Глава 28. Нападение в больнице
Прежде безмолвная больница понемногу оживала. Эхом пронеслась затихающая сирена скорой помощи, красный свет от мигалки запрыгал по стене, отраженный окном в конце коридора. Со стороны регистратуры донеслись шаги и громкие голоса людей — врачи скорой резко отдавали друг другу команды. В открытые двери ворвался сквозняк и добрался до Аниты. Девушка плотнее закуталась в парку и почти утонула в объемном меховом воротнике.
Больница. Таинственный мир со своими законами и ценностями, куда одновременно допускались все и лишь немногие. Поход сюда в качестве пациента напоминал прогулку по циферблату часов, где можно наблюдать движение стрелки, но не понимать законов ее вращения. И сейчас Анита растерянно бродила по внешней стороне, в то время как важная для нее работа проводилась внутри, за дверями кабинетов и палат, куда ее не пускали. Там, где находился Олег.
«Почему так шумно?», — она глубже погрузила лицо в мех воротника.
Усилившийся шум из регистратуры давил на уши. В дальнем конце коридора мелькнула группа людей, притащивших с собой уличный холод на верхней одежде. Они двинулись в противоположном направлении, чему девушка несказанно обрадовалась — сейчас ей меньше всего хотелось оказаться в гуще горластых пациентов. Вскоре их голоса утонули в недрах больницы.
Карина не появлялась. Что можно делать у врачей так долго? Рассказывать историю жизни?
Сегодня Анита слишком много мерзла, нервничала и совсем ничего не ела. Ее многострадальное тело наконец-то оказалось в теплом и безопасном месте, и теперь отчаянно погружалось в спячку для восстановления. Девушка продолжала прятать лицо в мех воротника, от которого исходило приятное, обволакивающее тепло, и глаза начали слипаться.
Вскоре она действительно задремала и оказалась на той странной грани сна и яви, когда все слышно, но ничего не понятно.
Открыв глаза, Анита увидела незнакомые ботинки, под которыми растекалась грязная лужа из тающего снега. Мужские ботинки. Она подняла голову, чтобы посмотреть на их обладателя… И в этот момент удар в висок едва не свернул ей шею.
Зрение померкло, уступив место тошнотворным блесткам-звездочкам.
Ей даже не удалось произнести это вслух. Рот зажала костлявая, но цепкая ладонь, другая рука обхватила поперек груди, прижав руки Аниты к телу. Девушка онемела от боли, шока и ужаса, и не сразу поняла, что ее волокут по больничному коридору в неизвестном направлении.
Вдалеке мелькнула яркая надпись «Регистратура», зазвучали бурлящие, точно из-под воды голоса, но ее протащили мимо, в тусклый проход под лестницей, ведущий на другую сторону больницы. Показалась дверь, которую похититель начал старательно открывать, раскачивая хлипкий замок-крючок предплечьем.
Аниту накрыла паника. Она закрутилась, попыталась вырваться в надежде, что незнакомец больше озабочен открытием двери, чем сохранностью пленницы, и взамен получила очередной удар по голове. Из глаз брызнули слезы.
В конце концов дверь открылась, и они шагнули в зимнюю ночь.
Он тащил ее дальше от больницы, куда-то за темные жилые дома и массивные деревья со снежными кронами. Бледный лунный свет не освещал, а лишь нагонял жутких теней в подворотню, где пленница вскоре очутилась.
Анита с трудом шагала по глубокому снегу, морозный воздухбольно покалывалноздри, а кусочки снега попадали в ботинки, таяли и мерзко холодили кожу. Она пыталась разглядеть лицо похитителя, но тот был на порядок выше, а еще крепко прижимал к себе ее тело и голову.
Они остановились за углом широкого квартирника, от больницы их скрывали высокие заснеженные кусты и кусок железа, напоминающий забор. Сильным рывком девушку повалили в снег, а потом придавили к земле — незнакомец сел сверху. В лучике света, который как-то проник в этот потаенный угол, она узнала невзрачного паренька из «свиты», одного из тех двоих, с кем Игорь приехал в Выборг на разборки. Он стоял дальше всех во время «перцовой атаки».
