Античный мир. Поэзия, музыка, танец. Часть 1

/ Руслан Богатырев. Кармен-эссе. Часть 1

/ Ф. Ф. Зелинский. История античной культуры (1914)
/ Мусические искусства. Избранные фрагменты

1. Ахейский период (от древнейших времён до приблизительно 1000 г. до Рождества Христова)
2. Эллинский период (1000-500 гг. до Р.Х.)
3. Аттический период (500-323 гг. до Р.Х.)
4. Вселенский период
• Эллинистический период (Восток от 323 до 30 гг. до Р.Х.)
• Римская республика (510-27 гг. до Р.Х.)
• Языческая империя (27-313 гг.)
• Христианская империя (313-529 гг.)

≪ Под «античными народами» принято разуметь только два — греков и римлян. Ограничение это не случайно: так как интерес, внушаемый античным миром, обусловливался сознанием, что он был родоначальником нашей культуры, то естественно было его сосредоточить на тех двух народах, из которых один был творцом этой культуры, другой — посредником между ней и нами, выделяя их этим из числа других народов древности, интерес к судьбам которых представляется скорее интересом простой любознательности.

Называя греческий народ творцом нашей культуры, мы не думаем оспаривать его собственной зависимости от других, более древних в культурном отношении народов, которые мы объединяем под общим именем «классического Востока». Всё же, (1) эта зависимость была лишь частичной: как будет показано в соответственных отделах, она вовсе не касалась таких важных в умственном отношении областей, как литература, философия и почти вся область нравов, и только отчасти затронула остальные; (2) её воздействие проявилось (если не считать религии) главным образом в эпоху младенчества греческой культуры, и (3) пути этого воздействия, в большинстве случаев, могут быть определены лишь более или менее гадательно.

Особое место принадлежит христианству. Как религия, зародившаяся в пределах Римской империи в эпоху её наибольшего расцвета и покорившая весь античный мир, оно несомненно входит в область античной культуры. Тем не менее, мы по причинам специального характера оставляем его, как религию, за пределами нашего очерка, касаясь его только как культурной силы.

Когда история античного мира излагается с политической точки зрения — центр интереса после Александра Великого (323 г. до Р.Х.) переносится из Греции в Рим, где он и остаётся до конца. Здесь не то: так как культурой античного мира была именно греческая культура, то мы от начала до конца можем следовать начерченной для неё магистрали. Вот почему история античной культуры гораздо более едина, чем политическая история античного мира.

Начинается она в очень древние времена на побережьях и островах Эгейского моря при участии многих племён, из которых лишь к концу доисторической эпохи выделяется одно — ахейское. Но так как мы только об эпохе преобладания этого племени знаем из говорящего памятника — Гомера, то мы и весь доисторический период по его имени называем «ахейским».

Этому преобладанию положило конец вторжение в ахейскую Грецию северных племён, главным образом, дорийцев; воцарился новый хаос, из которого выделяется ряд племён, одинаково участвовавших в культурной работе. К концу периода политическое преобладание принадлежит Спарте, но в культурном отношении с ней успешно состязаются и другие племена, входящие в состав эллинского народа, именем которого мы и называем весь период.

Освободительная война с персами (500-478 гг. до Р.Х.) выдвигает на первый план аттическое племя, завладевающее, кроме политического, также и культурным руководительством, которое остаётся за ним и после потери политического и только победами Александра Великого переносится в другие центры. Мы вправе поэтому весь период от персидских войн до смерти Александра — период расцвета — назвать аттическим.

Победы Александра раздвинули рамки греческого мира на востоке и юго-востоке; столетием позже и Рим коснулся своими владениями этого греческого мира, что повело и к его подчинению греческой культуре. Отныне уже вся «вселенная» делается её поприщем, сначала в лице своих отдельных государств, а затем и объединённая, политически — под эгидой Рима и религиозно — под знаменем креста. Весь этот период поэтому — от смерти Александра до конца античного мира — носит у нас название вселенского. <…>

Слово «вселенная» употреблено здесь в его первоначальном значении —«населённая» (земля), переводится с греческого oikumene от oikein — «населять» (с привкусом культурной жизни специально в духе греко-римской культуры). Отсюда, например, «вселенский собор» — concilium oecumenicum. Ныне это слово вследствие этимологического недоразумения, вызванного созвучием с местоимением «весь», часто употребляется в смысле «мироздания».

