Алена Арзамасская - казачка, из служилых эрзян.
Родилась в казачьем селе Выездная Слобода под Арзамасом. Ещё в молодости её насильно выдали замуж за пожилого крестьянина, но тот прожил недолго, и вскоре она стала вдовой. От нужды она постриглась в монахини в Арзамасском Николаевском монастыре. Здесь она обучилась грамоте, узнала народное врачевание. Разработала лекарство от гнойных ран.
В 1669 году, когда началось восстание Степана Разина, Алёна покинула монастырь и присоединилась к восставшим. Ей удалось собрать отряд из 300—400 человек, и с ним она направилась к городу Темникову, расположенном на притоке Оки Мокше. В 1670 году её отряд объединился с отрядом Фёдора Сидорова, разбил отряд воеводы Арзамаса Леонтия Шайсукова. После этого повела отряды численностью до 700 человек от Арзамаса к Шацку, затем повернула и взяла Темников. Алёна более двух месяцев управляла городом и войском. В отряде насчитывалось более 2000 повстанцев.
30 ноября 1670 года войско Алёны было атаковано царскими войсками и разгромлено. Алёна была захвачена в Темникове воеводой Ю. А. Долгоруковым. После пыток её осудили к сожжению в срубе как разбойницу и еретичку, подозреваемую в колдовстве. Приговор приведён был в исполнение 4 декабря 1670 года
Казнь Алёны привлекла внимание современников-иностранцев (И. Ю. Марций). Ценный рассказ об Алёне Арзамасской сохранился в опубликованной в 1677 году в Альтоне (Германия) брошюре «Поучительные досуги Иоганна Фриша или примечательные и вдумчивые беседы, в которых речь идёт о полезных и поучительных материях, а также каждый раз сообщается о важнейших событиях нашего времени». Иоганн Фриш пишет:
Через несколько дней после казни Разина была сожжена монахиня, которая, находясь с ним [заодно], подобно амазонке, превосходила мужчин своей необычной отвагой. Когда часть его войск была разбита Долгоруковым, она, будучи их предводителем, укрылась в церкви и продолжала там так упорно сопротивляться, что сперва расстреляла все свои стрелы, убив при этом ещё семерых или восьмерых, а после того, как увидела, что дальнейшее сопротивление невозможно, отвязала саблю, отшвырнула её и с распростёртыми руками бросилась навзничь к алтарю. В этой позе она и была найдена и пленена ворвавшимися [солдатами]. Она должна была обладать небывалой силой, так как в армии Долгорукова не нашлось никого, кто смог бы натянуть до конца принадлежавший ей лук. Её мужество проявилось также во время казни, когда она спокойно взошла на край хижины, сооружённой по московскому обычаю из дерева, соломы и других горючих вещей, и, перекрестившись и свершив другие обряды, смело прыгнула в неё, захлопнула за собой крышку и, когда всё было охвачено пламенем, не издала ни звука.
*****
Что не пройдет Останется,
А что пройдет Забудется...
Сидит Алена-Старица
В Москве, на Вшивой улице.
Зипун, простоволосая,
На голову набросила,
А ноги в кровь изрезаны
Тяжелыми железами.
Бегут ребята - дразнятся,
Кипит в застенке варево...
Покажут ноне разинцам
Острастку судьи царевы!
Распросят, в землю метлами
Брады уставя долгие,
Как соколы залетные Гуляли Доном-Волгою,
Как под Азовом ладили
Челны с высоким застругом,
Как шарили да грабили
Торговый город Астрахань!
Палач-собака скалится,
Лиса-приказный хмурится.
Сидит Алена-Старица В
Москве, на Вшивой улице.
Судья в кафтане до полу
В лицо ей светит свечечкой:
"Немало, ведьма, попила
Ты крови человеческой,
Покуда плахе-матушке
Челом ты не ударила!"
Пытают в раз остаточный
Бояре государевы:
"Обедню черту правила ль,
Сквозь сито землю сеяла ль
В погибель роду цареву,
Здоровью Алексееву?"
"Смолой приправлен жидкою,
Мне солон царский хлебушек!
А ты, боярин, пыткою
Стращал бы красных девушек!
Хотите - жгите заживо,
А я царя не сглазила.
Мне жребий выпал - важивать
Полки Степана Разина.
В моих ушах без умолка
Поет стрела татарская...
Те два полка,
Что два волка,
Дружину грызли царскую!
Нам, смердам, двери заперты
Повсюду, кроме паперти.
На паперти слепцы поют,
Попросишь - грош купцы дают.
Судьба меня возвысила!
Я бар, как семя, щелкала,
Ходила в кике бисерной,
В зеленой кофте шелковой.
На Волге - что оконницы
Пруды с зеленой ряскою,
В них раки нынче кормятся
Свежинкою дворянскою.
Боярский суд не жаловал
Ни старого, ни малого,
Так вас любить,
Так вас жалеть
Себя губить,
Душе болеть!..
Горят огни-пожарища,
Дымы кругом постелены.
Мои друзья-товарищи Порубаны, постреляны,
Им глазыньки до донышка
Ночной стервятник выклевал,
Их греет волчье солнышко,
Они к нему привыкнули.
И мне топор, знать, выточен
У ката в башне пыточной,
Да помни, дьяк,
Не ровен час:
Сегодня - нас,
А завтра - вас!
Мне б после смерти галкой стать,
Летать под низкой тучею,
Ночей не спать, -
Царя пугать
Бедою неминучею!.."
Смола в застенке варится,
Опарой всходит сдобною,
Ведут Алену-Старицу
Стрельцы на место Лобное.
В Зарядье над осокою
Блестит зарница дальняя.
Горит звезда высокая...
Терпи, многострадальная!
А тучи, словно лошади,
Бегут над Красной площадью.
Все звери спят.
Все птицы спят,
Одни дьяки
Людей казнят.
