Михаил КуликовДогма о драконе: за завесой китайского мифа современностиЧасть 5: Бамбуковая вата
(предыдущая тут https://teletype.in/@ostrog/TFW5ica4kzC )
Довольно трудно заглянуть за завесу как китайского официоза, так и западных интерпретаций китайской жизни. Но все равно достаточно хорошо видно, что в Китае силен патриотический накал, и выражается это не только в страте турбо-пабриотов, но и в ревностных настроениях подавляющего большинства населения, что прекрасно стыкуется с культурологическими выкладками чуть выше. Из множества частностей выстраивается общая картина. Это и посты пользователей в соцсетях, и их реакции на агрессивно-патриотические демарши официальных лиц, которые собирают миллионы лайков в Weibo, и уличные интервью, и красноречивые происшествия вроде того, когда в ходе политической полемики популярного западного блогера-китаиста физически атаковали чуть ли не все посетители парикмахерской, погнав его оттуда пинками за "очернение китайского народа".
Раннегосударственное сознание развивается инверсиями, от одного кумира к другому (хотя слово "развитие" тут весьма условно, ибо поступательного вектора не наблюдается, скорее - хождение по кольцевой от одного столба к другому). В 2000-х годах мы могли наблюдать совсем иные тенденции в оценках Запада (исключая турбо-патриотов, разумеется). Китай всерьез хотел понравиться.
Типичной иллюстрацией, да и высшей точкой этой тенденции, служила Олимпиада 2008 года в Пекине. Грандиозное зрелище служило будто бы выпускной церемонией после прохождения эдакого кандидатского курса для претендентов на место в "первом" мире. Количество средств, которые руководство страны вложило в престижный проект и сопутствующую инфраструктуру, трудно поддается подсчету и наверняка выражается астрономической цифрой. Партия пошла настолько далеко, что в годы, предшествующие действу, запустило общественные компании, призванные бороться с дикарским по западным меркам поведением вроде плевания на улице, семечек, несоблюдения очередей и привычки выбрасывать мусор куда попало. Все, чтобы создать наилучшее впечатление, смастерить наиболее благопристойную маску, подтянуть пресловутое "лицо" культуры.
Усилия не прошли даром. Многие наблюдатели с Западной стороны и не только вполне купились на картинку либерализующегося Китая. Однако стоит отмотать каких-то 10 лет вперед, и получится весьма разительный контраст. Это может показаться удивительным, если не понимать хотя бы на поверхностном уровне императивность культурной матрицы в определении поведения популяции, особенно если речь идет о возможно самом древнем и устойчивом имперском сознании на планете.
Никакой либерализации не было. Наблюдались совсем иные процессы. Во-первых, стратегия выстраивания капиталистической системы, которая создает внутри себя ниши, точки сборки для либеральных тенденций. Но ни причины, ни цель таких преобразований никак не сводились к указанным тенденциям, которые для китайской системы являются все-таки диссистемными. Это было нужно исключительно для обретения финансового могущества и веса на внешнеполитической арене. Партия с самого начала планировала держать процесс развития капитализма в рамках, а отголоски в изменений в обществе регулировать. Во-вторых, имела место не либерализация, а симуляция оной. Естественно, в большом обществе Китая среди городского населения высокой культуры нашлись и условно либеральные силы, но на уровне целостной системы это не могло сыграть существенной роли в ее развитии. По крайней мере, на данном историческом этапе это представляется невозможным.
Время либеральничать подошло к концу, и по мере приближения к двадцатым риторика китайских властей и дипломатии стремилась все ближе к черте неадекватности. В конце концов, когда консул крупного китайского посольства в Южной Америке позволяет себе публично обозвать премьер-министра Канады мальчишкой и мотом, об адекватности говорить не приходится. Такое поведение не могло не привлечь внимания всего мира, особенно Штатов, где такую политику нарекли "дипломатией Волка-воина" по имени китайской экшен-франшизы, в которой желтый рэмбо мочит бледно- и темнолицых врагов Поднебесной.
