Типографика музыки. Бунин и Заболоцкий
Можжевеловый куст... Это первое произведение, давшее жизнь идее кармен-романсов (январь 2018) и методу поэтической инкрустации.
История его необычна, стоит рассказать.
Идея зародилась при детальном изучении такого направления, как русский бард-романс. У нас как-то не принято выделять это из авторской и бардовской песни. Но, во-первых, это не песня, а романс. А, во-вторых, что существенно, романс создаётся здесь не на стихи самого автора, а на стихи того или иного известного поэта. И в этом случае бард выступает уже как композитор и исполнитель. Причём это уже не клубная самодеятельность (что сплошь и рядом в авторской песне), а нередко полноценная профессиональная деятельность.
Именно в таком качестве особняком стоит творчество Александра Алексеевича Суханова. Думаю, многие знают, что он один из мэтров бардовской песни. Друг Олега Митяева. Его песни «Зелёная карета», «Колокольчик», «Апрель» давно уже не только стали его визитной карточкой, но и заслуженно вошли в музыкальную сокровищницу нашей культуры.
Один из лучших авторов в жанре бард-романса. Если не лучший. Великолепный мелодист и очень тонкий исполнитель. В своём творчестве сочетает изысканность высокой поэзии Серебряного века и домашнюю душевность бардовской песни. Родился в 1952 г. в Саратове. Окончил с отличием мехмат МГУ им. М.В.Ломоносова (1974), аспирантуру. Кандидат физико-математических наук. Преподавал высшую математику в Военно-воздушной академии им. Ю.А. Гагарина. С 1981 г. работает в МГУ, в лаборатории вычислительных методов. Окончил музыкальную школу по классу скрипки. Песни пишет с 1969 г. на свои стихи, а также на стихи известных российских и зарубежных поэтов. Лауреат Грушинского фестиваля (1975). Лауреат Царскосельской художественной премии, за самобытный музыкальный почерк и песни на стихи классических поэтов (2012).
Александр Суханов выработал свой фирменный исполнительский почерк — пение на тихом голосе, пение, близкое к разговорной манере. Бард-романс в его трактовке можно рассматривать как книжную графику, как чёрно-белый рисунок: всё минимальными средствами и с незамысловатой музыкальной формой. Но в этом его и прелесть.
Об одном из произведений расскажу чуть подробнее. У Александра Суханова есть замечательный бард-романс «Можжевеловый куст» на стихи Николая Заболоцкого. Четыре катрена (четверостишия) положены на превосходную мелодию. Текст в точности, как в оригинале.
—
Я увидел во сне можжевеловый куст,
Я услышал вдали металлический хруст,
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине, мне понравился он.
Я почуял сквозь сон лёгкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.
Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Лёгкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой!
В золотых небесах за окошком моим
Облака проплывают одно за другим,
Облетевший мой садик безжизнен и пуст…
Да простит тебя бог, можжевеловый куст!
—
Сколько слушал этот романс, всё время коробили металлический хруст и смертоносная игла. И вдруг подумал: раз это новое произведение, музыкальное, о котором Николай Заболоцкий и не подозревал, почему же непременно надо следовать в точности тексту стихотворения?
Практика внесения изменений в поэтический текст при переносе на музыкальную основу бытовала и во времена П. И. Чайковского. Он сам этим нередко занимался. За что и получал справедливую критику от Ц. А. Кюи. Конечно, при этом требуется большая деликатность, но раз изменения вносятся (прямая аналогия: экранизация литературных произведений), они вполне могут носить характер не только косметический, но и даже менять драматургию миниатюры.
А раз так, почему нельзя создать новую музыкальную миниатюру на основе нескольких текстов, используя привычные для кинематографа композиционные приёмы?
Музыка не только формирует мелодическую, ритмическую и гармоническую оправу поэтическому тексту, но и даёт новые возможности «дыхания» поэзии, возможности пауз и музыкальной «тишины». Когда слушатель (не читатель!) может полностью погрузиться в тончайшие детали звучащего слова. Таких средств выразительности нет ни у одного чтеца. Печатное слово веками постигало искусство своего оформления. То, что принято называть типографикой. Музыка открывает новые возможности развития музыкальной поэтики, возможности перехода от печатного и выразительного слова к особой типографике, типографике музыки. Музыкальная типографика много богаче. Её можно и нужно использовать.
Эрмитажная музыка… Медитативная и созерцательная лирика в уединении. Светлая грусть. Элегия… Эрмитажность музыки диктует свои правила композиции романса (где и как делать отбивку текста).
Возвращаясь к романсу… У Николая Заболоцкого ничего подходящего не нашёл. Но вот у Ивана Бунина попалось на глаза короткое стихотворение «Ту звезду, что качалася в тёмной воде» (1901).
—
Ту звезду, что качалася в темной воде
Под кривою ракитой в заглохшем саду,—
Огонёк, до рассвета мерцавшей в пруде,—
Я теперь в небесах никогда не найду.
В то селенье, где шли молодые года,
В старый дом, где я первые песни слагал,
Где я счастья и радости в юности ждал,
Я теперь не вернусь никогда, никогда.
—
Образ подходил, но текст требовал небольших правок, что и было сделано. Музыкальную форму (где и какие проигрыши) попросил аранжировщика изменить. На основе моих пожеланий он сочинил свой вариант. В итоге музыка слилась с поэзией в единой драматургии, и получился новый романс.
В нём объединены два стихотворения разных поэтов — «Можжевеловый куст» (Николай Заболоцкий, 1957) и «Ту звезду, что качалася в тёмной воде» (Иван Бунин, 1901). Можно сопоставить с оригиналами.
Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст.
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине, мне понравился он.
Я почуял сквозь сон лёгкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.
—
Ту звезду, что качалась в холодной воде,
Огонёк, до рассвета дрожавший во тьме,
Под плакучей ракитой в безмолвном саду
Я теперь в небесах никогда не найду.
В старый дом, где я песни простые слагал,
Где я счастья и радости в юности ждал,
В то селенье, где шли молодые года,
Я теперь не вернусь никогда, никогда.
—
В золотых небесах за окошком моим
Облака проплывают одно за другим.
Облетевший мой садик безжизнен и пуст...
Да простит тебя Бог, можжевеловый куст!
Для исполнения использовал стиль MeloVerso (музыкально интонированная распетая речь).
—
/ муз. Александр Суханов, сл. Николай Заболоцкий, Иван Бунин (авт. ред. Р.Богатырев)
/ аранж. Сергей Каминский / исп. Руслан Богатырев
/ видео (4K): Р.Богатырев (сентябрь 2019), Плёс на Волге и витражи каналов Петербурга.
В финальной сцене видео: Плёс, вид на Заречье, в левом углу за берёзами скрыт памятник И. И. Левитану, по центру чуть слева вверху — едва просматривается купол деревянной церкви Воскресения Христова; её прообраз воплощён Левитаном в картине «Над вечным покоем».