Андрей Пелипенко: В защиту смертной казни 1
Тема смертной казни без сомнения продолжает быть актуальной. Даже после победы её противников, добившихся её фактической отмены, вопрос явно остаётся открытым и постоянно всплывает в общественном сознании. Наблюдая за «победителями», за их настроениями и интонациями, заметно, что они сами не очень верят в серьёзность своей победы. Силы самоубеждения явно не хватает, чтобы отделаться от ощущения эфемерности, суррогатности, а главное, некоей трудно формулируемой зыбкой противоестественности навязанного обществу порядка, который словно тонкая плёнка наложился на некий первичный, «неправильный» и ненавистный, но естественный и непоколебимый в своей естественности порядок. Сладость победы не может не омрачиться ещё и тем обстоятельством, что общественная дискуссия проходила, мягко говоря, в не совсем равных условиях. Настоящего спора, собственно говоря, не было. Был, по сути, монолог одной стороны. Сторонникам смертной казни либо вовсе не давали возможность высказать свои взгляды, либо чуть ли не буквально затыкали рот, либо специально подбирали оппонентов из числа наиболее одиозных, косноязычных и недалёких личностей, чтобы витийства речистых гуманистов на их фоне выглядели убедительнее. Отчасти цель была достигнута. Выступать за смертную казнь стало считаться неприличным и недостойным «интеллигентного» человека. И всё же есть в этом торжестве доморощенных гуманистов нечто от конфеты, съеденной под одеялом. Дело, однако, не в психологизме.
В моей статье я хочу последовательно и насколько возможно кратко опровергнуть основные аргументы «победителей» и показать, что отмена смертной казни в современной России не только глупость, но и преступление.
Первый и самый популярный аргумент - судебная ошибка. Подробно напоминать, о чём идёт речь, нет нужды. Этот аргумент всем известен. Нельзя казнить невинных. Согласен, нельзя. (Мало ли в мире делается того, чего нельзя). Однако, господа, где, в какой стране, в каком веке вы встречали зафиксированные законом нормы судебных наказаний, заранее ориентированные на неправильность их применения. Это же абсурд! Если имеет место осуждение невинного, то это проблемы следственной и судебной системы, но никак не самой нормы закона! Представьте, куда можно дойти, если рассуждать таким образом: суд у нас неправый, следствие чёрт знает какое, поэтому давайте на всякий случай смягчим наказания, чтобы хоть как-то подогнать и компенсировать. Не идиотизм ли? И само собой, что при этом идиотизме суд будет становиться всё более неправым, а следствие ещё более диким. В этой логике следовало бы отменить, к примеру, самолёты и автомобили, поскольку пилоты и водители тоже иногда совершают трагические ошибки. Если ошибается судья, то и виноват судья, а не закон. И спрашивать надо с судьи, а не подгонять норму закона под моральные и профессиональные качества представителей исполнительной системы. Ибо не их уровень должен отражать закон, а состояние морально-правовых отношений в обществе. И в этом качестве закон должен быть неким твёрдым берегом, устойчивым полюсом ответственности для всех и, в том числе, для его служителей.
Кстати, об «ошибочках». Система у нас такая, что убийцы и другие опаснейшие для общества преступники, вместо того, чтобы сидеть, как положено по приговору суда по десять-пятнадцать лет, почему-то через год-два, а то и раньше, оказываются на свободе. И, разумеется, совершают новые преступления. В случае применения смертной казни вопрос был бы закрыт раз и навсегда. Так на чьей совести такого рода «ошибочки»? К тому же, об ошибках можно говорить в спорных случаях. А как быть с бесспорными? Со стопроцентно бесспорными? Такой поворот темы гуманистам не нравится, и они переходят к другим аргументам, среди которых один из излюбленных - псевдо богословский. Дескать, жизнь даётся человеку богом и общество не в праве её отнимать. Трогательный аргумент в обществе, состоящем из стихийных язычников и религиозных конформистов. Если такая формулировка вызывает праведный гнев истинных христиан, то попрошу их согласиться хотя бы с таким очевидным фактом, что христианство есть всего лишь одна вера, а не вера всей страны, не говоря уже о всём человечестве. Впрочем, главное даже не это.