Однако ни одно объяснение причин такой политики, которые мне удалось найти на просторах интернета, а попыток я нашел немало, не обладает ни должной объяснительной силой, ни глубиной понимания культуры, с которой столкнулось гипостазирующее западное сознание. Ни гипотеза о том, что Китай просто показывает себя настоящего во всей сомнительной красе, стоило ему начать диалог с позиции силы, ни про-китайское соображение, что таким образом "вторая экономика" предупреждает своих конкурентов не связываться, а то хуже будет, ни типично западная гипотеза о том, что КПК боится потерять свою власть с оглядкой на предстоящие экономические и социальные потрясения и поэтому подогревает националистические настроения в стране - не годятся в той или иной степени. Да, подогрев так называемых националистических настроений действительно имеет место, но такой однобокий анализ отражает лишь часть проблемы. Остальные соображения и вовсе не выдерживают критики, ибо с позиции силы так себя не ведут. В активно конкурентной среде самый крикливый и "быкующий" - всегда самый неуверенный, и своей бравадой лишь транслирует эту неуверенность обладателям реальной силы и уверенности в себе. На самом деле, когда очередной дипломат публично называет какую-то группу бешеными собаками (реальный случай), это выглядит просто-напросто нелепо и вызывает искреннее недоумение. И ничего, кроме дипломатических потерь такое поведение не принесло.
Именно поэтому теория о том, что вызывающе агрессивное поведение китайской дипломатии на самом деле есть элемент не внешней политики, а внутренней, получила распространение. И в этом аспекте анализ верный. Такие жесты, несомненно, направлены вовнутрь. И в этом ракурсе действительно можно провести множество параллелей с любым авторитарным или частично авторитарным режимом, оставаясь в дискурсе политологии. Но загончик политологии весьма узок, хотя параллели с Россией провести можно и нужно. Только не в силу того, что в РФ "гибридный режим" и тому подобный прекраснодушный нонсенс, порожденный либеральным гуманизмом и соответствующими воззрениями на антропологию. А потому что в РФ схожий #роящийся_социум, находящийся под властью имперского сознания. С той, правда, существенной разницей, что #русская_матрица есть #идеократическая_империя с соответствующей ментальностью за гранью своего исторического предназначения (по историософской концепции А. Пелипенко о диалектическом взаимодействии Запада и России, см. "Русская матрица: в последний путь" (Острог14)), а китайская матрица никогда не была эсхатологически ориентированной идеократией (хотя не раз переживала идейную горячку). Однако огонь особой цивилизационной миссии китайского "суперэтноса" со скрытым за ширмой общекитайской идентичности ханьским шовинизмом горит в Поднебесной более-менее стабильно.
То есть при частичной схожести ментальных структур есть и существенные отличия. При этом схожих черт хватает, взять хотя бы идентичность имперского народа, с той лишь разницей, что "культуроним" китайцы возник существенно раньше (как почти не использующийся сейчас в дискурсе термин хуа), чем образовавшиеся как калька с европейских наций "русские", когда стало очевидно, что для очередной догоняющей модернизации надо спешно строить нацию. И в России, и в Китае есть разница между россиянами и русскими, "китаянами" и китайцами, основой которых составляет этнос хань, впрочем, столь же расплывчатый, как и приснопамятные великороссы (сама концепция национальности, хань-миндзу, родилась в конце 19 века в ходе противостояния с европейцами).
Но мы отвлеклись. Не удивительно, что при всем цивилизационном сходстве (не забывая, разумеется, о существенных различиях, эйлеровы круги китайской и русской культурных систем пересекаются гораздо меньше, чем не пересекаются) в обоих странах есть схожие паттерны поведения и социальные явления. Таким образом да, в Китае есть своя вата. И она схожим образом подкармливалась и делалась низовой социальной базой КПК, как и в России после одиозной путинской речи в Мюнхене. С поправкой на не имеющие аналогов роительные характеристики китайцев, которые гораздо охотней идут всей ротой в ногу, чем атомизированные и демобилизированные в социальном смысле русские, от которых инициативы не дождешься.
Возникает вопрос, первична ли политика уберегания "лица" по отношению к бамбуковой вате? В том смысле, не является ли все описанное выше комплексное поведение дракона, когда он по сути прячет голову в песок, следствием боязни власти раздразнить турбо-патриотов? То есть не является ли власть заложником ситуации, которую она сама создала? Скажу сразу, это весьма сомнительно, и такое объяснение разбивается о факт, что политика во чтобы ни стало сохранить "лицо" началась задолго до накачки общества националистическими настроениями и ресентиментом. Об этом красноречиво говорит и история с раздуванием пузыря на рынке недвижимости, и контрпродуктивные меры по работе с протестующими - ведь можно было до танков на улице не доводить, а расчехлить котомку все равно пришлось. Далее по тексту мы коснемся неадекватного отношения к проблемам железнодорожных долгов, нехватки питьевой воды, демографического кризиса и разочарования молодежи в реалиях современной жизни. Большинство этих проблем замаячило на горизонте задолго до разогрева турбо-патритов пропагандой, и объяснить их все куриной слепотой культуры тоже было бы большим упрощением. Перед нами устойчивая характеристика культуры.
