Грядущий постчеловек. При бессмертии жизнь теряет смысл | Академик Владислав Лекторский
{ Владислав Александрович Лекторский (род. 1932). Окончил философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова (1955) и аспирантуру Института философии АН СССР (1959). С 1957 г. — сотрудник Института философии. Профессор (1979). Председатель экспертного совета по философии и социологии ВАК (1988-1998). Заместитель руководителя Научного совета по методологии искусственного интеллекта при Отделении общественных наук РАН, председатель Научного совета РАН по методологии искусственного интеллекта и когнитивных исследований. С 1987 по 2009 гг. — главный редактор журнала «Вопросы философии». Академик РАН (2006). }
/ Избранные выдержки из интервью. «Новая газета», 03.04.2015.
<<
— «Я мыслю, значит, я существую» — основной признак человеческого вида. Сегодня мыслить может не только человек — как это изменяет существование?
— Да, речь об искусственном интеллекте идёт всё время. Но сказать, что машина мыслит вместо человека, пока нельзя. Раньше полагали, что машина скоро человека вытеснит. Но выяснилось, что дело обстоит гораздо сложнее. Недавно один из специалистов, работающих в этой области, констатировал: «Многие вещи, которые сложны для человека, легки для машины с искусственным интеллектом, и наоборот, — то, что легко для человека, невозможно для машины…» <...>
В науке не было частной собственности. Если человек сделал открытие, оно становилось всеобщим достоянием. Наука сегодня — дорогостоящая вещь, ей требуется новая аппаратура, которая стоит всё больше. Просто давать деньги на удовлетворение любопытства мало кто может себе позволить. Знание всё больше превращается в товар. Сегодня наука обслуживает экономику, производство и потребительское общество. Возникает острая конкуренция. Фирмы, обладающие знаниями, больше не заинтересованы в их распространении; публикуются только результаты, не методы. Особенность нашего времени в том, что наука, с одной стороны, всё больше вступает в спор с создателями новых технологий, а с другой — всё больше срастается с их производством.
И это колоссальным образом влияет на то, как делается наука, на тип людей, который ею занимается. Возникает немецкий термин «технонаука». <...>
Новые вызовы революционны! Наука стала претендовать на то, что она может ответить на все загадки, касающиеся человека. Не только его телесности и физиологии, но и как работает мозг, что такое субъективность, что такое мышление, рациональность, свобода, всё!
Выясняется, что человек — несовершенное существо, он медленно мыслит, плохо бегает, ему нужно спать по 8 часов в сутки. Короче, слабое создание. А вот мы сейчас с помощью новых методов и технологий его трансформируем и улучшим!
Идеей улучшения человека, его проектирования занимаются многие серьёзные учёные и на Западе, и у нас. И сегодня главная идея западного научного сообщества, которую многие подхватили и у нас, — создание постчеловека. <...>
У Ницше была идея создания сверхчеловека, но это иное. Нас всех учили в школе, что человек возник как высшая ступень эволюции в земном мире. Теперь учёные говорят: человек несовершенен биологически, надо идти дальше. Наконец нашли ответ на вопрос, в чём смысл жизни. Оказывается, в том, чтобы выйти за пределы самого себя, создать постчеловека. И уже с него эволюция начнёт новый отсчёт. <...>
«Техночеловек» — существо, чем-то на человека похожее, но чем-то от него принципиально отличное. Дальнейшая ступень. В сущности, предлагается, что человек покончит с собой, завершит своё существование в пользу некоего неведомого существа, нелюдя.
— И уже понятны способы «улучшения»?
— Конечно! Это мыслится прежде всего как возможность редактировать генную карту. Не просто изучать, именно редактировать. Довольно скоро за небольшую плату (сейчас — дорого) вы сможете получить собственную генную карту и узнать все свои предрасположенности, угрозы, дефекты, их, кстати, также может узнать и ваш потенциальный работодатель.
И тогда можно будет влиять на внутриутробную жизнь зародыша, выбирать, каким ему быть. Кстати, об этом уже высказался целый ряд философов, в частности немец Хабермас, об опасности того, что родители будут решать за ребёнка, каким ему стать…
— А будет ли у этого метасущества дух?
— Ну считается, что можно будет влиять не только на его физическую данность, но и на психику.
Но ведь ещё Кант сказал: есть мир природы и мир свободы. Изучать один мир методами другого нельзя. Свобода — фундаментальный факт нашей жизни. Если бы человек не был свободным существом, он бы не нёс никакой ответственности за свои поступки. Вся наша мораль, вся наша правовая система, вся наша социальная жизнь основана на этом.
И то, что называлось духом, душой, — это ведь и возможность принимать свободные решения.
А теперь, говорят учёные, выясняется, что человек несовершенен ещё и своими «лишними склонностями», которые мешают ему жить: да, он сам принимает решения, но очень часто неправильные. Они вредят ему и окружающим. В «постчеловеке» этого быть не должно. <...>
— Как взаимодействуют новое научное знание и этика?
— А вот, например, давайте рассмотрим идею бессмертия. Мечта о бессмертии — старая мечта человечества. Люди, связанные с движением по созданию постчеловека, считают, что с помощью методов, которые наука вот-вот получит, можно будет продлевать человеческую жизнь практически безгранично. Технологии, которые нам это обещают, укладываются в аббревиатуру НБИК — нано, био, информационные и когнитивные. Они помогут корректировать ген старения. И человек в принципе сможет жить вечно…
— Да, это настоящий ужас! Сегодня наш ужас в том, что люди рано умирают. Возможно, если бы они жили лет 150, им так надоедало, что они говорили бы: хватит уже! Но если же человек будет жить вечно, это означает, что вся система ценностей, всё, что делает человека человеком, рушится и теряет всякий смысл.
