Тютчев. Я встретил вас. Кармен-фильм. История создания
С 2016 г. мной создано свыше 50 фильмов-романсов. Экранизации подвергался соответствующий кармен-романс, вокальный романс, как правило, на стихи поэта Серебряного века (Блок, Гумилев, Бальмонт, Есенин, Ахматова, Бунин, Набоков и др.). Создаются они на основе отечественной классики кино (Мосфильм, Ленфильм, Киностудия им. Горького). При монтаже, как правило, выделяются из базового фильма два главных героя, и драматургически создаваемый кармен-фильм иллюстрирует соответствующий романс/песню, следуя за их сюжетной линией. Здесь своя драматургия, которая может отличаться от замысла оригинала.
«Я встретил вас» — первый мой кармен-фильм (24.02.2020), который экранизирует именно инструментальный романс.
/ муз. Леонид Малашкин / исп. Михаил Рожков (балалайка) и Георгий Миняев (гитара)
/ кармен-фильм (Р.Богатырев): на основе кадров фильма «В городе С.» (Ленфильм, 1966).
/ В гл. ролях Анатолий Папанов (1922-1987) и Нонна Терентьева (1942-1996).
26 июля 1870 г. Фёдор Иванович Тютчев (1803-1873) написал бессмертные строки с посвящением К.Б., которые спустя десять лет в 1881 г. положил на музыку композитор и дирижёр Леонид Дмитриевич Малашкин (1842-1901).
В публикации, посвящённой Л. Д. Малашкину, музыковед Г.Павлова пишет: «Известно, что в доме композитора в Рязани часто устраивались музыкальные вечера; из раскрытых окон, выходивших в городской сад, отчётливо были слышны голоса, исполняющие песни и романсы, доносились звуки фортепиано и виолончели, на которых играли дочери Малашкина, аккомпанируя поющим. Гуляющая в саду публика собиралась у дома и слушала, наслаждаясь бесплатным концертом, и, конечно, многие, уходя, уносили в памяти запавший в душу напев. Возможно, романс «Я встретил вас» пели дуэтом, даже хором. И, передаваясь из уст в уста, мелодия его незаметно менялась, возникали её различные варианты».
Лучшая часть творческого наследия русского композитора — духовная музыка. Он создал свыше тысячи произведений церковной музыки. Его современники писали: «У него всё распечатано умно и прочувствовано, написано красиво и благодарно; красота мелодий, отличное голосоведение, совершенное знакомство и владение всеми форматами музыкального искусства».
Больше всего использовались его хоры «Херувимская» и «Свете тихий». Леонид Дмитриевич преподавал пение в Киевской духовной семинарии. Там он исследовал напевы Киево-Печерской Лавры и написал фундаментальный труд — гармонизованный на четыре голоса полный церковный «обиход» Киевского распева, содержащий литургию, всенощное бдение и отдельные песнопения. С 1888 г. Малашкин жил в Москве, преподавал пение в Новоспасском монастыре, занимался изданием своих многочисленных переложений с древних церковных распевов.
За его плечами большая школа. В Москве выпускник юридического факультета Императорского Московского университета брал частные уроки у знаменитого русского пианиста, педагога и композитора Александра Ивановича Дюбюка. В Берлине, куда уехал, чтобы получить достойное музыкальное образование, Леонид Дмитриевич учится у Юлиуса Штерна, основателя Берлинской консерватории (ныне она носит имя Штерна). Занимается в консерватории у педагога и композитора, учредителя Берлинского союза музыкантов Флодоарда Гейера и его ученика Фридриха Киля. Изучает теорию композиции у композитора и дирижёра, руководителя Берлинской Королевской оперы Карла Тауберта.
Малашкин учился играть на органе у Карла Хаупта, учителя великого Феликса Мендельсона. В Россию он вернулся в конце 1870-х годов. И здесь создал свои лучшие произведения. «Я встретил вас», «Проклятие», «Элегия», «Расстались гордо мы», «Одинокая слеза», «Так жизнь молодая», «Я вновь один», «О, если б мог выразить в звуке!..»
«Я встретил вас»… Ещё почти век спустя этот романс облёк в инструментальную форму Михаил Федотович Рожков (1918-2018), лучший балалаечник Советского Союза. Выдающийся дирижёр XX века Герберт фон Караян называл его «Паганини русской балалайки». Выступая в дуэте с гитаристом Георгием Ивановичем Миняевым, он создал немало шедевров-миниатюр. Одной из самых дорогих жемчужин в его творчестве вне всякого сомнения является именно этот романс.
Рожков и Миняев… Первый в СССР профессиональный дуэт балалайки и гитары. Вместе они проработали 15 лет. Выступали по всему Союзу, были во многих зарубежных странах — почти во всех странах Европы, в Африке, дважды в Японии, в Америке…
Но вернёмся к романсу. При экранизации, при создании на его основе кармен-фильма я остановил свой выбор на позабытой чёрно-белой картине «В городе С.». В 1966 г. на киностудии «Ленфильм» её снял Иосиф Ефимович Хейфиц (1905-1995). Тот самый легендарный режиссёр, который в 1960 г. к 100-летнему юбилею А. П. Чехова создал другой шедевр — «Даму с собачкой».
