Чайковский. Итальянская песенка | Сан-Ремо, Ницца и Флоренция

/ Комитет национального наследия, 2023.
/ Руслан Богатырев, 2018.

Итальянская песенка… Одна из простых и чудесных миниатюр П. И. Чайковского. В ней он использовал настоящую народную итальянскую мелодию.

Итальянская песенка была включена под № 15 в сборник «Детский альбом», куда всего вошли 24 лёгкие пьесы, созданные для удобства исполнения юными музыкантами. Сборник был сочинён П. И. Чайковским в мае–июле 1878 г. Первая публикация нот (декабрь 1878 г.) в издательстве П. И. Юргенсона. Посвящён племяннику композитора Володе Давыдову.

Что же побудило Чайковского написать этот дивный вальс, эту чудесную миниатюру? Ответ на это я нашёл в его письмах.

—
Пётр Ильич только что вернулся из большой поездки по Италии, которая началась с ноября 1877 г. В декабре в Венеции он работал над 4-й симфонией. В январе 1878 г. в Сан-Ремо занялся инструментовкой завершающей части оперы «Евгений Онегин», а в середине февраля опера была готова.

10/22 января 1878 г. из Сан-Ремо он писал своей покровительнице Н.Ф. фон Мекк: «Чтобы моя музыка распространилась за границей, нет надобности, чтобы вещь печаталась за границей. Я решился в последнее время печатать свои сочинения исключительно в России и именно у Юргенсона. Он мне доказал совершенно справедливо, что ему очень невыгодно издавать только некоторые мои пьесы. Я пишу очень много. Юргенсон готов издавать что угодно вышедшее из-под моего пера, но именно желал бы всё, потому что только в этом случае он наверное знает, что из его рук не уйдёт то, что принесёт выгоду… Что касается моей заграничной известности, то она нисколько не страдает оттого, что мои вещи печатаются в России. Юргенсон многие из них сбывает за границу».

—
2 февраля 1878 г. Чайковский ненадолго выехал в Ниццу. Вот, что он пишет Н.Ф. фон Мекк: «Бывали ли Вы в Ницце и езжали ли по дороге, которая идет из Генуи в Ниццу берегом моря и называется «La Corniche»? Это одно из чудес природы, это одна из самых чудных прогулок, которые мне случалось делать на моём веку. Вместо того, чтобы ехать по железной дороге, что было бы проще, дешевле, но зато и менее приятно, мы наняли городского извозчика из Сан-Ремо, который взялся довезти нас по Corniche в Ниццу. Мы выехали в восемь часов утра. Было ещё холодно, но светло, чисто на небе. В одиннадцать с половиной часов мы приехали в Ментону. Там прогуляли два часа, пока лошадь отдыхала, а от половины второго до пяти часов ехали по самой обворожительной дороге, среди беспрестанно сменявшихся пейзажей, один другого лучше и поразительнее, пока, наконец, попали в Ниццу, где опять для глаз явилось прелестное зрелище. Сегодня карнавал. На улицах масса народу, маски, процессии, балаганы, пёстрые толпы туземцев и иностранцев. Брат мой в совершенном восторге от путешествия. Коля был тоже очень доволен. Мы остановились в отеле «Виктория»… Завтра мы снимаемся втроём, проведём весь день здесь, а утром во вторник вернёмся в Сан-Ремо».

—
6 февраля он уже пишет из Сан-Ремо: «Вчера в 6 ½ часов вечера мы вернулись из Ниццы. Поездка эта оставила во мне самое приятное впечатление. Я всегда боялся и не любил Ниццу за то, что она — город, куда съезжаются франты и франтихи со всего света. На этот раз я с ней совершенно примирился. Во-первых, туда, где гуляет фешенебельный свет, я не ходил. Во-вторых, не знаю хорошенько почему, но в Ницце близость весны чувствуется гораздо больше, чем здесь. Хотя во всех путеводителях говорится, что Сан-Ремо находится в более благоприятных климатических условиях, чем Ницца, но мне показалось, что в последней теплее, меньше ветра. В-третьих, я никогда не видывал такой массы цветов, как теперь в Ницце. Куда ни взглянешь, где ни пройдёшь, везде цветы, и какие чудные! Теперь уже появились на полях дикие гиацинты: прелестный, красивый и ароматный цветок.

Мы сделали несколько восхитительных прогулок, из которых две — 1) в grotte St. Andre и 2) в Chateau — особенно мне понравились. Последнюю мы сделали два раза пешком. Не знаю, были ли Вы там. Это гора, на которой когда-то стоял замок. Теперь там устроена терраса, с которой открывается неописанно прелестный вид на всю Ниццу с окрестностями. И какая погода была! Светло, тепло, весело! В деревьях чирикали птички. Самая тропинка, по которой мы взбирались, прелестна… Какой милый наш Коля! Сколько он радости нам приносит! Как вообще милы дети!»

—
В общей сложности в Сан-Ремо Чайковский провёл 7 недель. 19 февраля выехал через Геную и Пизу во Флоренцию.