—

Искусства мы разделяем, прежде всего, на изобразительные и мусические; первые существуют в пространстве, вторые — во времени.

1. В состав изобразительных искусств (или художеств) входят: архитектура (зодчество), скульптура (ваяние) и живопись. Все три граничат с известными ремёслами (плотника, каменщика, гончара, кузнеца, ткача и т. д.), которые мы относим к области нравов; чёткой границы между ними нет, данный же предмет мы относим к той или другой категории вполне последовательно, смотря по тому, преобладали ли при его изготовлении расчёты (художественной) красоты или же (практической) пользы как одного из проявлений идеи добра.

2. Мусические искусства на своей первобытной ступени составляют одно целое, так называемую хорею, то есть соединение слова (песни), звука (напева) и жеста (пляски) под общим управлением ритма. В своём дальнейшем развитии они распались на эти три составных части, из коих первая дала поэзию как искусство слова, вторая — музыку как искусство звука, и третья — орхеистику (включая мимику) как искусство жеста. К поэзии со временем присоседилась проза, которая первоначально, как орудие науки, не принадлежала вовсе к области искусств; она вошла в неё, став художественной. Граница между поэзией и прозой, ныне неопределённая, была в древности довольно чёткой, так как поэзия, в силу своего рождения из хореи, навсегда осталась связанной со своим ритмом, то есть с размером. Правда, в поздние периоды античной культуры и проза стала ритмической; тогда она убила поэзию и завладела её наследством. Из этой позднейшей ритмической прозы возникла средневековая (и наша) поэзия.

Мусическими называются эти искусства потому, что их покровительницами считались девять муз. Их приурочение к искусствам, а заодно и деление последних выяснит следующая таблица:

• хорея: = звук | слово | жест.

• звук: = музыка (Евтерпа).
• слово: = поэзия | проза.
• жест: = орхеистика (Терпсихора).

• драма: = трагедия (Мельпомена) | комедия (Фалия).

Эта схема относится к той эпохе, когда последняя отрасль прозы (красноречие) стала художественной, то есть к IV веку до Р. Х. Первоначально муза (или музы) была покровительницей всей области хореи. Гомер безразлично употребляет единственное или множественное число; Гесиод определяет число муз девятью и называет их имена, но разницы между ними и он не делает. <…>

—
В трёх областях своей культуры — науке, искусстве и нравах — человек стремится осуществить три чаемых им идеала — истины, красоты и добра. И если мы, наблюдая развитие данной культурной эпохи, находим, что за истекший период времени она приблизилась к их осуществлению, то мы отмечаем этот период времени как период культурного прогресса; если же нет, то — как период застоя или регресса.

До сих пор не было речи о религии. Это произошло не потому, чтобы она не соответствовала ни одному из названных идеалов, а, наоборот, потому, что она соответствует всем трём, объединяя их в себе. Религия одновременно наполняет собой наши представления, волнует наши чувства, направляет нашу волю; её предмет — божество, а в божестве совмещаются понятия высшей истины, высшей красоты и высшего добра.

В частности, каждая религия высшего порядка состоит из трех частей — догматической, повествовательной и обрядовой.

1. Догматическая часть, как учение о божестве и духовном мире, примыкает к области наук, покрывая в значительной степени тот их венец, который мы выше назвали метафизикой. Это, таким образом, — религиозная философия.

2. Повествовательная часть (в античной религии мы называем её мифологией) так же точно примыкает к искусствам, вдохновляя поэтов и художников, призывая к жизни религиозную поэзию, скульптуру и живопись. Эта сторона особенно характерна для античной культуры: откровение божества в красоте — специально античное воззрение.

3. Обрядовая часть, наконец, составляет значительный фактор как в семейном и корпорационном, так и в государственном быту, врезываясь, таким образом, в область нравов. Сверх того, обрядность античной религии приняла в себя все искусства (включая орхестику), соприкасаясь также и с этой областью культуры.

Таким образом, религия своими тремя составными частями граничит со всеми тремя областями светской культуры. А где имеются общие границы, там неизбежны и переходы их с обеих сторон. Направлением этих переходов обусловливается развитие отношений между религией и светской культурой.

Если мы в данном периоде наблюдаем поступательное распространение религии по всем областям светской культуры, то он представляется нам периодом её сакрализации.

Если, наоборот, замечается стремление — чем далее, тем более — вытеснить религию из области науки, искусств и нравов и ограничить её неотъемлемой её областью специально религиозного чувства, то мы говорим о секуляризации (обмирщении) культуры.

