Кладбищенские истории.
Статья в одно очень старом журнале.
На потрёпанной обложке с трудом можно было прочесть:
В типографiи А. А. Краевскаго (Бассейная №2)
И сама статья на последних страницах:
Заметки Петербургского Зеваки Петра Татаринова
Наш журнал писал ещё в 1820 году статью о осушении окрестностей Санкт-Петербурга. Напомню нашим читателям дела тех давних лет.
Из Отечественных записок № 4 от 1820 года на странице 189 пишет Павел Свиньин:
«Ничто столько не прославляет правительства, как предприятия, подъемлемые им для блага общественного. Пали во прах высокие пирамиды надменных Семирамид, исчезли с лица земли пышные дворцы римских цесарей, разрушились огромные амфитеатры тиранов сиракузских; но водопроводы Гальбов, но дороги Августов — до скончания мира пребудут свидетельством величия царств и попечения мудрых монархов о благе народном. К этому последнему неоспоримо принадлежит намерение государя императора осушить окрестности нашей северной столицы. Болота, где не произрастает ничего для продовольствия столицы, беспрестанно расширяющейся, будут в состоянии снабжать ее многими из главных жизненных потребностей, привозимых теперь издалека и продаваемых дорогой ценой: эти топкие болота, представляющие для глаз жалостный вид скудости природы, превратятся в злачные луга и богатые нивы. Стада, находящие теперь на них едва себе пропитание и заражающиеся произрастающими на них зельями, будут тучнеть на роскошных пастбищах и доставлять столице в изобилии масло и молоко. Наконец исчезнут вредные испарения, порождающие сырую, переменчивую погоду и умягчится сама суровость климата!!!
В 1818 году выписан был из Англии, по повелению государя императора, квакер Виллер, известный искусством своим в осушении болот и вообще знанием землепашества. В том же году 23 июля приступил он к своему делу на отведенной для того на Охте земле, заключающей 326 десятин самых болотистых и ничего непроизращающих мест. Для первоначальной осушки занял он до 80 десятин по левой стороне дороги, идущей к пороховым заводам. Через 8 месяцев эти непроходимые места, эти вязкие топи, покрытые ржавчиной, превратились в твердую равнину, благоухающую, прелестную, плодородную…
Назначенное для обрабатывания пространство земли Виллер обвел каналом, простирающимся на 5 верст, глубиной от 5 до 10 футов. Середину прокопал он также 13-ю поперечными каналами, из которых каждый длиной от 200 до 300 саженей, шириной же и глубиной — судя по местоположению. Во всех этих каналах течение воды направлено сперва в большой окружной канал, а из него в реку Охту. Сверх того выкопаны еще два большие в близлежащем болоте, для собрания излишней воды, дабы она не сообщалась с осушенным местом. Земля, вынимаемая из каналов, употреблялась на заровнение ям и рытвин, во множестве находившихся на этом пространстве. Потом приступлено было к срытию кочек и мшистого дерна. При этом отделено немалое количество торфа, заменяющего с успехом дрова; многие пни с большими корнями их употреблены также на ограду, которая из этой части дерева делается вечной, особенно когда обрастет травой и кустарником, что вместе придает ей красивый вид. Остальное пережигалось, и тогда уже земля вспахивалась английским плугом. Берега каналов, дабы не обсыпались, обсажены березками.
Сверх того нынешним летом начал Виллер обрабатывать по этому же плану, по Царскосельской дороге, место городового выгона, идущее к Волкову полю. Сумма, употребляемая для всех эти работ, не превышает 100 000 рублей в год…»
По слухам, как раз недалеко от Царскосельской дороги, при проведении работ по осушению, господином Виллером и было найдено престранное место. Там он потерял несколько своих рабочих и чуть не пропал сам. Хотя следствие списало все события на волков, которых в тех краях было не мало. Но сначала я изложу причины, побудившие меня начать расследование некоего события на окраинах Санкт-Петербурга.