Культура казни 2
#Острог_мифы #Острог_культурология #СТК #психосферная_медиация
Другим признаком эмансипации СК (смертной казни) от ритуального жертвоприношения является профессионализация палача как социальной фигуры вне жреческой корпорации [да, палач начинался именно как жрец, приносящий человеческие жертвы - прим. Острог].
Важно отметить, что мифосемантика казни почти вплоть до современной эпохи подспудно питалась мистериальными корнями.
Речь идёт не о простой внешней реконструкции обрядовой стороны действа казни с её мифосемантикой. Мистериальные основания ритуала казни залегают намного глубже. Рискну утверждать, что даже самое серьезное отношение к мифологическому фундаменту мышления и культуры, сложившееся в науке последних десятилетий, всё же недооценивает экзистенциальное и медиационное значение мифа. Последний – не просто психо-семантическая основа вторичной и заведомо условной художественной реальности во всех её видах. МИФ – ЭТО НЕИЗЪЯСНИМЫЙ И НИКОГДА НЕ ИСЧЕРПЫВАЕМЫЙ ДО КОНЦА СМЫСЛОВОЙ КОД ПРЯМОГО ПЕРЕЖИВАНИЯ ИНОЙ РЕАЛЬНОСТИ, СКРЫТОЙ ЗА ФИЗИЧЕСКОЙ ОБОЛОЧКОЙ ВЕЩЕЙ. РЕАЛЬНОСТЬ МИФА ПРИНАДЛЕЖИТ ИНОМУ МИРУ, НЕЖЕЛИ РЕАЛЬНОСТЬ ЭМПИРИЧЕСКОГО ОПЫТА: У НЕЁ ДРУГАЯ ФИЗИКА, ЛОГИКА, АКСИОМАТИКА. Явленное в мифе ускользает от адекватного означения в иных, более специализированных языках культуры. Впрочем, и сам миф не схватывает иную реальность как таковую; он лишь указывает на «места», где эту реальность можно подсмотреть, пережить, впустить в себя и соответствующим образом настраивает аппарат восприятия. Вопрос о природе этой реальности как таковой увёл бы нас слишком далеко от основной темы. Ограничусь лишь постулативным утверждением, что эта реальность существует, и техники мифомышления выступают универсальным посредником между ней и миром эмпирического опыта в его рациональном осмыслении. Не существует культурных систем и традиций, где бы такая медиация отсутствовала.
Ближе всех к разгадке медиационной сущности мифа подошла психоаналитическая теория и, с некоторыми оговорками, трансперсональная психология. Однако тайна остаётся тайной.
В фоновом режиме медиация с запредельным протекает постоянно и незаметно для сознания.
Но есть особые, выделяемые из потока профанного бытия ситуации, когда сознание через мифосемантические коды входит в пограничную ситуацию и преображается дыханием «всецело Иного». В этих ситуациях все условности культуры, весь её стереотипированный опыт, включая индивидуальный, блокируются. «Обнуляется» вся система ценностей: проснувшийся архетип захватывает всё существо человека и растворяет его рефлексирущее я в роли, предписанной Иным. С самых первых своих шагов, культура стремилась институциализовать такие медиационные ситуации, а соответствующие мифосемантические коды закрепить в традиции.
Менее изучены несанкционированные культурой «порталы медиации», связанные с индивидуальными психическими настройками, которые оцениваются доминирующей культурной нормой как девиантные. Речь идёт о различных формах наркотического транса, фетишизма, садомазохизма, маниакальности т.п. Всё это образует локальный, маргинализованный в социуме сектор проявления психо-ментальных настроек (ПМН), балансирующих между индивидуальными и групповыми режимами медиации.
Прямая медиация с запредельным всегда экстатична, аффективна. И не только потому, что неизбежно продуцирует ситуационное «раскультуривание», расчистку культурного сознания от всяческих норм и правил, но и потому, что соприкосновение с Иным всегда сопровождается сильнейшим экзистенциальным переживанием. Человеческая экзистенция будто оказывается перед прозрачной дверью в иной мир, властно притягивающий и манящей химерой бегства из плена не только культурных условностей, но и вообще всего имманентного и конечного, всего здешнего, вещного, преходящего. Нет у человека более сильной потребности, чем порыв к трансцендированию. И, заглядывая в медиационные порталы, человеческая экзистенция всецело отдаётся неодолимому стремлению прорваться в тот мир навсегда. Однако условием такого прорыва выступает не частичная, но полная редукция культурного сознания, что оказывается невозможным. Можно впасть в глубокий транс с помощью #ИСС (измененные состояния сознания), можно максимально отключить левополушарные перцептивные каналы и блокировать соответствующие когнитивные техники, но нельзя архаизовать психические структуры до полного раскультуривания, ибо культурная, смыслопродуцирующая функция психики имеет антропогенетическую основу. Оттого экзистенции, устремлённой к бегству от тяжкого бремени культуры, приходится, в пограничном состоянии заглядывая в медиационные порталы, метаться между необходимым и невозможным. Неудивительно в этой связи, что все по-настоящему переживаемые ритуалы (в отличие от их позднейших выродившихся и рутинизованных обрядовых оболочек) были в той или иной мере экстатичны.
Мощная мистериальная основа ритуала СК, обеспечившая ему прочную институализацию в истории, обусловлена сочетанием в ней (в этой основе) нескольких важных смысловых комплексов.
Ядерный смысл мистерии – медиационная схема жертвоприношения. Суть её заключается в том, что участники ритуала за счёт своих ПМН генерируют особое психическое поле, которое делает возможным акт медиации с запредельным. Медиация имеет свою прагматику. Жизненная энергия приносимого в жертву существа «конвертируется» в интенциональный импульс, направленный запредельному адресату. Затем (не всегда сразу) следует ответный импульс, который воспринимается, прежде всего, особо отмеченными персонами, которые «модерируют» процесс магического превращения исходящей «оттуда» энергии в энергию прагматического действия «здесь». Помимо «модератора», который может быть коллективным, в ролевую матрицу ритуала входят жертвы (если речь идёт о человеческом жертвоприношении) и рядовые участники ритуала. В расширенном варианте предполагается также участие сторонних зрителей. Степень вовлечения последних в психическое поле сильно варьируется, и потому граница между участниками и зрителями всякий раз определяется конкретным ритуальным контекстом.
Таким образом, глубинная ритуальная основа СК связана с медиацией, магическим обменом энергиями между мирами. Переживание этой медиации, даже будучи вытеснено из сознания составляет экзистенциальную основу мистериального контекста СК и фундаментом составляющих его смысловых комплексов.
Андрей Пелипенко. Выдержки из книги Культура казни
Головной убор принесенной в жертву царицы Пуаби (золото, шумерская культура, царские гробницы Ура, 2500 лет до н. э.)