И вновь Чехов… Теперь уже в основу сюжета был положен его рассказ «Ионыч» (1898). Рассказ о безответной любви тихого обывателя, земского доктора Дмитрия Ионовича Старцева к милой девушке Кате, к Екатерине Ивановне Туркиной…
Кому же Тютчев посвятил своё стихотворение? Кто скрывался за инициалами «К.Б.»? Ниже краткая история его создания.
В середине 1822 года по линии Государственной коллегии иностранных дел в русскую дипломатическую миссию в Мюнхен прибыл новый сотрудник, Фёдор Иванович Тютчев. С четырнадцати лет он состоит членом Общества любителей российской словесности, а с пятнадцати печатает первые стихи. Дипломатическую карьеру он начинал, когда ему едва миновало восемнадцать лет. Тютчев, внештатный атташе Российской дипломатической миссии, стал желанным гостем в придворных кругах Мюнхена… На одном из светских раутов он повстречал тонкую и хрупкую девушку необыкновенной красоты. Сердце его было сражено.
Девушку звали Амалия Лерхенфельд (урождённая Амалия Штаргард, 1808-1888). Она была побочной дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III и двоюродной сестрой будущей императрицы России Александры Фёдоровны, жены Николая I. Мать Амалии Тереза приходилась родной сестрой принцессе Луизе Августе Вильгельмине Амалии, матери русской императрицы Александры Фёдоровны.
Впервые Тютчев увидел её, когда Амалии было 14 лет. В 1826 году Тютчев женился на Элеоноре Петерсон, урождённой графине Ботмер. В их браке родилось три дочери.
Амалия же стала женой действительного статского советника, великосветского знакомого А. С. Пушкина, первого секретаря русского посольства в Мюнхене барона Александра Сергеевича Крюденера. Позднее она будет блистать на придворных балах в Санкт-Петербурге…
Изредка Тютчев писал самой Амалии фон Крюденер. В 1836 году через неё он передал друзьям в Петербург рукопись своих стихов. У Пушкина они вызвали восторг. Великий поэт напечатал Тютчева в своём журнале «Современник». Среди иных было и это, посвящённое Амалии
Я помню время золотое,
Я помню сердцу милый край.
День вечерел; мы были двое;
Внизу, в тени, шумел Дунай. <…>
И ты с весёлостью беспечной
Счастливый провожала день;
И сладко жизни быстротечной
Над нами пролетала тень.
Под этими строчками дата: апрель 1836 г.
В 1838 г. Тютчев похоронил первую жену. В 1839 г. он сочетается браком с Эрнестиной Дёрнберг (урождённая Пфеффель). В том же году прерывается его дипломатическая карьера. Он уже не молод и отец большого семейства.
В одном из писем к родителям от 2 (14) июля 1840 г. из Тагернзее он признаётся: «Вы знаете мою привязанность к госпоже Крюденер и можете легко себе представить, какую радость доставило мне свидание с нею. После России это моя самая давняя любовь. Ей было четырнадцать лет, когда я увидал её впервые. А сегодня, 2 (14) июля 1840 года, четырнадцать лет исполнилось её старшему сыну. Она всё ещё очень хороша собой, и наша дружба, к счастью, изменилась не более, чем её внешность».
Июль 1870 года. Тютчев лечится в Карлсбаде. И вдруг новая встреча с Амалией Крюденер. Ей — за шестьдесят…
В одной из последних своих записок 1 апреля 1873 года Тютчев за несколько месяцев до смерти писал дочери Дарье Фёдоровне: «Вчера я испытал минуту жгучего волнения вследствие моего свидания с графиней Адлерберг, моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала проститься со мной. В её лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй».
Стихотворение «Я встретил вас» написано 26 июля 1870 года. Ему предпослано посвящение: «К.Б.». Впервые напечатано в журнале «Заря». 1870, № 12, с пометой: Карлсбад.
По указанию, сделанному Я. П. Полонским П. В. Быкову, инициалы обозначают сокращение переставленных слов «Баронессе Крюденер». По другой версии, стихотворение посвящено сестре первой жены Тютчева Клотильде Ботмер (1809-1882), в замужестве Мальтиц, которая находилась в июле 1870 г. в городе Кезене под Наумбургом (в 120 км от Карлсбада) и с которой Тютчев мог встретиться между 21 и 26 июля, перед поездкой в Теплиц.
Я встретил вас — и всё былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенётся в нас, —
Так, весь обвеян дуновеньем
Тех лет душевной полноты,
С давно забытым упоеньем
Смотрю на милые черты…
Как после вековой разлуки
Гляжу на вас, как бы во сне, —
И вот — слышнее стали звуки,
Не умолкавшие во мне…
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
—
В своё время Александр Блок стоял на распутье — давать ли небольшие авторские пояснения к созданным произведениям или пусть читатель пытается сам дойти до авторского замысла или заменить своим. Он склонился в пользу второго, но всё же жалел, что в ряде случаев не давал комментариев.
