Кармен-искусство. Carmen. Романсы и фильмы

Девальвация слова

Девальвация слова в песне и романсе — явление вполне объективное. В наши дни царит диктатура полезности и прагматизма. К этому подталкивает сама жизнь. Если слово не находит точного отклика внутри, в душе, оно для человека теряет смысл.

Чтобы завоевать массовую аудиторию, слово должно быть без второго плана — чем проще и приземлённее, тем лучше его воспринимают. Таково слово в быту. Таким оно стало и в творчестве. Не многоточие и бесконечность, не чеканно-изысканно и многозначно, а точка и конец, неопрятно и конкретно.

Мы всё время куда-то бежим, торопимся жить: сочно, ярко, насыщенно. Упуская самое важное и существенное. Оставаясь слепыми и глухими к тем мелочам, которые в действительности много важнее и ценнее выдуманных нами же фантомов. Вот только понимаем (если понимаем) это довольно поздно. Нередко через боль и трагедию.

В память врезались слова из интервью Натальи Петровны Бехтеровой, нашего замечательного учёного, почти два десятилетия вплоть до своей смерти возглавлявшей Институт мозга человека: «Мы бьёмся с жизнью… А запомнится навеки другое: как молодой и красивый папа играет на рояле старинный вальс, а ты кружишься под музыку, словно лист на ветру…»

Член Французской академии, лауреат Нобелевской премии по литературе 1921 г. знаменитый французский писатель Анатоль Франс весьма тонко раскрыл самую суть высокой поэзии: «Сочинение стихов ближе к богослужению, чем обычно полагают. Прекрасный стих подобен смычку, проводимому по звучным фибрам нашего существа. Не свои — наши мысли заставляет поэт петь внутри нас». Ту же мысль можно уловить и в записных книжках Александра Блока: «Стихи — это молитвы».

Но именно молитвенность (небесная возвышенность слова, звука, наших помыслов) — как раз то, что сегодня стремительно вымывается и утрачивается. Утрачивается тонкость восприятия красоты, а вместе с этим и понимание того, что красота не есть просто отражение чьего-то вкуса, что это объективно наивысшая степень целесообразности и гармонии, гармонии мира и человека, ключ к к постижению истины и добра, к познанию себя.

Эрмитажная музыка

Релакс, лаунж, чилаут… Музыка для расслабления и созерцания, лёгкая «интерьерная» фоновая музыка для создания атмосферы уюта и комфорта… В основном инструментальная. Слова, как правило, в ней не значат ничего. Ритм-группа ненавязчивая.

В 1914–1916 гг. Эрик Сати, известный французский композитор, один из ярких реформаторов европейской музыки начала XX столетия (импрессионизм, конструктивизм, неоклассицизм, неоромантизм), начал продвигать авангардный жанр «интерьерной» (или «меблировочной») индустриальной музыки (Furniture Music, Musique d’ameublement). Музыки, которую не надо специально слушать. Она, по замыслу Сати, должна была стать незаметной, как обои, и удобной, как комнатная мебель.

Потребность в физической и духовной релаксации, в снятии психического напряжения в наши дни весьма высока. Как это было и в эпоху мощных потрясений, крушения великих империй в начале XX века. Причём подобная фоновая музыка вкупе с проникновенным распетым словом («интон», MeloVerso) может нести, как ни странно, глубокий смысл и совсем не обязательно должна быть исключительно инструментальной.

Эрмитажная музыка — медитативная и созерцательная лирика в уединении. Светлая грусть. Элегия. «Эрмитаж» (ermitage) в исходном смысле этого французского слова: пустынное место, место уединения. Парковый павильон, беседка в саду, Екатерининский парк Царского Села… Здесь тихо плещется вода, беззвучно проплывают облака и убаюкивающе шелестят деревья. Человек просто предаётся своим размышлениям, грёзам наяву… И в этом ему помогает слово, не заслоняющее собой неназойливую, простую и довольно приятную музыку, музыку природы.