Удивление быстро переросло в онемение, а затем и леденящий ужас. Анита даже не почувствовала холод от снега, проникшего за затылок. Она лежала, скованная реакцией собственного тела, и отчаянно твердила себе под нос: «Это сон, это сон». Но если это сон, то почему он настолько реален?
Даже при слабом освещении она разглядела опухшие и покрасневшие глаза, но смотрели они зловеще прямо, совсем не моргая. Вероятно, в них попало совсем немного перцового газа, и паренек быстро оклемался, а уже в больнице заприметил обидчицу и решил отомстить.
Тело содрогнулась от страшных мыслей. Каким образом ей отомстят? Изобьют, изнасилуют? Аниту так сильно придавили, что не было ни малейшего шанса вновь воспользоваться баллончиком. Может, закричать?
Словно в ответ что-то белое блеснуло в воздухе, и горло оцарапало холодное тонкое железо.
— Закричишь — убью, — тихо произнес парень из «свиты».
Стало тяжело дышать, сознание помутнело. Наверное, так умирают от инфаркта.
— Где же сейчас твой баллончик? — он вдруг полез в карман ее парки, не убирая ножик от горла, — Око за око, как говориться. Ты пустила перец мне в глаза, и с тобой я поступлю так же.
Ее склонные к аллергии глаза слезились даже от краски в художественной студии, а перцовый газ с такого расстояния по-любому сожжет ей сетчатку. Несмотря на лезвие, девушка в панике задергалась и попыталась сбросить своего похитителя. Слишком поспешно она нарекла его «полупарнем» — сил в нем хватило, чтобы грубо вернуть пленницу в неподвижное состояние очередным ударом. Костлявые пальцы продолжили поиск баллончика в просторном кармане.
— Что, зассала? Как говорят, выстрел в ногу заменяет два часа воспитательной беседы. В нашем случае не выстрел, а «пшик», — он глухо загоготал.
«Гребанный любитель цитат!» — Анита снова задергалась, и лезвие таки пошло в ход: прошлось по щеке и впилось в плечо, но неглубоко. Гаденыш осторожничал — возможно, боялся убить ее ненароком. Но когда Анита освободила руку и бросила горсть снега в его воспаленные глаза, парень отбросил всякую осторожность.
Как паук-рыболов, он накинулся на нее, впился пальцами в шею и начал душить.
От первого неполного вдоха девушка забилась в истерике. Вцепилась в ледяные руки, изо всех сил царапала и щипала грубую кожу, издавая ртом нечеловечески страшные звуки, от которых сама же ужасалась. Тело извивалось и ходило ходуном, насколько позволял вес прижавшего ее похитителя. Анита пыталась ускользнуть от его пальцев, вжимала голову назад, еще глубже в снег, чтобы хоть как-то ослабить хватку и поймать ртом немного воздуха. В голове крутилась единственная мысль:
«Отключиться бы раньше, чем сдохнуть в мучениях!»
Внезапно пальцы разомкнулись, и парень камнем повалился на нее. Анита закашлялась и стала жадно вдыхать холодный воздух, пока возможно. Ее не прервал даже пронзительный крик над ухом:
Она рывком высвободила подругу из-под похитителя и помогла встать. Без ее помощи Анита бы точно не справилась — до того тряслось ее измученное страхом и болью тело.В руках Карины блестел знакомый предмет: кухонный нож. Дрожащими пальцами девушка погладила холодное лезвие:
— Он до-достоин золотой подставки. За один вечер спас жизнь трем людям.
Потом, пошатываясь, шагнула к Карине и повисла у нее на шее. После удушья слова давались с большим трудом, но Анита таки прохрипела:
— Ты — лучшее, что случилось со мной в школе!
— У тебя кровь на лице! — подруга отстранилась и лихорадочно осмотрела ее. — И рана на плече. Давай быстро в больницу! С этим подонком разберутся менты.
Игнорируя отрывистые, бубнящие, но нескончаемые слова благодарности, она подхватила Аниту под руку и потащила в обратном направлении.