ракии -местной водки.
В редких литературных работах сербских авторов на военную тему большинство из них тешили свое тщеславие и в лучшем случае получались работы в литературном смысле интересные, но с военной точки зрения бесполезные. До нынешних времен человечество не придумало ничего лучше книг для передачи опыта, однако тогдашние сербские военоначальники сочли такой способ устаревшим, и потому неудивительно, что столь низок был уровень военного дела на сербской стороне. Но это было вполне закономерно, ибо в данной войне нужны были прежде всего послушные полицейские, лихие бандиты, ловкие торговцы и спекулянты, хитрые политиканы, но не солдаты, которые должны быть честными людьми и настоящими профессионалами.
В солдатской же среде со временем росло раздражение против всего этого политического фарса, тем более что на фронте мало кто воевал во имя какой-то политической программы. Определенное число «политически просвещенных» в большинстве случаев на фронте не задерживались, если только у таких не было долга служения перед земляками или товарищами. В таких условиях ни один великий полководец прошлого не смог бы чего-то добиться, ибо от него в лучшем случае потребовали бы не успехов на фронте, а дешевых «эффектов» с применением приемов каратэ, дельтапланов и снайперских винтовок, тогда как в худшем случае ему бы посоветовали сидеть и ни во что не вмешиваться.
Воинская служба являлась для сербов не прихотью, а условием выживания, в соответствии с выражением «народ, который не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую». Конечно, сербские «инженеры человеческих душ» могли создать бесчисленное число мифов, в чем они поднаторели ранее, однако эти мифы не могли помочь на фронте.
Продолжение следует
На фото: Король и королева Сербии Александр и Драга Обренович, убитые заговорщиками «Черной руки».