Следует помнить, что история культуры человечества отнюдь не может быть сведена к постепенной её секуляризации, как это думали французские философы XVIII века; так, из разбираемых здесь периодов истории античной культуры первый (ахейский) представляет нам её в сравнительно светском состоянии, за которым следует (эллинский) период быстрой сакрализации, сменяющийся (аттическим) периодом медленной секуляризации, продолжающимся в эллинистическую и римско-республиканскую эпоху, после чего следует (в эпоху империи) новая решительная сакрализация, завершающаяся в Средние века. В этих сменяющих друг друга периодах сакрализации и секуляризации заключается внешняя история религиозной культуры.

Её внутренняя история сводится к постепенному очищению и углублению самого религиозного чувства и может быть выражена в формуле: «от божков к богам, от богов к богу, от бога к божеству». Всего полнее совершается эта эволюция в сознании личностей, между тем как для народа характерно совместное существование всех этих ступеней.

Вне этой эволюции стоит атеизм, встречающийся одинаково на всех ступенях. Следует различать атеизм кажущийся и атеизм действительный. Первый сводится: либо (1) к отрицанию данной ступени религиозной эволюции, часто по той причине, что ум отрицающего чает наличность более высокой; так, первые христиане казались атеистами окружающим их языческим массам (атеизм относительный); либо (2) к такому состоянию ума, при котором религиозный идеал только оттесняется на задний план другими, более волнующими нас в данный момент нашего развития (атеизм биологический). Напротив, действительный атеизм сводится к атрофии религиозного чувства, как (органическая) слепота — к атрофии зрительных нервов и т. д. Отнюдь не должно думать, будто атеизм (действительный) может быть результатом научного развития: религиозный идеал, подобно трём первым, принадлежит к первичным элементам объективного мира и, подобно им, в одинаковой степени и недоказуем наукой, и неопровержим.

От атеизма (непризнавания божества) следует отличать антитеизм, то есть враждебное отношение к признаваемому божеству под влиянием жизненных неудач, разочарований и т. д. Подобно атеизму, и он встречается только у отдельных личностей, а не в народных массах.

Значение религии как фактора культурной жизни античных народов доказуемо наукой — оно и будет представлено в настоящем очерке. Напротив, оценка религиозного идеала — дело совести каждого; она, равным образом, относится к той обязательной для всякого мыслящего человека выработке миросозерцания. <…>

==== АХЕЙСКИЙ ПЕРИОД (до 1000 г. до Р.Х.)

Вся область жизни ахейского периода подчинена идеалу добра. Этот идеал на самой низкой ступени личного эгоизма проявляется в борьбе за существование и за власть: добро совпадает с личной пользой, и высшим качеством человека считается то, посредством которого он может легче и полнее всего доставить себе эту пользу. Это и есть arete в её первоначальном значении; она вмещает в себе силу, мужество, ловкость и практический ум (не исключая хитрости), а также и красоту, обходительность и т. д., поскольку они выдвигают одного человека из среды других. Нравственности во всем этом пока еще нет.

Но это стремление к личной пользе уже на нашей ступени часто скрещивается с противоположным ему стремлением — жертвовать личной пользой ради пользы другого человека в силу нравственного долга. Спрашивается: что же является «санкцией» этого нравственного долга — то есть тем, ради чего мы исполняем его?

Первоначально санкции не было никакой: человек поступал нравственно в силу бессознательно повелительного голоса в своей душе («категорического императива», как его называет Кант). Это объясняется отчасти тем, что человек на этой ступени чувствует себя ещё не отщепленной особью («онтономическое сознание»), а одним целым со своим отцом и дедом, со своим сыном и внуком («филономическое сознание»). Категорический императив совпадает здесь с «долгом крови» — здесь, но не везде.

Но по мере пробуждения к сознательности человек обязательно задает себе вопрос: «ради чего жертвую я своей пользой?» — и обязательно отвечает: «ради высшей пользы, то есть счастья» (eudaimonia). Императивная нравственность переходит в нравственность эвдемонистическую.

Это счастье человек представляет себе либо здесь, на земле, либо за пределами смерти; в первом случае мы имеем биологический, во втором — эсхатологический эвдемонизм. Последний по своей природе всегда религиозного характера; но не всякая религия имеет в числе своих догматов эсхатологический эвдемонизм — и именно религия ахейского периода, как мы увидим, его не имела. А впрочем, к одной награде за пределами смерти была чувствительна и гомеровская эпоха — именно к посмертной славе, орудием которой тогда была песня. «Для того боги назначили горе данаям и Илиону и судили погибель людям, чтобы была песня для потомства», — говорит Алкиной Одиссею. Это — характерная для всей античности черта: слава — высшая награда, забвение — самая тяжёлая кара.