21 февраля 1878 г. он уже пишет Н.Ф. фон Мекк из Флоренции: «Итальянская природа, итальянский климат, её художественные богатства, исторические воспоминания, связанные с каждым шагом, который Вы здесь делаете, всё это имеет много неотразимой прелести для человека, ищущего в путешествии отдохновения и забвения горестей. Если горести отдалились настолько, что рана перестала быть жгучей, то лучшего места для окончательного излечения раны не может быть, как Италия. Я до такой степени начинаю проникаться этим убеждением, что уж начинаю подумывать, не уехать ли нам отсюда вместо Швейцарии в Неаполь. Ужасно стал меня манить и дразнить этот Неаполь!..

Вы спрашиваете, друг мой, знакома ли мне любовь не платоническая. И да и нет. Если вопрос этот поставить несколько иначе, т. е. спросить, испытал ли я полноту счастья в любви, то отвечу: нет, нет и нет!!! Впрочем, я думаю, что и в музыке моей имеется ответ на вопрос этот. Если же Вы спросите меня, понимаю ли я всё могущество, всю неизмеримую силу этого чувства, то отвечу: да, да и дай опять так скажу, что я с любовью пытался неоднократно выразить музыкой мучительность и вместе блаженство любви. Удалось ли мне это, не знаю или, лучше сказать, предоставляю судить другим. Я совершенно несогласен с Вами, что музыка не может передать всеобъемлющих свойств чувства любви. Я думаю совсем наоборот, что только одна музыка и может это сделать. Вы говорите, что тут нужны слова. О нет! тут именно слов-то и не нужно, и там, где они бессильны, является во всеоружии своём более красноречивый язык, т. е. музыка. Ведь и стихотворная форма, к которой прибегают поэты для выражения любви, уже есть узурпация сферы, принадлежащей безраздельно музыке.

Слова, уложенные в форму стиха, уже перестали быть просто словами: они омузыкалились. Лучшим доказательством того, что стихи, пытающиеся выразить любовь, суть уже более музыка, чем слова, служит то, что очень часто подобные стихотворения (укажу Вам на Фета, которого я очень люблю), будучи внимательно прочтены как слова, а не как музыка, не имеют почти никакого смысла. Между тем, смысл в них не только есть, но в них есть глубокая мысль, только не литературная, а чисто музыкальная». <…>

«Я продолжаю чувствовать себя очень хорошо во Флоренции и находить этот город во всех отношениях симпатичным. Весна хотя ещё не пришла совсем, но приближается быстрыми шагами. Цветов на улицах множество, есть даже мои любимцы ландыши, и очень недорогие. Один вид этих милых цветов, красующихся в эту минуту на столе моём, уже достаточен, чтобы внушить любовь к жизни». <…>

Какой милый город Флоренция! Чем больше живёшь в нём, тем более его любишь. Это не шумная столица, в которой глаза разбегаются и устаёшь от суеты; но вместе с тем здесь так много предметов, полных художественного и исторического интереса, что скучать нет никакой возможности. Достопримечательности города мы осматриваем не торопясь, не бегая из одного музея в другой и из церкви опять в галерею. Каждый день, утром, отправляемся посмотреть на что-нибудь, а к одиннадцати часам возвращаемся домой. От одиннадцати до часу я занимаюсь, т. е. пишу маленькие пьески для фортепиано или романс. После завтрака ходим в Уффици, в Питти или в Академию. Оттуда отправляемся пешком в Кашино, которое с каждым днем становится прелестнее вследствие постепенного наступления весны. После обеда отправляюсь бродить по главным улицам, полным жизни, движения. Остальной вечер провожу за чтением или писанием писем. Музыки здесь вовсе нет. Оба оперные театра закрыты, и это для меня большое лишение. Иногда до того хочется послушать музыки, что обрадовался бы всякому «Трубадуру» и «Травиате». Но даже и этого не услышишь».

—
4 марта накануне отъезда из Флоренции: «Помните, я писал Вам из Флоренции про мальчика, которого слышал вечером на улице и который так тронул меня своим чудным голосом. Третьего дня, к моей несказанной радости, я нашёл опять этого мальчика; он опять мне пел: «Perche tradir mi, perche lasciar mi» [«Зачем изменять мне, зачем покидать меня»], и я просто изнывал от восторга. Я не помню, чтобы когда-нибудь простая народная песня приводила меня в такое состояние. На этот раз он меня познакомил с новой здешней песенкой, до того прелестной, что я собираюсь ещё раз найти его и заставить несколько раз спеть, чтоб записать и слова и музыку». <…>

12 марта 1878 г. из Кларанс (Швейцария): «Я писал Вам про певца-мальчика, который так трогал меня своим чудным пением во Флоренции. Накануне отъезда я ещё раз слышал его и записал слова и музыку одной песенки, которую и посылаю Вам с моим аккомпанементом. Не правда ли, милая песенка, и какие курьёзные слова!» »

—
Итальянская песенка Чайковского в исполнении Михаила Плетнёва (1995 г.), одного из лучших наших пианистов:

* «Фейный бал и самое красивое русское слово»: http://proza.ru/2018/12/06/1670
* «Данте и Рай. Константин Бальмонт. Фейные сказки»: http://proza.ru/2018/12/06/1476