Михаил Глинка. Русская песня и итальянское sentimento brillante 

/ М. И. Глинка. Записки. Фрагменты

1833… Не лишним считаю вывести здесь краткий итог приобретённого мною в моё пребывание в Италии. Страдал я много, но много было отрадных и истинно поэтических минут. Частое обращение с второклассными, первоклассными певцами и певицами, любителями и любительницами пения практически познакомило меня с капризным и трудным искусством управлять голосом и ловко писать для него. Nozari и Fodor в Неаполе были для меня представителями искусства, доведённого до высшей степени совершенства (nec plus ultra); — они умели сочетать невероятную (для тех, кто не слыхал их) отчётливость (fini) с непринуждённой естественностию (grace naturelle), которые после их едва ли мне удастся когда-либо встретить. <…>

Мои занятия в композиции считаю менее успешными. Немалого труда стоило мне подделываться под итальянское sentimento brillante, как они называют ощущение благосостояния, которое есть следствие организма счастливо устроенного, под влиянием благодетельного южного солнца. Мы, жители Севера, чувствуем иначе: впечатления или нас вовсе не трогают, или глубоко западают в душу. У нас или неистовая весёлость, или горькие слёзы.

Любовь, это восхитительное чувство, животворящее вселенную, у нас всегда соединена с грустью. Нет сомнения, что наша русская заунывная песня есть дитя Севера, а может быть, несколько передана нам жителями Востока: их песни так же заунывны, даже в счастливой Андалузии. <…>

Я не писал, но много соображал. Все написанные мною в угождение жителей Милана пьесы (изданные весьма опрятно Giovanni Ricordi) убедили меня только в том, что я шёл не своим путём и что я искренно не мог быть итальянцем. Тоска по отчизне навела меня постепенно на мысль писать по-русски…