Главное, что даже если бы божьи заповеди носили столь же непреложный как в средневековье характер, то и тогда они не могли бы быть прямым руководством к действию в светском государстве. Такого не было нигде и никогда. В средневековых обществах, где к священному писанию относились не в пример серьезнее, чем в современной России, никому и в голову не приходило ограничивать практику лишения людей жизни нормами абсолютной религиозной нравственности. Представьте, к примеру, известную библейскую сентенцию «Не судите, да не судимы будете», начертанную над головами судей в соответствующем заведении. Но даже если условно принять вышеозначенный псевдо богословский тезис, то его развитие опять же приводит в неприятный для гуманистов логический тупик. Бог дал жизнь, но он же и дал всё остальное. В том числе и свободу, и ответственность. (Если не он, то кто?) И как же быть со свободой? Её тоже нельзя отнимать? Или всё-таки можно? И в каких случаях следует считать, что человеческая жизнь прервана именно богом? Прервём, однако, поток казуистических вопросов, на которые всё равно никто не возьмётся всерьёз отвечать.
Отметим другое. Чувствуя шаткость кухонно-богословской почвы, гуманисты проделывают следующий трюк: на место бога ставят государство. В таком подправленном виде их аргументация выглядит следующим образом: государство возникает из общественного договора, не предполагающего между гражданином и государством такого типа отношений, при которых государство вправе отнимать у гражданина жизнь, которую оно ему не давало. Железная логика! Здесь, по крайней мере, не нужно выворачиваться и объяснять, кто и зачем дал жизнь коровам и курам, которых мы едим, а также вирусу бубонной чумы, с которым мы все (и в том числе вегетарианцы) не очень хорошо уживаемся. Значит, государство - это продукт общественного договора? Эх, господа, вашими бы устами... Не будем углубляться в дебри истории и прослеживать генезис и типологию государства. Даже ликбезовских знаний на эту тему достаточно, чтобы увидеть, что не всё так просто и однозначно и легкомысленная экстраполяция современного состояния в прошлое чревато попаданием впросак. Во всяком случае, в России, где государство и общество веками находятся в состоянии раскола и ползучей войны, ни о каком общественном договоре говорить не приходится. Соответственно, вся дальнейшая аргументация обессмысливается. Ну нет в России ни гражданского общества, ни, как это ни грустно, даже предпосылок для заключения общественного договора. Нет у нас граждан, есть подданные. И государство у нас не продукт общественного договора, служащий обществу, а полумистический фетиш, самопричинный и самодостаточный, существующий сам для себя и рассматривающий подданных, как свою собственность. И представлено это государство, кстати сказать, не самым достойным человеческим материалом. (Не люблю это выражение, но в данном случае, иначе не скажешь) Ага! -торжествуют гуманисты. Так разве можно такому дикому варварскому государству давать возможность осуществять смертную казнь? К сожалению, и можно и нужно. Ибо у нас нет не только другого государства, но и другого народа.
Здесь важны два обстоятельства. Первое связано с тем, что над государством (каким угодно ублюдочным) нет никакой вышестоящей социальной инстанции. Так уж устроено человеческое общество. Никто не может извне государства устанавливать для него правила и границы и решить, что ему можно, а что нельзя. И когда возмущённый интеллигент говорит мне, что человек имеет право убивать другого, а государство права убивать не имеет, я спрашиваю: откуда Вы это взяли? В каких скрижалях это написано? Исторический опыт свидетельствует как раз об обратном. Именно государство присваивало себе право на применение социального насилия и лишения человека жизни. Покажите мне эту социальную инстанцию, чьи нормативные общественные регулятивы стоят над государством.
