88.

В военном лагере никогда не бывает тишины. Громкие команды, топот сапог, ржание лошадей, звон кольчуг и другого оружия. Даже по ночам. Хотя этот постоянный шум не мешает спать солдатам. Привычка.

Павка Корчагин сидел в палатке и слушал доклад какого-то вождя племени, которое примкнуло к его "освободительной армии". Тот нудно перечислял количество воинов, количество лошадей, кибиток, маркитанток и даже золотарей, которые должны были собирать за всем его воинством мусор и куда-то утилизировать. Куда всё это должно деваться Корчагин даже не собирался вникать. Ему было муторно на душе. Всё, абсолютно всё делалось медленно. По его убеждению революция должна происходить быстро и радостно, одним порывом. А приходилось заниматься хозяйственными делами, какими-то расчётами, снабжением и прочей ерундой, как завхозу. Даже переложив практически все эти хлопоты на подчинённых, ему приходилось встречаться вот с такими вот мелкими командирами, как сидящий перед ним грязный и вонючий кочевник, и решать кучу ничего не значащих проблем. Но любой командир хотел свои проблемы обсуждать именно с "Сердцем революции" как стали его называть в его разрастающейся с каждым днём армией.

- Всё! Больше я с тобой ничего обсуждать не буду. В соседнюю палатку отдашь вот эту бумагу, там получишь дальнейшие инструкции! - резко оборвал он вождя племени и протянул ему половинку исписанного тетрадного листа с синей печатью.

-Что? Куда? - не понял его сидящий на неудобном табурете истерлинг

- Вон! Туда, в соседнюю палатку! - еле сдерживая рвущееся наружу раздражение ответил Павка.

Схватив любимую будёновку, Корчагин вышел из палатки и пошёл куда глаза глядят. Душа требовала песни, полёта, хотелось выхватить наган и выстрелив рядом с ухом первого попавшегося кричать ему в побелевшее лицо - "Ну что контрррра, попался?".

Лишь возле последней палатки перед стенами столицы Гондора он смог успокоиться. Присел к костру, протянул к огню руки. Как ни странно, тут на него никто не обратил внимания.

"- Не узнают, сволочи. Надо митинг провести..." подумалось Корчагину. Через полчаса, так и не сказав сидящим рядом воинам ни слова, он побрёл обратно, обдумывая на ходу то, что он будет говорить на завтрашнем митинге...