Кармен. Истоки античности

Кто из нас не слышал слово Кармен? Это имя неотразимой цыганки из одноимённой оперы Жоржа Бизе (1874). Оперы, созданной в традициях разговорных опер (opera-comique) и поставленной на сюжет новеллы «Кармен» Проспера Мериме (1845). Как полагают некоторые исследователи, новелла появилась под влиянием романтической поэмы А. С. Пушкина «Цыганы» (1824), которую Проспер Мериме в прозе позже перевёл на французский язык (1854). Пушкин и Мериме раскрывают две истории любви: Алеко и Земфира, Дон Хозе и Кармен.

Кармен, Бизе, Мериме, Пушкин, Овидий… Неожиданно, но слово кармен действительно имеет куда более глубокие корни, чем мы привыкли считать. Оно восходит к античности. Именно так — кармен (carmen) — именовали стихотворную форму, гимн, заклинание, прорицание в Древнем Риме. Поэтические произведения античности (Горация, Вергилия, Овидия, Апулея) исполнялись чаще хорами в сопровождении щипковых инструментов (кифары, лиры, тригоны).

Один из самых знаменитых и торжественных гимнов-карменов (Carmen Saeculare) был создан Горацием, древнеримским поэтом золотого века римской литературы, по заказу римского императора Августа (Гай Юлий Цезарь Октавиан). Гораций сложил через молитву Аполлону и Диане гимн новому веку, веку Августа. Древние римляне верили, что каждые 110 лет (saeculum, эпоха) мир полностью обновляется, и наступают новые времена. Которым и посвящён этот гимн. Его исполнял хор из 27 девушек и 27 юношей по случаю «Игр эпохи» (Ludi Saeculares), которые венчали конец очередной эры.

В 17 г. до н. э. император Август возродил этот римский религиозный праздник, проводившийся уже в третий раз. Праздник, который включал жертвоприношения и театральные представления, продолжавшиеся в течение трёх дней и ночей. Торжества получили название «Терентинских игр». Они справлялись на Капитолийском и Палатинском холмах Рима, а также на Марсовом поле, на так называемом Tarentum (Terentum), над подземным алтарём, который был посвящён богу Диту/Плутону и его жене, богине Прозерпине.

От слова carmen произошли камены (Camenae, древн. форма casmenae) — древнеиталийские божества, обитавшие в источниках и родниках. Одна из самых знаменитых камен — богиня Кармента (Фемида, Никострата). Она была нимфой, матерью римского героя Эвандра и женой лесного бога Фавна. Кармента обладала даром провидения и излагала свои прорицания в форме песен (carmen), откуда и пошло её имя. У подножия Капитолийского холма в Риме ей был воздвигнут храм, алтари и Porta Carmentali («Карментальские ворота», или «Карментин»), а в середине января каждого года в её честь проходил праздник (Carmentalia), в котором в основном участвовали женщины.

Впоследствии римские поэты перенесли название камены и на греческих муз, которые также первоначально были божествами родников, ручьёв, источников.

Сам Гораций называл свои оды «словами, которые должны звучать вместе co струнами». Для исполнения песнопений (это восходит по традиции к Древней Греции) был разработан целый ряд формульных мелодических композиций — номов (3-частные, 5-частные, 7-частные). Связь слова с музыкой осуществлялась через специальные ритмоформулы. Поэт-музыкант приспосабливал различные стихи к мелодии-модели (мелодические формулы). Номы — текстомузыкальная и инструментальная форма, посвящённая Аполлону.

Вне всякого сомнения, кармен (carmen) — выразительное, мелодически окрашенное, возвышенное поэтическое слово, обращённое к богам.

Кармен-романсы

Проведённые мной исследования в рамках деятельности Русского общества классического романса положили начало новому направлению — кармен-романсу. Один из недостатков русского классического романса лежит на поверхности, хотя о нём и не принято говорить: музыка, будучи изначально инкрустацией поэтического слова великих поэтов, в романсе стала его затмевать и подчинять своей воле. Причём музыка достаточно непростая и замысловатая для неподготовленного слушателя. Академический вокал ещё более усугубляет проблему: слово теряет разборчивость и выразительность, становится просто вокальной рамкой музыки. Старательно выпеваются ноты. Теряются сами слова.

