Дмитрий Алтуфьев: Мастер-класс, 3
Сталкер: Прихожу в себя, понимаю, что отсутствовал долго, у костра сидит человек, уставившись в огонь, больше никого. Мне плохо, страшный озноб по телу. Проклятая луна. Поднимаю глаза и вижу ее сквозь ветви. Невыносимая тошнота подкатывает к горлу, пытаюсь отползти за круг костра. В теле невероятная слабость, рвет так, что кажется будто выплюнешь все внутренности. Как только выплевываю последний сгусток какой-то вязкой и очень плотной жидкости, слабость сменяется чудовищным приливом сил. Меня кто-то заполняет. Я зверь и крадусь на карачках к костру, с трудом пытаясь сохранить частичку эго, причем оно смотрит как-то отстраненно, словно наблюдает, не вмешиваясь. Делаю невероятный кульбит через себя, как какая-то кошка. В человеческом состоянии так точно не получится. Откуда-то приходит понимание, что викинги делали нечто подобное, когда превращались в берсерков. Ползу к костру и падаю.
Ученый и Писатель поднимают Сталкера, укладывают на куртку у костра и накрывают овчиной, после чего разгорячённый Писатель начинает упражняться в краснобайстве:
- Люди, сами люди ставят себе барьеры, барьеры в своем же сознании. Первейшая задача психонавта – овладеть искусством произвольно снимать и устанавливать барьеры между средами в этой реальности. Тогда ходить по воде аки по суху станет совершенно обыденным. Но самое интересное – это барьеры в сознании. Я говорил с людьми, переболевшими ковидом средней тяжести, они сидели дома, утратив чувства вкуса и обоняния – совсем. А есть и пить надо. И вот они рассказали, что жевать кусок шоколада, не чувствуя и не понимая, что это шоколад – довольно тяжело. Как и пить чай, не понимая и не чуя, что это чай. Ты знаешь, что во рту глоток нечистой горячей воды, не более. С кофе еще хуже – он ощущается как взвесь глины в кипятке. В обычных условиях разум по вкусу и запаху определяет, что это шоколад и чай, т.е. съедобные продукты – и дает команду глотать. Или наоборот – определяет, что это, например, глина и машинное масло, т.е. несъедобные – и дает команду выплюнуть.
А тут восприятие сбито, и человек вершит насилие над сознанием, убеждая его, диктуя ему свою волю, приказывая: это шоколад, это съедобно, надо жевать и глотать. Защитный барьер сознания снимается – и сабж ест.
Почему это важно? А вот представьте себе голод, обычный для России и Украины в конце 1920-х и начале 1930-х гг. Люди умирают, люди едят трупы, едят траву, едят листья – зная, что это несъедобно и они умрут. И умирают. А скажите, какая разница между листом салата и щавеля и листом лебеды или березы? Одни съедобны, другие нет? А чем это определяется, биохимическим составом? Да нет, состав у них одинаков и зеленая масса листвы деревьев теоретически вполне способна поддержать жизнь на уровне человеческой биохимии. Да, конечно, мы помним школьную зоологию, мы помним, что у коровы три отдела желудка и огромный кишечник, позволяющий есть траву. У нас этого нет. Но речь не о том, чтоб есть траву постоянно, речь о том, чтобы выжить в голод, просто не умереть. Речь о барьерах, поставленных себе сознанием. Человек ел листья лишь тогда, когда ничего иного не было – и тогда он уже знал, что они несъедобны и потому ему конец. Ну а если бы он этого не знал? Возможно, десятки тысяч людей остались бы живы! Аскеты джайнов в Индии едят лишь опавшие листья – и ничего, живут и мыслят!..
Ученый: Решил все-таки попробовать технику с дыханием в дополнение к концентрации на звуках, просто подкорректировать ее согласно моему удобству. Опять же, это вроде работает, но ты рано или поздно соскакиваешь, сбиваясь со счета и задавая внутренним голосом с этим связанные вопросы, погружаешься в аналитическую деятельность. Возможно, дело в отсутствии опыта медитаций такого рода. Я бросил это дело и, признаться, серьезно упал духом. Но раскрыв глаза и прислушавшись к ночи и ее специфической магии, начал снова погружаться в «углубленное» ИСС. Я слышал чей-то шепот, может, местных духов? Кто-то как будто пытался заговорить со мной с какого-то бокового градуса, но я не мог считать интенции в голосах. Чего они хотят? Они злы на меня, любопытны, предупреждают меня о чем-то? Я был не на шутку взволнован, но все-таки смог пересилить себя и снова закрыть глаза, сконцентрировавшись на звуках природы.
Сначала был прибой, он продолжал нарастать у меня в голове, к нему присоединился шепот листьев на ветру, роение насекомых, шуршание ночных жителей леса, завывание ветра, далекая железная дорога, звуки жизнедеятельности моего собственного тела… Меня начало уносить прочь от этого мира. Я почувствовал непрестанное присутствие Истиноблага над этим миром, выраженное в спускавшемся(?) откуда-то Свете (сложно уловить пространственную ориентацию), который как будто предстал передо мной, просвечивая сквозь веки. Он принес с собой тепло моему телу, которое, признаться, уже беспокоило меня ощущением переохлаждения, и твердую уверенность в том, что все происходящее сегодня есть Благо, и никто не желает нам зла. Почему-то я не отважился открыть глаза. Видимо, это было очередной ошибкой, и чувство Истиноблага постепенно растворилось в привычной уже магии ночи. Однако Его присутствие не прошло зря. Мне было что-то вроде откровения. Во вдохновленных ИСС мыслях возник образ самого процесса мыслительной деятельности, пришедшего в синкретичном геометрически-семиотическом образе. Вкратце этот процесс можно описать так: любое семантически сложное значение, т.е. идея, приходит нам в качестве откровения. Откуда? Это может быть деятельность самого мозга, предоставляющее нашему эго разбираться с результатом его подсознательной деятельности, а может, это работа мозга как антенны, подключенной к платоновскому Миру идей. В любом случае Идея является нам в законченном виде, во всей сложности, но еще не охваченная сознанием. Сознание уже «чувствует», что располагает разгадкой, но она еще не оформлена в знаковую систему культуры. Сознание вынуждено как бы «проговаривать» все аспекты этой идеи в своем внутреннем монологе, охватывая ее компонент за компонентом по дискурсивно-присоединительному принципу, пока не пройдет все компоненты в некоторой последовательности и «охватит» идею как целое, «индексировав» и добавив в свой «тезаурус», будучи теперь в силах декомпозировать новоприобретенное целое на компоненты и изъяснить их в терминах языка. Это можно сравнить с прохождением точки концентрации сознания, нашего Я, по графу идеи, представленному в виде геометрической фигуры элементов и ребер графа, уже доступного для такого сканирования, но еще не отсканированного полностью…
