"Сверхчеловек" из пробирки
20 лет назад на телеэкраны вышел сериал «Бригада». Ныне полузабытый, в свое время он так удачно отрезонировал коллективное бессознательное русских, что стал визитной карточкой целого поколения. Русская матрица быстро пережевала и сам сериал, разобрав на пацанские цитаты и рингтоны, и тех, кто над ним работал: Безруков, Дюжев и Вдовиченков стали звездами путинского кинематографа, а сын режиссера Сидорова, подражая Саше Белому, сколотил преступную группировку и попал за решетку. И всё же остается в сухом остатке нечто такое, что выделяет «Бригаду» из бесконечного потока нудной рефлексии о «лихих девяностых», делает ее самостоятельным феноменом, к которому стоит приглядеться.
Прежде всего «Бригада» — абсолютно постмодернистский продукт, густо замешанный на всевозможных цитатах. Некоторые из них — из «Крестного отца», «Лица со шрамом», «Однажды в Америке» — считываются сразу в силу своей прямолинейности. Другие разгадываются не сразу, но это не значит, что их нет вовсе. Почему в восьмой серии на рабочем столе в бандитском офисе появляется портрет барона Унгерна? Почему на гопницкой дискотеке 80-х внезапно звучит Depeсhe Mode? Пожалуй, «Бригада» — это апофеоз русского постмодерна: «смерть автора» здесь не просто декларируется, но и осуществляется. Критический субъект, способный осмыслить и отрефлексировать эти многочисленные намеки, просто отсутствует, будучи растворен в коллективном бессознательном. Пришло время критического осмысления — лучше поздно, чем никогда.
В одной из сцен Саша Белый «берет на понт» оппонентов, угрожая взорвать боевую гранату. Скорее всего, это цитата из романа Пелевина «Generation П», который вышел за три года до премьеры сериала, но ирония в том, что в пелевинском тексте граната — в руках у чеченца Гусейна. Передав право играть с жизнью и смертью русскому герою, авторы сделали серьезную заявку. Посмотрим, какую именно, и оправдались ли их претензии.
«Бригада» — весьма неполиткорректная вещь по нашим временам. Фил, персонаж Владимира Вдовиченкова, цитирует запрещенный в РФ «Майн кампф» и не скрывает восхищения: «Везде орднунг и арбайтен». «Ага, а мы их с этим орднунгом и арбайтеном… Гитлер капут!», — возражает ему друг детства и будущий кореш по банде Пчелкин. Итак, заявка сделана — речь в сериале идет о русском сверхчеловеке, способном победить немецкий орднунг, выросший из дурно понятого ницшеанства. Это и есть ключ к сериалу. Зная это, мы без труда обнаруживаем скрытый сюжет, маячками которого становятся ницшеанские цитаты.
Приглядимся к главному герою «Бригады». Саша Белый только демобилизовался из армии. Его лучший друг — таджик Фарик, тоже будущий бандит, к месту и не к месту вставляющий коронную фразу «Клянусь Заратустрой». Саша мечтает стать вулканологом — вспомним встречу с Заратустры с огненным псом, скрывающимся в вулкане. Скрываясь от милиции на даче Космоса, он читает «Историю Рима» Моммзена, которого Ницше называл «единственным ученым из живущих». Там же Белый встречается с девушкой из старой интеллигентской династии и женится на ней, а перед первой брачной ночью просит родить ему сверхчеловека. Это лишь основные ницшеанские вешки сериала, которые не оставляют сомнения: речь в нем на самом деле идет о воспитании сверхчеловека, в соответствии с заветами Заратустры, но с русской спецификой.
Интенции, заложенные в «Бригаде», были в русле общего культурного реваншизма нулевых. Вспомним громкое название книги Максима Калашникова «Сверчеловек говорит по-русски. Россия против голема». Ирония в том, что сверхчеловек, выращенный под колпаком РМ, чаше всего оказывается на поверку именно големом. Вот и Саша Белый, по сюжету, совершает свои бандитские подвиги под крышей «конторы». У него есть куратор Каверин, который его смертельно ненавидит и всё же ведет по жизни вплоть до думских выборов 1999 года, на которых Саша Белый пытается выйти из роли спойлера и тем самым ломает заранее оговоренные правила игры. Но стать депутатом Александром Беловым ему не суждено — за дерзость он расплачивается гибелью друзей. Сверхчеловек оказывается гомункулом из конторской пробирки, который не может пережить своего создателя. В последней серии Белый инсценирует свою смерть и восстает из мертвых, чтобы отомстить Каверину и вслед за этим бесследно исчезнуть. Эта развязка производит странное впечатление: кажется, что действует уже не человек, а тульпа, которая выполняет свою миссию и развоплощается. Желали того авторы сериала или нет, но финал удался именно потому, что в нем поражение неудавшегося сверхчеловека приобретает отчетливый метафизический характер выпадения из бытия. Ложная, выморочная суть голема проявляется в полной мере.
Ростки субъектности не были даже раздавлены — их и не существовало, перед поколением 90-х поставили кривое зеркало, в котором уродливое казалось могучим и жизнеспособным. Это и есть «Бригада» — сериал абсолютно непонятый и обывателями в силу их уровня эрудиции, и критиками в силу их абсолютной слепоты. Логоцентрическое образование, когда-то возвышавшее человека, во время упадка старых ценностей его только калечит, выхолащивая творческую интуицию. И там, где обыватель инстинктивно чувствует нечто значительное, «тилихент» либо проявляет мелкий и пошлый снобизм, либо просто проходит мимо недоступного ему феномена.
Teodor Sonne