Напротив, биологический эвдемонизм может быть религиозного, но может быть и не религиозного характера.

Религиозный биологический эвдемонизм сводится к признанию догмата, что за нравственное поведение бог наградит человека счастьем на земле (точка зрения древнего Израиля). Для зарождения этого догмата требуется, чтобы сначала сам бог был признан нравственной силой, а этого признания мы в нашу эпоху ещё не имеем. Бог награждает человека за оказываемое ему, богу, почтение (то есть за благочестие) и карает за нанесенные ему, богу, оскорбления (главным образом, за кощунство и клятвопреступление), но не за нравственное или безнравственное поведение вообще.

Нерелигиозный биологический эвдемонизм, в свою очередь, может иметь две санкции: самобытную и общественную. Самобытная санкция сводится к убеждению, что нравственность есть здоровье души и сама по себе служит наградой нравственному человеку. Это — точка зрения автономной нравственности; её открытие — бессмертная заслуга Платона, нашей эпохе до неё ещё очень далеко. Общественная санкция гласит: поступай нравственно, чтобы тебя уважали твои ближние. Это именно та, которую мы встречаем в нашу эпоху. Теоретически она недостаточна (надлежит сравнить блестящую критику её, а заодно и других санкций, кроме самобытной, которую дал Платон в начале II книги его «Государства»), но практически сослужила человечеству немалую службу в деле его нравственного воспитания. <…>

== МУСИЧЕСКИЕ ИСКУССТВА. В начале развития стоит, разумеется, та хорея, о которой речь была выше. Мы находим её в двух разновидностях, которые вместе образуют оба корня античной и вообще европейской поэзии: песни обрядовой и песни рабочей.

А. Обрядовая песнь, соединённая с пляской, — один из актов, посредством которых человек стремится склонить бога к себе; её первоначальная цель поэтому — польза. Расчёт при этом двоякий, смотря по тому, на какой ступени религиозной культуры стоят сами исполнители. Первоначально, вероятно, имелось в виду связывающее магическое действие облечённого в напев, слово и жест ритма, которое каждый мог испытать на себе; хорея была заклинанием, посредством которого человек мнил подчинить бога своей воле. На более высокой ступени это представление должно было показаться несовместимым с признанной превосходящей силой бога; возникло желание снискать его милость усердным служением — хорея стала молитвой. Чтобы снискать милость бога, старались его обрадовать хореей: радующий же её элемент состоял в её красоте. По мере усиления этого элемента религиозная хорея стала искусством. Таковым она и была в гомеровскую эпоху: певец подчёркивает, что молящиеся поют «прекрасный» пеан богу, и что он «наслаждался, внимая ему».

При этом замечательно религиозное освящение также и пляски; благодаря ему также и эта третья часть хореи в течение всей жизни античного мира стояла на такой культурной высоте, которой она потом никогда более не достигла.

Б. Рабочая песня имеет в своей основе — разумеется, несознаваемое — облегчение физического труда путём внесения в него ритма; таким образом, и здесь первоначальный расчёт — польза. И она была хореей; пляску в ней заменяли ритмические движения, требуемые самой работой — размеренное хождение марширующих воинов (как раз такой марш под песню изображён на одном рельефном сосуде), ткущей женщины у кросен, сеятелей и т. д., размеренное движение рук у мукомолки, пряхи и т. д. Содержание же песни могло быть самое различное — фантазии была предоставлена полная свобода.

Таково зарождение поэзии. Две силы призвали её к жизни — молитва и работа; девизом её детства было ora et labora.

Совместное развитие всей хореи может быть нами установлено только для следующей эпохи; нашей принадлежит только развитие двух её частей, поэзии с музыкой, поведшее к возникновению былевой поэзии. Так, Ахилл во время своего бездействия услаждает душу, воспевая «славу мужей» под аккомпанемент непритязательного струнного инструмента, так называемой форминги; особого сословия певцов тогда ещё не было. ≫

—
• Фаддей Зелинский. История античной культуры: http://proza.ru/2020/09/06/1825
• От маргиналий к кармен-эссе: http://proza.ru/2020/02/07/2064