Гуманность, сострадание, сочувствие становятся не нужны. Если человек никогда не умрёт, зачем ему жертвовать собой?.. Смысл жизни и смысл смерти — взаимосвязанные вещи. Если смерть теряет смысл, то и жизнь теряет смысл.
— Значит, революционные успехи науки никак не ведут к тому, чтобы человек стал лучше?
— Да, сами по себе — не ведут. Можно быть мыслящим, образованным, разумным, но не быть человечным. Из одного автоматически не следует другое. Если вы высокообразованны и высокоразумны, это не означает, что вы нравственны. Вообще то, что делает человека человеком, нельзя объяснить исходя из естественнонаучного представления о нем, из его биологической природы…
— Где порог, когда человечество выбрало себя, нынешнее?
— Пожалуй, в семнадцатом веке. Когда решили, что весь мир вроде часового механизма, а если вы хотите узнать, как он работает, надо разобрать его на шестерёнки и винтики.
— Гуманитарные знания и наука о человеке — не одно и то же?
— Нет, разумеется! Наука о человеке — это наука, которая изучает наши познавательные способности, занимается искусственным интеллектом, генетикой и проектированием генетической карты, — сейчас переживает бум и расцвет. Весь азарт сегодня переместился в область науки о мозге. Американцы тратят на его изучение больше средств, чем на всю физику. И когнитивная наука развивается так стремительно и успешно, что сами учёные сейчас говорят: мы вышли на такой уровень, когда нуждаемся в философском осмыслении происходящего.
Они, например, упираются в вопрос: что есть человеческая субъективность? Что делает личность личностью?
Ещё Лейбниц приводил пример: представьте, что ваш мозг увеличен до размеров огромного здания, я хожу по коридорам и вижу нейроны, клетки, серое и голубое вещество, я всё это могу изучать, но так никогда и не пойму, откуда берётся сознание.
Возможно, это представление несколько примитивно, но проблема остаётся. Если мы хотим понять, откуда берется сознание, мы эти новейшие исследования должны осмысливать иначе. И признать, что есть там и тупиковые вещи, которые постичь нельзя.
При этом чем больше мы узнаём, тем больше приходим к выводу, что мало знаем. Мозг устроен очень сложно, более сложно, считают некоторые специалисты, чем Вселенная. Поэтому если наука о человеке будет развиваться в отрыве от того, что раньше называлось гуманитарным знанием, — это может привести к деградации человека. Очевидно, есть связь между получением всё новых знаний и деградацией этики. И мы можем либо взлететь выше, либо упасть совсем. <...>
— И ещё одна идея нуждается, похоже, в «реинкарнации» — идея просвещения.
— Это великая идея! Когда-то она вообще казалась важнейшей — ноосфера Вернадского, общество, основанное на разуме… И вдруг мы оказались в провале и школьного, и университетского образования. Сегодня студенты не знают каких-то вещей элементарных. Истории не знают совсем. История их обременяет. Они живут только сегодняшним днём. А любой из нас — часть истории: родился там-то, жил там-то, встречался с такими-то людьми. Прошлое — это опыт самого себя…
При этом считается, что самые развитые страны (Россия к ним, увы, не принадлежит) вступили в стадию, которую можно охарактеризовать как общество знания.
То есть получается, что знание сейчас определяет все процессы. Производство знания, использование знания. Наука прежде всего. Распространение новых технологий по всему миру. Но получилась такая вещь, которую не предполагали, когда об этом мечтали. Знание-то знание, оно даёт пользу или прибыль потребительскому обществу. Но это такое знание, которое делает вас прежде всего продвинутым потребителем, а не то знание, которое расширяет ваш горизонт, делает вас просвещённее и совершеннее.
— То есть развитие знания и потребности нового гуманизма приходят в противоречие? Наше время уже называют «новым средневековьем» — и в отношении нравов, и в отношении образования, и из-за ожесточения масс.
— Да, это сегодняшнее знание узкое, направленное на сиюминутную пользу. Нужно философское, историческое знание. Во Франции в лицеях и сегодня преподают философию. А наш бывший министр образования сказал, что образование — это процесс воспитания квалифицированных потребителей.
Может, огромное количество квалифицированных потребителей для властей предержащих и хорошо. Но знание как товар точно не спасёт человечество. И то, что называется сегодня «трансгуманизмом», — не спасение.
— Какие у нас есть «технологии» надежды?
— Люди, которые всё это понимают, должны что-то делать! Учёные сегодня решают вопросы сиюминутные. А я считаю, что высокая стратегия должна состоять в том, что физиологов, генетиков, психологов надо объединять с гуманитариями, философами, филологами. Нужно не просто новый импульс этому придать — нужен вечевой колокол.
Если не справимся — перестанем быть человечеством. Нам на помощь должно прийти то, что многим сегодня кажется чем-то устаревшим, — гуманитарные знания, литература, философия, искусство.
Ведь большинство самых крупных вещей на свете не технологичны. Самопожертвование. Творческий акт. Любовь. >>
