Ваутер Ханеграф: Магия, 2
Второй подход можно назвать функциональным, и он концентрируется на ритуальных действиях. Его основу заложили французские исследователи Марсель Мосс и Эмиль Дюркгейм. Для Мосса магия обозначает «любой ритуал, не являющийся частью организованного культа; ритуал частный, тайный, загадочный и почти всегда направленный на достижение запретного».
Дюркгейм, продолжая ту же линию рассуждений, определяет религию как верования и обряды определенной социальной группы: религия неотделима от церкви. Магия, с другой стороны, асоциальна – не существует Церкви Магии.
Иными словами, здесь магия противопоставляется религии, а не науке. По мнению Дюркгейма, «в магических манипуляциях есть нечто исконно антирелигиозное».
[Примечание переводчика. Надо сказать, что в этом подходе есть определенный резон с точки зрения исследователей паранормального. «Сверхъестественные» явления действительно чаще всего проявляются именно в антисистеме. в том, что не имеет устойчивого положения в обществе. Малые маргинальные группы, безумцы и шарлатаны, изгои и еретики – вот та среда, где по-настоящему можно увидеть чудо.]
Наконец, третий подход основывается на трудах французского философа Этьена Леви-Брюля. Нужно, впрочем, отметить, что сам он применял свою концепцию не только к магии, но и к религии.
Согласно ей, существует два взгляда на мир. Первый – это взгляд инструментальной причинности: между причиной и следствием всегда есть некие посредники, или второстепенные силы, которые и обеспечивают связь. Второй – взгляд соучастия: причины и следствия существуют в единстве, порой до полной неразличимости.
Леви-Брюль поначалу считал мировоззрение соучастия свойственным только примитивным народам, но впоследствии пришел к выводу, что оно пронизывает любую культуру, включая нашу собственную. Последующие ученые пришли к некорректному выводу, что магия и «соучастие» – синонимы, и результатом стало множество работ, где магия описывалась как «основанная на иной форме рациональности».
Здесь, как видим, магия снова противопоставляется науке, как альтернатива миру инструментальной причинности.
Эти три подхода могут смешиваться в разных пропорциях, но конечный результат всегда сохраняет главную, незыблемую основу – веру в существование триады «магия – наука – религия» и убежденность, что все можно определить в терминах этих трех способов мышления.
Триада ведет начало в эпоху Просвещения, хотя ее предпосылки прослеживались намного раньше. Отправной точкой рассуждений становится относительно понятный тезис, что религия (как ее ни определяй) есть нечто отличное от науки и современной рациональности.
Как только мы делаем это различие, то тут же обнаруживаем, что целый класс явлений в культуре и обществе не укладывается в дихотомию. Они определенно отличаются от рациональной науки, и все же их нельзя уверенно назвать и религиозными.
В результате этот третий класс оказывается мусорной корзиной, куда сваливают все, чему не смогли найти место. Вместе с «магией» туда относятся и такие разрозненные категории, как «оккультизм», «суеверие», «мистицизм», «эзотерика», «иррациональное», «примитивное мышление», «язычество», «идолопоклонство», «фетишизм» и так далее.
Под это разнообразие названий попадает еще большее разнообразие верований и практик, и как-то связать их между собой проблематично. Что общего у призыва демонов с составлением гороскопов, или у алхимической трансмутации с оживлением статуй и изготовлением амулетов? Тем не менее существует убежденность, что их можно собрать вместе под общим ярлыком магии, чтобы отделить от таких же однозначно определенных науки и религии.
Исследователи, негласно принимая за истину существование этой триады, обычно с симпатией относятся к науке, с уважением – к религии и крайне негативно – к магии (как бы они ее ни называли).
Перейдем теперь к сути проблемы. Очевидно, что само разделение религии и магии – прямое наследие христианской теологии и связанной с ней доктринальной полемики. Явно или скрыто, под религией всегда понимается именно христианство (причем «правильное», признанное христианство), магия же обозначает поклонение идолам и демонам, то есть ложную религию. Такой подход настолько очевидно нормативен и предвзят, что непонятно, как он вообще стал основой исследовательской программы, которая вроде как должна быть объективной. Тем не менее, именно так и случилось.
Отчасти причиной тому еще один дискурс в дополнение к теологическому. Начиная с 12 века, интеллектуалы начали продвигать идею «естественной», или натуральной магии – магии, основанной не на демонической силе, а на действии скрытых (оккультных) сил природы, и таким образом теологически приемлемой.
Сторонники натуральной магии оказались под огнем со всех сторон. Протестантская Реформация добавила ярости и актуальности анти-магической полемике, обычно направляя ее против римского католицизма. Многих богословов не слишком убеждал довод, будто натуральная магия не связана с демонами. Натурфилософы и ученые, со своей стороны, обвиняли любого защитника любой магии в обскурантизме и суеверии.
У магии настоящий талант оказываться по ту сторону баррикад, без разницы, как ее определять и какие доводы приводить в ее защиту.
источник https://anairos.livejournal.com/56506.html