Кармен-романсы в противовес общепринятой модели Чайковского (приоритет музыки) следуют модели Даргомыжского-Кюи (приоритет слова). При этом здесь уже именно слово, возвышенное слово, диктует всё остальное (драматургию, мелодию, стилистику, исполнение). Музыка в кармен-романсе играет роль декораций, носит чаще характер фоновый (эрмитажная музыка), но за счёт минимизации распетости слова формирует сильный эмоциональный контекст восприятия слова.

Новое направление тесно связано с эрмитажной музыкой, музыкой природы и тишины. Кармен-романс, — романс-монолог с приоритетом возвышенного поэтического слова — призван соединить слово и уединение, музыку и тишину. Это возврат к первоистокам европейского романса, к Шуберту и Шуману, воспринимавших себя куда скромнее великих Гёте, Шиллера и Гейне, стихи которых в музыке они и воплощали.

Кармен-романсы и эрмитажная музыка, напоённые изяществом поэзии Серебряного века, помогают различать и улавливать тончайшие оттенки безмолвного хрустально-чистого мира. Помогают нам постигать глубину неба и слушать мудрость тишины…

Флорентийская мозаика

Флорентийская мозаика (Pietre Dure, итал. mosaico, от лат. musivum, буквально — посвящённое музам) — уникальная техника и технология камнерезного искусства, зародившаяся во Флоренции, легендарной колыбели эпохи Возрождения.

Это мозаика из цветных камней разных форм, состыкованных в единый рисунок так, что граница между ними практически незаметна. Для изготовления используются драгоценные и полудрагоценные камни: агат, аметист, голубой и зелёный авантюрин, сердолик, яшма, лазурит, малахит, содалит, тигровый глаз, змеевик, белая яшма, халцедон, гематит, мрамор.

Искусство создания картин из камня по-итальянски называется commesso («сплочение»). Флорентийская картина собирается из тонких каменных пластин так, что между элементами невозможно заметить шва. При этом каменная пластинка подбирается исходя не только из нужного цвета, но и с учётом естественной текстуры. Например, для листка дерева выбирается материал, как имитирующий зелёный цвет, так и содержащий подходящий рисунок мелких прожилок, изгиба листка и т. д.

Отличительными чертами хорошей флорентийской мозаики являются изящество вкуса, умелый подбор камня, оригинальное цветовое решение, тонкий рисунок, отсутствие видимых швов, гармония линий и цвета, тщательность исполнения.

История флорентийской мозаики связана с одним из благородных семейств того времени — Медичи. Первые мастерские создавались под покровительством этого знаменитого семейного клана, правившего тогда во Флоренции. Его представители издавна собирали лучшие образцы античного искусства, и технология облицовки поверхности тонкими пластинами из полудрагоценных пород камня возникла во многом из потребности в реставрации и восстановлении выдающихся образцов прикладного искусства древности.

Глава Флорентийской республики в эпоху Возрождения, покровитель наук и искусств, поэт и политик Лоренцо ди Пьеро ди Медичи Великолепный (Lorenzo il Magnifico) собирал и реставрировал камеи, камни и вазы времён Древней Греции и Древнего Рима. Он делал всё возможное, чтобы достижения флорентийского Возрождения распространились на Венецию, Милан, Рим и Неаполь.

Позднее герцог Флоренции Козимо ди Медичи решил основать свою мастерскую, изделия которой могли бы конкурировать с классическими произведениями искусства древних мастеров. В конце XVI века во Флоренцию были приглашены мастера из Милана, где изготовление предметов камнерезного искусства было очень популярным. В 1588 г. великий герцог Тосканский Фердинандо I ди Медичи официально открывает мастерскую по изготовлению камнерезных изделий из полудрагоценных камней, которая получает название «Галерея деи Лавори» (Galeria dei Lavori). В этой мастерской помимо умельцев из Милана могли получить работу и мастера из Флоренции и других стран, желающие приобрести опыт.

