Дмитрий Лихачев. Тезисы доклада о старой орфографии
/ Руслан Богатырев, 2020.
/ Д. С. Лихачёв. Тезисы доклада о старой орфографии. 1928.
В каждой шутке есть, как известно, доля шутки. Эти юношеские тезисы Д. С. Лихачёва написаны в полушутливой манере. Но, как он впоследствии замечал, так или иначе отражают его настроения противника реформы русского языка 1918 г.
Впервые её очертания были зафиксированы в «Предварительном сообщении» Орфографической подкомиссии при Императорской Академии наук под председательством академика А. А. Шахматова (1904). В 1911 году на особом совещании при Академии наук в общем виде были одобрены результаты работы предварительной комиссии. Соответствующее постановление было опубликовано в 1912 году.
В. И. Чернышёв (языковед, член Орфографической подкомиссии 1904 г., впоследствии член-корреспондент АН СССР) приводит часть своей беседы с Л. Н. Толстым:
≪
— «Ну, а теперь я вам скажу о другом. Это мелочь, конечно, но об этом столько говорят, что я уже давно хочу сказать по этому поводу несколько слов… О реформе правописания…
Он с минуту думает, и потом решительно произносит:
— По-моему, реформа эта нелепа…. Да, да, нелепа… Это типичная выдумка учёных, которая, конечно, не может пройти в жизнь. Язык — это последствие жизни; он создался исторически, и малейшая чёрточка в нём имеет своё особое, осмысленное значение… —
Голос Льва Николаевича становится опять сердитым.
— Человек не может и не смеет переделывать того, что создаёт жизнь; это бессмысленно — пытаться исправлять природу, бессмысленно. Говорят, гимназистам будет легче. Да, может быть, но зато нам будет труднее; да и им будет легче только писать, а читать они будут дольше, чем мы читаем… Для меня, например, очень трудно разбирать письма без твёрдого знака: сплошь да рядом читаешь и не знаешь, к какому слову отнести промежуточную букву: к предыдущему или последующему… Но к этому ещё можно привыкнуть, вы так и напишите: к отсутствию твёрдого знака можно привыкнуть…
Что касается до уничтожения фиты, ять и прочих подобных букв, то это уже нелепо… Это, как я уже сказал, упростит, может быть, письмо, но зато безусловно удлинит процесс чтения… Вот я очень бегло читаю, так что вижу всегда несколько вперёд; и если, например, я впереди вижу ять в слове тень, то я уже знаю, что это именно тень, а не темя или что-либо другое; и мне это облегчает процесс чтения. Дело привычки, говорите вы? Это вот все говорят, но я отвечу вам вот что: привыкнуть к этому действительно можно и не трудно, но что процесс чтения от этого сделается медленнее, так это тоже очевидно… А это было бы очень печально». ≫
В жизнь эта идея была воплощена после Октябрьской революции. Декретом за подписью советского народного комиссара по просвещению А. В. Луначарского, опубликованным (без даты) 23 декабря 1917 года (5 января 1918 года), «всем правительственным и государственным изданиям» (среди прочих) предписывалось с 1 января (ст. ст.) 1918 года «печататься согласно новому правописанию». Процесс перехода на новую орфография в действительности был болезненным и занял немало времени: центральные издания смогли перестроиться лишь к осени 1918 г.
Реакция отторжения среди ведущих представителей русской культуры была вполне естественной. Иван Бунин отреагировал резко: «Невежда и хам ни с того, ни с сего объявил заборную орфографию: опять покоряйся, пиши по ней! Я отвечаю: не могу, не хочу — уже хотя бы потому, что по ней написано за эти десять лет [революции] всё самое низкое, подлое, злое, лживое, что только есть на земле… По приказу самого Архангела Михаила никогда не приму большевистского правописания. Уж хотя бы по одному тому, что никогда человеческая рука не писала ничего подобного тому, что пишется теперь по этому правописанию».
