Глава 18. Выборгский вокзал
Выборгский вокзал был битком набит людьми, и они все прибывали. Из-за метели в пути задержалось несколько рейсов, некоторые вовсе отменили. Анита проверила расписание и, убедившись, что поезд в Хельсинки отъезжает вовремя, быстренько вернулась на свое место на втором этаже, пока его кто-нибудь не занял.
Люди сидели у подножия высоких величественных колонн, прижимаясь к ним мокрыми от снега куртками, или стояли вдоль коридора, сбиваясь в обеспокоенно-недовольные группы. Кругом была грязь, сырость, стоял монотонный гул голосов и со свистом пролетал неприятный сквозняк от регулярно открывающихся дверей вокзала, которые впускали очередных жертв непогоды.
Анита сидела на краю железной скамейки, плотно зажатая другими пассажирами с правой стороны. Сквозь разбитый дисплей телефона было сложно что-либо прочитать в браузере, а окружающий шум поглощал максимальную громкость музыки в слабых наушниках. Да и батарейка стремительно садилась — едва доиграла депрессивная «In The End» от Linkin Park, как мигающий красный значок потух, а вместе с ним и весь экран.
Девушка хмуро спрятала бесполезный телефон и погрузилась в себя, рассеянно глядя на людей вокруг и не различая ни единого лица. Ее мысли регулярно возвращались к Олегу, раз за разом прокручивая последние события, словно особо эмоциональный фильм, от которого точно знаешь, что будешь переживать.
До чего же неприятный выбор пришлось сделать! Анита бессильно сжала кулаки, сдерживая вновь навернувшиеся слезы. Вот бы сейчас все бросить, найти Олега в заснеженном городе, обнять и поцеловать… Но, рассуждая трезво, разве одна романтичная ночь стоит обиды «небесного деда» и профуканного билета в перспективное будущее финского иллюстратора? Утром Олег вернется в часть, в то время как Анита останется у разбитого корыта до следующего шанса… если он вообще подвернется.
Раньше девушка жила в стальной уверенности, что даже после самой громкой ссоры Олег неизменно дождется и примет подругу обратно. Знакомая вера успокаивала ее до сих пор — он же не всерьез! Ну подуется, посомневается (ладно, есть за что), но ведь Анита обязательно приедет, а Олег обязательно поверит в искренность ее чувств и намерений. Но где-то рядом, непрошеная и въедливая, как мошка, мысль активно пищала и обращала на себя внимание: «А что, если больше не поверит? Что, если сегодня он и вправду попрощался?»
И вновь Анита холодела, а затем напрягалась, как спринтер перед забегом, готовая вернуться в город, найти Олега и больше никогда с ним не расставаться. Но в этот момент у здравого смысла включалось второе дыхание, и он до победного уговаривал свою обладательницу «угомониться и не наделять своими глупыми фантазиями других людей», и мышцы автоматически расслаблялись.
Затянутая в круговорот угрюмых раздумий, девушка не заметила, как прошел целый час, и до поезда осталось каких-то сорок минут. Ее желудок заурчал от голода так громко, что сидевшие рядом люди скосили на нее глаза. Анита неохотно встала со своего насиженного и нагретого места, закинула рюкзак на спину и поплелась на первый этаж — перехватить бутерброд с чаем и снова проверить расписание, не изменилось ли чего.
Перед табло, точно футбольные болельщики, собралась большая группа пассажиров. Они внимательно следили за малейшими изменениями в расписании. Какой-то мужчина воскликнул:
— Не отменили только Хельсинки! Этим финнам плевать на метель, они привыкшие.
Анита быстро отыскала глазами свой поезд на сверкающем табло — и вправду, он единственный горел зеленым светом на фоне контрастных красных надписей. Должно быть, за пределами Выборга не все так плохо, раз успели расчистить рельсы.
В маленький зал хлынул темный поток людей со стороны перрона — прибыл один из опоздавших поездов, в и без того тесном холле стало совсем невыносимо. Анита заторопилась, прокладывая себе путь навстречу сияющей вывеске «Магазин», где она рассчитывала закупиться перекусами в дорогу. Чья-то цепкая рука схватила ее за предплечье, но девушка не обратила на нее внимания, посчитав чьим-то неуклюжим движением в толпе. Но звонкий голос, выкрикнувший ее имя, был более настойчив и не оставлял сомнений, к кому он обращался.