Ранние истоки линейного понимания времени по Вяч. Вс. Иванову
Наиболее явно отличия эпического повествования, так, как оно представлено у Гесиода, от исходного мифа древневосточного происхождения можно выявить благодаря сопоставлению рассказа о Пандоре с мифологическим прототипом позднейшего литературного рассказа о шумерской богине Инанне, увозящей к людям в Небесной Ладье сто полученных в дар от бога Энки основных начал (установлений, законов - ме) культура ( позднейший характер самого перечисления этих установлений длинным списком в шумерском тексте не противоречит архаичности мифологического прототипа ). Древняя роль еще близкой к Инанне Пандоры, как принесшей все дары, сохраняется еще во внутренней форме ее имени: Ergа, 80-82: "назвал эту женщину Пандорой, потому что все живущие в доме Олимпа дали ей дар" (согласно одному из древних толкований текста; символика δῶρα θεῶν "даров богов", имеющая индоевропейские истоки, в мифе о Пандоре обыграна в разных смыслах). У Гесиода функция Пандоры переосмыслена в отрицательном плане: " вместо огня я дам (людям) зло", Еrgа, 57 (ср. Теогония, 570).
В этом случае, как и в ряде других, у Гесиода на древние соотношения, которые можно предположить на основании шумерского текста, накладывается двучленная оппозиция Дике-Гибрис. Она, как и вся связанная с ней система раннегреческих полярных оппозиций, значимость которой для Гесиода и мифа о Пандоре недавно описана Пуччи [26], а для преобразования древних мифов у трагиков и вообще в сознании полиса еще Фрейденберг, позднее Вернаном и рядом других авторов, используется уже в духе рационалистического миропонимания. Но и для самих двоичных оппозиций, и для их элементов возможны более ранние истоки, как предположено Палмером применительно к Дике-Доле. Оппозиция Дике и Гибрис отчасти типологически сходна различию в других индоевропейских традициях между прямой Правдой и Кривдой, у Гесиода также противопоставление истинности - ложности (φεύδεα), уже в смысле, приближающемся к логическому.
Наложение оппозиции Дике-Гибрис приводит и к преобразованию у Гесиода мифа о "веках" по сравнению с его вероятными древневосточными источниками. К их числу относятся кроме представлений о золотом веке и циклическом членении предыстории человечества древнемесопотамские, в частности, шумерские прения металлов, в том числе золота и серебра (жанр, продолжающийся в позднейших традициях - персидской и некоторых европейских, ср. злато и булат у Пушкина). К источникам мифологической символики металлов принадлежат также древнемесопотамские и малоазиатские ритуалы, где в символической функции (в частности, по отношению к четырем сторонам света) противопоставляются друг другу четыре металла и сделанное из них ритуальные изображения. Так, в древнехеттском празднике хаттского происхождения килам кузнецы, работающие по золоту, серебру, железу и меди, следуют друг за другом в ритуальном времени. В одном из текстов этого праздника (древнехеттский ритуал) упоминается имя хаттского бога-кузнеца DHasamili, после чего "приходят кузнецы по золоту" (= золотых дел мастера) "кузнецы по золоту поют", далее кузнецы по железу и серебру приносят дары соответственно железа и серебра, затем несут дары кузнецы по меди, после чего поют в честь того же хаттского бога-кузнеца. Последовательность золото - железо - серебро - медь соответствует ценностной иерархии металлов в хаттской и хеттской традиции времени начала изготовления железа. По мере внедрения удешевленных способов массового изготовления железа его символическая ценность смещается к концу аксиологического ряда, что и отражено в символической последовательности металлов в связи с "веками" ("возрастами") у Гесиода в отличие от его предполагаемых древневосточных прототипов. К векам, знаменуемым металлами в духе общедревневосточной системы символических соответствий, у Гесиода добавлен возраст героев и последний железный век (предсказываемый в духе эсхатологической футурологии с инверсией всех оппозиций и ситуаций, что имеет аналоги и в архаических мифологиях, как у айнов). Вместо одного мифологического времени и его инвертированного обращения в будущем образуется поступательный ряд поколений. В этом смысле Гесиод примыкает к исторической хронике, развертывающейся как натуральный ряд чисел. Цикличность древневосточных и реконструируемых по языковым данным (этимология αἰών 'вечность' < "вечное возвращение" по Э.Бенвенисту) раннегреческо-арийских (восточно-индоевропейских) мифов сменяется исторической последовательностью, соответствующей числовой (в отличие от рассмотренного восточноиндоевропейского прототекста загадки Сфинкса, где общеиндоевропейская символика четного числа ног человека и домашнего животного использована по отношению к истории жизни каждого человека, но в порядке, отличном от натурального ряда чисел).
Источник: https://antique-lit.niv.ru/antique-lit/articles/ivanov-mify.htm