Философ Иван Ильин: «Если мы попытаемся подвести итоги всему тому, что необходимо сказать против «новой орфографии», то мы произнесём ей окончательный приговор: она должна быть просто отменена в будущем и заменена тем правописанием, которое вынашивалось русским народом со времён Кирилла и Мефодия. И это будет не «реакцией», а восстановлением здоровья, смысла и художественности языка…»
Им вторил и поэт Вячеслав Иванов: «Язык наш свят: его кощунственно оскверняют богомерзким бесивом — неимоверными, бессмысленными, безликими словообразованиями, почти лишь звучащими на границе членораздельной речи, понятными только как перекличка сообщников, как разинское «сарынь на кичку»… Что до эстетики, элементарное музыкальное чувство предписывает, например, сохранение твёрдого знака для ознаменования иррационального полугласного звучания, подобного обертону или кратчайшей паузе, в словах нашего языка, ищущих лапидарной замкнутости, перенагруженных согласными звуками, часто даже кончающихся целыми гнёздами согласных и потому нуждающихся в опоре немой полугласной буквы, коей несомненно принадлежит и некая фонетическая значимость».
Александр Блок тоже возражал, но был менее категоричен: «Я поднимаю вопрос об орфографии. Главное моё возражение — что она относится к технике творчества, в которую государство не должно вмешиваться. Старых писателей, которые пользовались ятями, как одним из средств для выражения своего творчества, надо издавать со старой орфографией. Новые, которые будут писать по-новому, перенесут свою творческую энергию в другие приёмы».
Г. М. Иванова, старший научный сотрудник Института истории РАН: «Была ещё такая организация — «Космическая Академия Наук». В эту организацию входил Дмитрий Сергеевич Лихачёв, тогда — Дима Лихачёв. И для этой «Космической Академии Наук» он приготовил свой первый научный доклад «О преимуществах старой орфографии и о сатанинской сущности орфографии новой». Вы знаете, что большевики, придя к власти, сменили шрифт. Лихачёв доказывал, что старая орфография была красива, она красиво оформляла слова и была полезна… Теперь такие слова, как, допустим, «мел» и «мели», то есть подметали, писались одинаково, а по старой орфографии они писались через отменённый знак. Этот доклад Димы Лихачёва был опубликован только в 1990 году, доклад, кстати, прекрасно сохранился в архивах ОГПУ…»
≪ Несколько студентов Института гражданских инженеров (В.Т.Раков — мой школьный друг, Н. Е. Сперанский, А. В. Селиванов, А. С. Тереховко — хороший поэт) и университета (А.Миханьков, Д. П. Калистов, П. П. Машков, Э. К. Розенберг, мы звали его Федя, — вольнослушатель), а с осени 1927 года и я стали собираться то в комнате у Э. К. Розенберга на Зверинской улице, то в квартире у П. П. Машкова на Лицейской улице (теперь улица Ренгена) и дали себе в шутку название «Космическая академия наук». Собрания устраивались раз в неделю. Слушались различные шуточные и экстравагантные доклады. Каждый из докладчиков старался перещеголять других в остроте выступлений и точек зрения. Подготовил и я доклад, в котором доказывал (полушуткой, полусерьёзно) преимущества старой орфографии. Следует принять во внимание, что 1927 год и начало 1928 года, когда написан доклад, были временем особенно беспощадного наступления на церковь, чем и вызваны некоторые из моих заявлений в докладе. Доклад был написал за несколько дней до нашего ареста (арестовали нас 8 февраля 1928 года).
Печатающиеся тезисы доклада были изъяты у меня при обыске в день ареста и послужили одним из мотивов осуждения на пять лет заключения в концентрационном лагере на Соловках.
Теперь, спустя шестьдесят четыре года, с меня наконец-то снята судимость, и я был допущен к своему «делу» в рассекреченном архиве Ленинградского КГБ на Литейном. Там я получил копию тезисов своего доклада 1928 года. Я читал их с некоторым удивлением: я, в моём возрасте (85 лет), неожиданно встретил себя молодым (21 год)… Не ручаюсь за то, что все мысли этого доклада самостоятельны. Ссылка на Есенина указывает, что я пользовался его рассуждением «Ключи Марии», есть ссылка на противника реформы академика Овсяника-Куликовского. Весьма возможно, что имеются и другие чужие мысли. Во всяком случае, они показывают мои собственные настроения противника реформы и представляются мне достойными внимания читателей, интересующихся духовной жизнью молодёжи двадцатых годов.
Д. Лихачёв. 02.05.1992. Санкт-Петербург
Медитации на тему о старой, традиционной, освящённой, исторической русской орфографии, попранной и искажённой врагом Церкви Христовой и народа Российского, изложенные в трёх рассуждениях Дмитрием Лихачёвым февраля 3 дня 1928 г.