Известный живописец и архитектор, выдающийся теоретик искусства эпохи Возрождения Джорджо Вазари одним из первых дал описание техники флорентийской мозаики. «Современные наши мастера, — писал он, — прибавили к мозаике из мелких кусочков другой род мозаики — в виде инкрустации из мрамора, воспроизводящих истории, написанные светотенью… Поэтому они и стали изображать с чудесным мастерством огромнейшие истории, которые можно поместить не только на полах, но инкрустировать ими также и фасады стен и дворцов».

Искусство флорентийской мозаики было популярно на протяжении 300 лет, начиная с XVI века по XIX век и было знаменито во всей Европе. Микеланджело, восхищаясь флорентийской мозаикой, называл её «вечной картиной».

Пика своей популярности флорентийская мозаика достигла в XVII–XVIII веках. Мебель, картины и целые стены, декорированные в такой технике, поражали своей изысканной и немеркнущей красотой людей по всей Европе.

В России флорентийская мозаика появилась при императрице Елизавете Петровне в середине XVIII века. Составить конкуренцию лучшим европейским художникам русские мастера изначально не могли. Прорыв связан с деятельностью Ивана Соколова, который прошел обучение в художественном училище при Петергофской шлифовальной фабрике, а затем в 1847 г. был направлен для овладения мастерством во Флоренцию. По возвращению на родину Соколов создал мастерскую в Петергофе, которая вскоре стала известна своими изделиями по всей Европе.

Русские мастера быстро освоили секреты этого искусства и уже в XIX в. составили конкуренцию итальянским художникам-камнерезам. Непревзойдённый образец «русской мозаики» — облицовка малахитом и ляпис-лазурью некоторых колонн в Исаакиевском соборе в С.-Петербурге.

Флорентийская мозаика чем-то похожа на интарсию — инкрустацию из различных пород дерева. Но флорентийская инкрустация из камней отличается значительно большей трудоёмкостью и почти неограниченной во времени долговечностью получившегося результата.

Палитра, которой пользуются художники, создающие шедевры флорентийской мозаики, по цветовым и текстурным возможностям не уступает той, которая доступна традиционным живописцам. Лазурит — богатые оттенки голубого цвета с белыми зёрнами и сверкающими кристаллами золотистого пирита. Малахит — чередование полос нежной и интенсивной зелени. Мрамор — эффектные прожилки разных оттенков жёлтого, коричневого, красного и зелёного. Полудрагоценные камни: агат, яшма, оникс, порфир дают огромное разнообразие полосатых, круговых, чётких и размытых текстур, окрашенных в различные тёплые или холодные цвета, плотные или имеющие характер тонких нюансов.

С помощью этих красок и создаётся подлинная вековечная флорентийская мозаика. Фотографии не могут передать её истинную красоту, поскольку для фотосъёмки недоступна передача глубины, которая выявляется при полировке камня, игра света на мельчайших кристаллических вкраплениях. Среди поэтически настроенных художников, достигших вершин мастерства в этом сложном ремесле, бытует убеждение, что, когда они используют в своих композициях неповторимые узоры, созданные природой, им становится доступна истинно-небесная красота мира.

Поэтическая инкрустация

При проработке направления кармен-романсов возникла идея использовать особый метод поэтической инкрустации — аналог техники флорентийской мозаики и приёмов Исаака Левитана в конструировании природных пейзажей.

Т.е. формировать мозаику стиха (без швов!) на готовой музыкальной основе. Разумеется, музыка должна максимально соответствовать не только поэтическому метру, но характеру и образности стиха. Нередко в творчестве поэтов присутствуют «микроминиатюры» — стихотворения-зарисовки в 1-2 четверостишия. Этого слишком мало, чтобы выстроить полноценный романс. Но их можно использовать в качестве строительного материала в «мозаичной поэзии», в некотором смысле это можно назвать поэтическим программированием.

Выясняется, что разумно не только собирать конкретный кармен-романс из нескольких фрагментов одного автора, но и компоновать на единой драматургической и музыкальной основе фрагменты стихотворений разных авторов. В некоторых случаях новое произведение для получения целостности требует внесения редакционных правок или даже формирования собственных новых фрагментов (разумеется, в стилистике первоисточников, их языка и предпочтений). В качестве мелодической основы здесь выступает готовое инструментальное или вокальное произведение соответствующего композитора.