Понятно, что пояснения снимают завесу тайны. А именно тайна и есть то важное и значимое, что отделяет искусство от просто творчества. С другой стороны, никто не мешает читателю, зрителю, слушателю трактовать на свой лад. Лишь бы это не противоречило внешней форме.
—
Небольшие пояснения к моей интерпретации. Почему выбран именно этот кинематографический материал для романса и почему именно так выполнен монтаж?
По правде говоря, глубину работы Иосифа Хейфица с произведениями Чехова и невероятную нюансировку, которую подчеркивает чёрно-белая съёмка в его руках, я для себя открыл только когда работал над экранизацией кармен-романса «Ты в эти дни была моя» (А. Блок). Именно тогда изучение чуть ли не под микроскопом его «Дамы с собачкой» привело к осознанию всей гениальности Хейфица. Я смотрел и раньше этот фильм, смотрел несколько раз, в разные годы. Но смотреть и созидать — разные процессы. Очень многое осталось тогда для меня вне поля зрения.
—
После такой преамбулы вернусь к кармен-фильму «Я встретил вас». Из истории его создания Тютчевым видна однонаправленность чувства (от мужчины к женщине). И в каноническом варианте Ивана Козловского (который лелеял и пестовал коронный романс в своём репертуаре, с едва скрываемым самолюбованием капитально ломал темп) выстроилась чёткая модель, которая отражена в музыкальной форме: из оригинала Тютчева (5 четверостиший-катренов) сохраняются 1, 2 и 5 катрены.
Но беда в том, что с темпом Козловского один катрен еле умещался в 2 минуты. Весь романс в трёх частях выливался в 7 с лишним минут. Это уже не романс, а маленькая поэма.
Неудивительно, что Козловский часто стал прибегать к сокращённому варианту из двух катренов (1 и 5), отсекая 2-й.
Я встретил вас — и всё былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенётся в нас, —
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
Стоит ли говорить, насколько упростился материал в угоду вокальной версии и как на глазах расстаяли второй и третий планы.
В варианте Михаила Рожкова строго три части, каждая длительностью примерно в минуту. Это идеальный баланс для романса. При этом темп, несмотря на тончайшую нюансировку, не меняется. Это высший пилотаж.
Отличительная особенность инструментального романса по отношению к вокальному — есть возможность работать не только от имени лирического героя, но и прибегать ко второму «голосу» — нейтральному «автору-рассказчику». Именно этим я и воспользовался.
Следуя драматургии фильма Хейфица, я придал большей глубины чувствам героев (ушёл от однонаправленности оригинала Тютчева). И мысленно поменял местами четверостишия. Теперь «проходное» второе стало финальным. И весь акцент (и кульминация) приходится именно на него.
Я встретил вас — и всё былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…
Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в вас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..
Как поздней осени порою
Бывают дни, бывает час,
Когда повеет вдруг весною
И что-то встрепенётся в нас…
И начал я кармен-фильм необычно: со сцены на кладбище (отсекая любые атрибуты, позволяющие неподготовленному зрителю вне контекста фильма это понять и осознать). Да, именно туда в шутку к памятнику оперной певицы Деметти пригласила на свидание Старцева милая и беззаботная Екатерина Ивановна. Именно над этим она и смеялась в бричке.
После событий первых двух четверостиший прошли годы… И в финале кармен-фильма активной стороной становится именно Екатерина Ивановна. Её ставка на славу и искусство провалилась, цель стать признанной пианисткой оказалась призраком, фантомом.
Теперь именно Екатерина Ивановна в дни поздней осени, осени жизни, острее переживает то, что уже ушло, ушло безвозвратно. И что она видимо напрасно отвергла тогда ухаживания нелепого и смешного, странного и в чём-то жалкого земского врача Старцева… Он, быть может, и жалок, но дело, которому служит, благородно…
Хейфиц развил драматургически вот этот малый штрих Чехова: «Сколько лет, сколько зим! — сказала она, подавая Старцеву руку, и было видно, что у нее тревожно билось сердце…»
Мой финал кармен-фильма обрывается на этих словах Чехова…
А. П. Чехов: «И теперь она ему нравилась, очень нравилась, но чего-то уже недоставало в ней, или что-то было лишнее, — он и сам не мог бы сказать, что именно, но что-то уже мешало ему чувствовать, как прежде. Ему не нравилась её бледность, новое выражение, слабая улыбка, голос, а немного погодя уже не нравилось платье, кресло, в котором она сидела, не нравилось что-то в прошлом, когда он едва не женился на ней. Он вспомнил о своей любви, о мечтах и надеждах, которые волновали его четыре года назад, — и ему стало неловко. <…>
В самом деле, она с наивным любопытством смотрела на него, точно хотела поближе разглядеть и понять человека, который когда-то любил её так пламенно, с такой нежностью и так несчастливо; её глаза благодарили его за эту любовь».