Русская орфография создавалась в течение десяти веков и странно, если бы в результате она не соответствовала бы духу русского языка и русского духа, не была бы наиболее простой для их выражения. В старину к грамотности относились любовно, люди были эстетически развитые, в грамоте знали толк: её меньше распространяли и более заботились; странно, чтобы новая орфография, созданная по декрету правительства, изобретённая, и не специалистами, оказалась удачнее её.
В старину весь целиком уклад русской жизни был проникнут православием: странно, если бы русская графика и русская орфография — основы этого православного уклада — не соответствовали бы им вполне.
Трёхсмысленность понятия упрощённой орфографии:
A) Упрощённость для обучения?
B) Упрощённость для чтения?
C) Упрощённость для выражения?
5. То, что упрощено для обучения, может оказаться очень неудобным для употребления. В языке существует целый ряд выражений плавающего предмета: лодка, корабль, пароход, барка, шхуна, баркас, бот, шлюпка, шняка, фрегат, дредноут, миноносец, миноноска, яхта, линкор, броненосец, гичка, истребитель, траулер, канонерка, монитор, корвет, ледокол, судно и пр. и пр. Для иностранца будет упрощением заменить все эти слова одним — «лодка», но будет ли это упрощением для русского человека, которому придётся строить полуаршинные выражения, чтобы только слегка перенять понятие «шнявы»? Нет, это будет порчей языка.
6. Новая русская орфография, упрощённая для изучения детям и иностранцам, есть порча и снижение русской грамотности.
7. Всякая орфография с ростом культуры, с ростом тех требований, которые к ней предъявляются, становится труднее для изучения.
8. Нынешние орфографии — французская и английская — не проще, но труднее нашей исторической орфографии, и пока не понизятся во Франции и Англии требования к орфографии, изменений не предвидится.
9. Орфография простейших, только образовавшихся языков, как например, англо-саксонского, готского, древне-церковно-славянского, наиболее просты: каждый звук в них соответствует определённой графеме-букве: они уподобляются научно-фонетическим транскрипциям.
10. Из всех возможных орфографий фонетическая транскрипция является наиболее простой для обучения (каждый звук соответствует определённой графеме), но наиболее сложной для обучения и употребления.
11. Наиболее пригодной для употребления является морфологическая орфография, какой является историческая русская орфография.
Доказательству этого положения посвящены следующие пункты:
1. Живая речь обладает бесконечными преимуществами перед письменной для понимания: она обладает интонацией и др.
2. Письменная речь скорее может ввести в заблуждение; поправить ошибку труднее, и последствия от заблуждения будут большими: государственные распоряжения, документы, научные трактаты и т. д.
3. Письменная речь поэтому необходимо принуждена прибегать к таким обозначениям, которых нет в живой речи: лишние графемы, не соответствующие никаким звукам, знаки препинания и т. д. Отсюда лишние фонетически знаки не лишни графически.
4. XVII век, знавший толк в грамоте больше нашего, имел массу графических знаков.
5. Чем больше в языка графических знаков, тем легче он при чтении, так как каждое слово становится характернее, индивидуальнее, приобретает определённую физиономию. (Здесь пропуск одной страницы)
19. Чем характернее физиономия слова, тем легче его «схватить», прочесть, потому что мы читаем не по буквам или складам, как делают неграмотные люди, а «схватываем» слово в целом по его «физиономии».
20. Для того, чтобы «схватить», узнать слово в целом, мы должны ассоциировать его с однокоренными словами; поэтому мы должны быть немного этимологами, мы должны знать, если не сознательно, то интуитивно: «вода» и «водяной» — одного корня.
21. Поэтому мы должны писать корень «вод» и в том, и в другом случае одинаково, а не по слуху, — например, «воду» через «о», а «вадяной» через «а».
22. Орфография должна давать возможность быстро связывать одинаковые по смыслу корня слова и различать их друг от друга по префиксами и окончаниям.
23. В таком процессе связывания и различения и заключается «узнавание» слов — их чтение.
24. Орфографией, наиболее удовлетворяющей интересам чтения, является, таким образом, орфография морфологическая (термин Овсян.-Кул.) или, как предлагаю назвать её, историческая.
25. Интересы чтения должны возобладать над интересами письма (пишет книгу один, а читают 30000 в подолжении около 50 лет), морфологическая (или историческая) орфография над фонетической.
26. Старая орфография и есть такая морфологическая (или историческая) орфография.
27. Новая орфография есть шаг назад к фонетической транскрипции.