Кармен-фильмы. Carmen Cinema

Романс и романтизм. Эти два понятия очень близки. Романс — по сути романтическая художественная песня (art song), положенная на музыку элегия. Романс считается самым романтическим жанром в музыкально-песенном искусстве, ибо ему присуща особая душевность и исповедальность. Романс суть поэтическая музыка (ритмическое благозвучие, наполненное незримой поэзией) и музыкальная поэзия (вдохновенное слово, пронизанное внутренней музыкой).

Для романса крайне важно таинство камерности восприятия. Он сродни лаковой миниатюре: те же тонкость и изящество ручной выделки, тот же загадочный и непостижимый свет, который излучает художественная работа мастера…

Романс… Потайственно о сокровенном… Романс не ограничивается привычной вокальной внешней формой: существуют и инструментальные романсы, в т. ч. и среди шедевров мировой классической музыки. Да и в танцевальном искусстве вполне можно выделить понятие танцевального романса.

Продолжая аналогию, романс возможен и в сфере киноискусства. Очевидно, что здесь важна не только камерность в противовес симфоничности, но и метр должен быть коротким: небольшой фильм-зарисовка, в котором представлена своя драматургия.

На заре кинематографа (немое кино) отсутствие звука и высокие затраты на производство кинолент заставляли авторов максимально эффективно использовать форму миниатюры. Музыкальное сопровождение было живым и иллюстративным — пианисты-иллюстраторы (тапёры), ансамбли и небольшие оркестры. В этой роли немало поработал и Д. Д. Шостакович, переосмыслив и реализовав этот опыт уже в своей творческой лаборатории. Чем стало больше ресурсов и возможностей, чем важнее было произвести побольше впечатления на аудиторию, тем меньше внимания стали уделять камерности, полутонам.

Кармен-фильм (фильм-романс) совсем необязательно должен создаваться из готового (полнометражного) фильма. Потенциально его можно снимать и с нуля. Да, фактически это особая форма короткометражного (музыкального) фильма. Хронометраж ограничен базовым романсом (вокальным или инструментальным), т. е. где-то в диапазоне 3-5 минут. Впрочем, у него может быть и бессюжетный саундтрек (как фоновая музыка).

Особый интерес представляют фильмы-романсы (кармен-фильмы), созданные на основе отечественной классики кино. При монтаже, как правило, выделяются из базового фильма два главных героя, и драматургически создаваемый фильм-романс экранизирует соответствующий романс/песню, следуя за их сюжетной линией.

Причём это не просто короткометражная экранизация поэзии. Стихотворение предварительно облекается в музыкальную форму (чаще эрмитажная музыка), пропитывается ею, достигает зрелости романса и лишь тогда экранизируется. Пока фильмы-романсы создаются за монтажным столом из шедевров отечественного кино (Мосфильм, Ленфильм), но их можно снимать и с нуля.

MeloVerso и пение

Поль Клодель, французский поэт, драматург, эссеист, крупнейший религиозный писатель XX века, писал: «Высшие истины передаются только через тишину… Говорите громко, чтобы вас услышали. Говорите тихо, чтобы вас послушали».

Шептальность кармен-романсов следует этому закону. В вокале для подачи слова мной использовалась особая техника «интона» (intone, минимально распетого выразительного слова), в отечественных традициях Александра Вертинского, Марка Бернеса, Владимира Трошина, Юрия Визбора, Владимира Ивашова, Яна Френкеля, Станислава Пожлакова.

Вокальный стиль «интон» в моей модели близок к крунингу (crooning; проникновенное напевание вполголоса), но отличается выразительностью распетой речи. Это именно распетая речь, а не отрывистое пение. Не мелодекламация и не речитатив.

В дальнейшем интон дал жизнь MeloVerso — музыкально интонированному выразительному слову. Это, строго говоря, не пение, не речитатив и не мелодекламация.