Однако в чем-то оценки западных аналитиков могут и совпадать с реальностью. Сейчас управление обществом, разгоряченным патриотической горячкой противостояния с коварным дядей Сэмом и бледнолицыми колонизаторами на фоне экономического кризиса, плавно переходящего в социальный, может превратиться в игру с огнем. Стоит вспомнить, какой бурной была реакция в соцсетях на конфронтационные высказывания китайской стороны на встрече в Анкоридже, посвященной китайско-американским отношениям.
Текущий политический кризис вокруг Тайваня во многом продиктован внутриполитической логикой. На момент написания этого текста остался примерно месяц до 20го съезда КПК, где пройдут выборы следующего генерального секретаря. Си Цзиньпин планирует выдвинуть себя на беспрецедентный третий срок. Ходят слухи, что у действующего генсека накопилось в Партии множество политических недоброжелателей, особенно за последние годы, когда в ходе разворачивания кризиса на рынке недвижимости пришлось применить непопулярные меры, ударившие многим чиновникам по кошельку. Борьба с коррупцией в высших эшелонах власти, которая используется для того, чтобы убрать самых опасных недоброжелателей и предупредить остальных, тоже играет здесь свою роль. Ведь такая политика хоть и укрепляет власть за счет страха, параллельно плодит новых врагов. На этом неприглядном фоне, который включает массовые протесты и растущее недовольства турбо-патриотов ввиду отсутствия явных успехов, маленькая победоносная война или, что еще лучше, иллюзия внешней угрозы, с которой надо постоянно бороться, пришлась бы очень кстати. Но, видимо, опыт отпора, которая скромная Украина дала в ходе СВО "второй армии мира", развязал руки конкуренту по ту сторону океана.
Последующий символический визит спикера Палаты представителей США в Тайвань вылился лишь в позорное "последнее китайское предупреждение", на фоне которого социальная сеть Weibo якобы не справилась с нагрузкой. Турбо-патриоты тут же дали о себе знать рядом публичных акций протеста, включая забрасывание яйцами правительственного здания в Сямыне (город на побережье напротив Тайваня). Правительству снова пришлось подвергнуть соцсети цензуре, в то время как по ним поползли нелицеприятные мемы, высмеивающие политику Партии. Во время разворачивающегося кризиса накручивание иллюзии внешнего врага - весьма удобная стратегия. Напомним, китайцы считают Тайвань частью единого Китая, так что вмешательство США выглядит как реальная угроза суверенитету и территориальной целостности. К сожалению для кабинета Си, особенности внутренней политики США породили небывалый консенсус по китайскому кейсу между республиканцами и демократами, а также их избирателями. Так что ситуация развивается стремительно.
Пока что дракон затаился, проглотив обиду, и просчитывает следующий шаг. Не стоит забывать о паттернах культурно обусловленного поведения. Страх всепоглощающей инверсии всегда преследует авторитарные режимы доличностных и модернизируемых обществ. Это может оставаться в пределах культурно-бессознательного, но такое чутье приходит с властью, которой открываются некоторые структуры управления культурной системой, ведь власть предержащие становятся в некотором роде медиумами, транслирующими глубинные интенции культуры. После потери "лица" через "последнее китайское предупреждение" правительство может все-таки атаковать Тайвань. Си выбрал для своей политики доктрину единого Китая, и теперь загнан в ловушку, потому что принцип сохранения лица для представителей китайской власти императивен. Опираясь на дискурс войны, Си находится в ловушке ее логики. Но тут, конечно, многое будет зависеть от общественных настроений и темпов развития кризиса. Возможно, серией ковидных локдаунов удастся подморозить развитие событий до судьбоносного съезда Партии. Хотя не исключено, что в нынешних условиях даже китайское терпение может лопнуть от такого обращения. В любом случае, даже если в стране удастся стабилизировать ситуацию в ближайшие месяцы, этого удастся добиться лишь заплатив цену снижения стабильности в следующее обострение народных волнений.
А проблемы Китая, как я уже упоминал, перечисленным далеко не исчерпываются.
