DRANG NACH WESTEN-6 (продолжение)
Вековое бегство и архетип возвращения: родовая травма русской коллективной души
Итак, пришедший к власти Петр Первый столкнулся с цивилизационной проблемой - что делать с Московским царством?
В Европе того периода бурно расцветают науки, искусства и ремесла, принцип рациональности все больше входит в жизнь феодальных государств и побеждает клерикальность и формализм. Закладываются основы будущих сложных социальных систем - от армии и промышленности до юриспруденции и финансовых институтов.
И площадкой для закладки таких систем в Европе становились отдельные государства, обретавшие свою национальную идентичность вместе с усилением капиталистических элементов хозяйства. Между тем у Московии было гораздо меньше предпосылок для становления Nazionalstaat. К тому же со времен церковной реформы, проведенной в период царствования батюшки Петра, стране достался в наследство плохо скрываемый внутренний конфликт между адептами "старой веры" и сторонниками государственно-патриотичной матрицы никонианства. И языки пламени этого тлеющего конфликта вспыхивали в обществе то тут, то там.
Серьезных альтернатив было две. Можно было, вслед за Европой, провести свою Реформацию, откатив назад мало популярную среди трудящихся масс реформу патриарха Никона, возвести право собственности (а значит, и ценность труда) в абсолют, а усердие и трудолюбие - в ранг высших добродетелей.
Безусловно, это дало бы резкий толчок развитию экономики, а вслед за ним не замедлил бы появиться соц-заказ на науки, ремесла и прочие атрибуты наступающей эпохи Просвещения. Такой путь выдвинул бы на первые роли в обществе наиболее предприимчивых землевладельцев, самостоятельной части купечества, послужил бы толчком к образованию класса независимых промышленников и заводчиков.
Но с возрастанием роли производственных сегментов общества снизилась бы роль политических и религиозных элит, которые в таких случаях превращаются в набор компромиссных фигур, выполняющих заказ владельцев капитала и связанных с ним групп влияния.
Естественно, что самих представителей царствующего двора это не могло устраивать.
В помощь другому варианту преобразования Московии - административно-командному - было большое количество довольно темного, ретроградного сельского населения, которое в условиях торжества капиталистических отношений оказалось бы задвинуто на последние роли в социуме, где им не оставалось бы никакого другого применения, кроме как выполнять низкооплачеваемые непрестижные работы по найму у более успешных хозяев.
Другое дело - ощущать принадлежность к большой и влиятельной общности, перед которой склоняют голову не просто отдельные именитые люди и слои общества, но и целые страны. Конечно, чувство принадлежности к такой общности этим людям могла дать лишь государственная служба. В единственном доступном тогда для батраков варианте это была служба в армии.
Это вполне совпадало с целями самого Петра и его придворных, которые видели основную задачу государственного строительства в расширении территории влияния, обеспечения доступа к оживленным всесезонным торгово-транспортным коридорам Евразии, и, в общем масштабе, превращению Московского царства в хорошо защищенную транзитную территорию между двумя основными центрами мировой торговли - Западом и Востоком континента.
Надо сказать, что эта мечта была присуща всем поколениям русских правителей и династии Романовых, и Рюриковичей, но лишь Петр Первый подошел к ее воплощению с должной энергией, целенаправленностью и тщанием, достаточными для построения полноценной транзитной державы.
Армия и магистральные коммуникации являются основой такой державы, инструментами "принуждения к миру" заинтересованных в беспрепятственной торговле стран. Захватывая новые участки морских и сухопутных торговых путей, утверждая военную силу на периферии завоеванных владений, правитель такой державы усиливает безальтернативность для участников мировых торговых отношений, одновременно предлагая им силовое покровительство.
Эту схему геополитического "крышевания" и пользования плодами европейской цивилизации придумал не Петр, но он задал этот тренд на все последующие века, которому следовали почти все его царствующие потомки, а также советские и демократические правители России вплоть до наших дней.
Создав регулярную, современную и обученную армию, Петр создал и саму Россию - страну без привязки к местности и к национальности, которая имеет главное свойство: постоянно расширяться за счет соседей и тем самым все больше распространять свой контроль над ресурсами и торговыми сообщениями.
Будет правильно даже сказать, что армия и создала Россию - страну, где важно не то, что происходит внутри, а то, что происходит снаружи; где нет нации, а есть смешанное народонаселение, получающее хоть какую однородность лишь после попадания в казарму и муштры; где без превосходящей над соседями военной силы нет других возможностей закрепить вою идентичность и государственность в условиях отсутствия экономических стимулов развития.
Армия стала и концептом национальной идентичности. "Быть русским" стало тождественным понятию "быть русским солдатом". Это экспортный лейбл, который московиты и покоренные ими рекруты создали и несли на своей униформе в просвещенную Европу, удовлетворяя заодно имманентный комплекс своих предков по поводу достопамятного вытеснения их германцами с благодатных европейских равнин (это архетип будет задействован русскими правителями в военных целях еще не раз).
Естественно, что и весь модернизационный пафос Петра был мобилизован исключительно под нужды создания конкурентной, боеспособной армии, и ни для чего иного.
Однако сила и масштаб преобразований оказались достаточными для возникновения попутного развития общественной мысли, наук, искусств и становления нового уровня общественных взаимоотношений. Все это после смерти Петра стало базой для расцвета - после некого периода "бироновской" реакции - относительно благодатной эпохи екатерининского "застоя" в лучшем для широких масс понимании этого термина.
(продолжение следует: ///борьба-сотрудничество, как принцип; подавление альтернативных форм этно-государственности; становление преступного мира, как одного из механизмов государственного регулирования///