28. Новая орфография уменьшила количество буквенных знаков, уменьшив уже тем самым характерность слов и приблизив этим орфографию к фонетической транскрипции по принципу: каждому звуку соответствует один графический знак (упразднение «і» — и «десятиричное», фита, ижица, ять, «Ъ» в конце слов — еръ и др.)
29. Подобно тому, как в нашем примере с лодкой произошла порча языка в угоду быстроте обучения языку, точно также и здесь произошла порча орфографии, понижение уровня грамотности. <…>
== Преимущества старой орфографии с чисто графической точки зрения
Для того чтобы слово стало характернее, важно иметь не только достаточное количество знаков, но чтобы эти знаки сами по себе были характеры. Часть букв должна выступать за строку. Чем больше этих выступающих букв, тем совершеннее алфавит (конечно, до известных пределов). Самым совершенным алфавитом является с этой точки зрения греческий. В нём не только выступает значительный процент букв, но выступает именно вверх от строки, что гораздо важнее, чем вниз. В английском, немецком и французском алфавитах на 100 букв в печатном тексте выступают около 40 букв, в русском же только 16, а без ять и «і» — 11. Причём наверх выступают 7, а вниз 9. Это самый крупный недостаток русской графики, созданной указом Петра Великого. До Петра Великого русская графика приближалась в отношении своего совершенства к греческой. Выбрасывать из алфавита две выступающие вверх буквы было непростительной ошибкой. <…>
Каждая буква имеет своё направление: одни смотрят налево, другие направо. Читать буквы, направленные по нашему чтению, несравненно легче, чем направленные против. Большинство русских букв или не имеет направления — п, н, т, ф и др., или направлены в другую, обратную сторону. Этот недостаток графики восполнялся буквой «Ъ» (твёрдый знак), которая имеет направление по направлению чтения и, будучи присоединённой к слову в конце — к согласной букве, которые в русской графике в большинстве не имеют направления, направляет всё слово направо и облегчает тем чтение. <…>
Русский исконный алфавит представляет собой символику единого познавательного процесса.
С. Есенину принадлежит в этом отношении талантливая мысль. Он говорит:
Буква «А» в её старинном начертании есть человек, который в молитвенном благоговении склонился на колени и ощупывает под собою землю.
Буква «Б» — это тоже человек на коленях, познающий ощупью небо.
Буква «В» — это человек, нашедшй в том же коленопреклоне; нном состоянии самого себя, упёршийся в свой пуп — средоточие души и тела, неба и земли, только что им ощупанных.
С последней буквой алфавита «Я» человек направляется в познавательное путешествие всё в том же положении, упёршись руками в пуп и занеся ногу над землёй. В букве ижица он шествует по небу. Ижица — это небесная буква. В фите круг земле-небесного алфавита завершён. Человек, как и в начале алфавите, нашёл себя между небом и землёй в черте посередине.
Мы можем от себя добавить, что антихристиане, исключив букву фита и букву ижица, исключили небесную часть путешествия, оставив земную.
От себя же мы прибавим, что ять в её древнейшем начертании символизирует церковь. Об этом красноречиво говорит крест наверху.
Подобно тому, как церковь направлена алтарями и крестами на восток, навстречу движению Земли, оказывая тем самым влияние на бесконечно большое пространство, подобно этому и в ять вынесенный над строкой крест направлен навстречу бегущим буквам; он как бы приставлен сбоку корпуса, символизирующего собой само здание церкви, направлен навстречу читающему глазу, благословляя и освящая собой весь ряд букв в строке.
Если имя есть сама вещь, то кто станет отрицать непосредственную связь между начертанием слова и предметом, который оно должно символизировать? Разве случайно, что тот или иной подбор слов пишется только через ять?
Разве случайно, что через ять пишутся исконно русские слова и по большей части православно-церковные: вера, вечность, венец, а не чёрт или пекло, печь.
Не погасла ли в стране нашей вера от того, что мы стали писать её через «е». <…>
Утверждать, что это простая случайность, так же непоследовательно, как утверждать, что случайно Бог пишется по-советски с маленькой буквы.
Уничтожив фета, они (имя которым легион) хотят предать забвению ту ненавистную связь, которая существовала когда-то между Византией и Русью, Россией.
Уничтожив ижицу, они пытались достигнуть ещё более ужасных целей: отторгнуть Россию от небесной благодати (вспомним те слова, которые пишутся через ижицу).
——
• Полный текст тезисов: https: //www.lihachev.ru /pic/site/files/fulltext/tezisy_dokladov_o_staroy_orfo.pdf