Исполнение в стиле MeloVerso (ит. melodia + verso; мелодия + стихи) —дальнейшее развитие идей выдающихся режиссёров и музыкантов Серебряного века:

• директора Императорских театров, директора Русской консерватории в Париже князя С. М. Волконского (выразительное слово),
• основателя Государственного института музыкальных наук, профессора Императорского Московского университета Л. Л. Сабанеева (музыка речи),
• музыкального руководителя Студии Вс. Э. Мейерхольда, профессора Московской консерватории М. Ф. Гнесина (музыкальное чтение).

Именно MeloVerso было положено мной в основу исполнения кармен-романсов на стихи поэтов Серебряного века (Carmen Arte).

Чем это отличается от т. н. актёрского пения? Да, это действительно близко. Актёры понимают, что в вокальном плане заведомо уступают профессиональным певцам, но компенсируют это иным, где они на своей территории: актёрской подачей, выразительностью слова и жеста. Но разница всё же есть. И весьма существенная. Актёры нередко исполняют романсы и песни отнюдь не в стиле MeloVerso: поют нараспев. Да и понимания того, что это вполне самостоятельная сфера вокального искусства, к сожалению, пока ещё нет.

MeloVerso находится на стыке музыки и театра: он требует, с одной стороны (музыка), качества тембра, звукоизвлечения, музыкальности, чувства ритма, а с другой (театр) — выразительности слова, точной эмоциональной окраски, проникновенности. Фактически это пение-декламация на выключенном двигателе: это, скорее, планер, а не самолёт.

Музыка не только создаёт мелодическую, ритмическую и гармоническую оправу поэтическому тексту, но и даёт новые возможности «дыхания» поэзии, возможности пауз и музыкальной «тишины». Когда слушатель (не читатель!) может полностью погрузиться в тончайшие детали звучащего слова.

Таких средств выразительности нет ни у одного чтеца. Печатное слово веками постигало искусство своего оформления. То, что принято называть типографикой. В особенности художественная типографика старинных рукописных книг. Музыка открывает новые возможности развития музыкальной поэтики, возможности перехода от печатного и выразительного слова к особой типографике, типографике музыки.

Кармен-романсы с их шептальностью и исполнением в жанре MeloVerso продолжают и развивают направление, некогда заданное Микаэлом Таривердиевым. Искренность и доверительность высокого поэтического слова, пропитанного лирической музыкой.

Наивно полагать, что из любого исполнения мастерским макияжем можно сделать всё, что угодно. Нельзя. И если исполнитель сам не выстраивает особое звуковедение под конкретное произведение, потом существенно изменить это практически невозможно.

Особую роль в донесении этого до слушателя играет то, что я называю вокальной живописью.

Вокальная живопись

Для себя давно уже сформулировал несложный постулат: формирование звука есть световая звукопись. Она во многом подчиняется законам живописи. В зависимости от того, что задумывает исполнитель в своей интерпретации произведения, он должен не только подбирать краски, но и выбирать технику: фреска, масло, темпера, акрил, пастель, гуашь, акварель, карандаш, тушь и т.д. А уже в рамках неё соответствующие инструменты, стили, тембр, калибр и плотность звука.

И то, каким образом протаивается инструментал, где он намеренно затушёвывается, размывается, а где, наоборот, приобретает максимальную детализацию…

Здесь просто непаханое поле деятельности. По крайней мере, для кармен-романсов исследования по вокальной живописи ещё в самом-самом начале.

Русский мелоджаз

Кармен-романсы в концертном исполнении открыли возможность свободной импровизации музыкантами той самой эрмитажной музыки, которая положена в основу кармен-романса.

Только в отличие от классического американского джаза, где во многом фиксируется гармония, а мелодия отдана на откуп импровизации разными инструментами, в нашем случае происходит инверсия: фиксируется мелодическая линия (слово, вокал), а гармония подчиняется уже мелодии и ритм-плейбеку (лаконичной минусовой фонограмме, где звучит лишь ритм-группа и перкуссия).

Это много сложнее в плане ансамбля. Но при исполнении ограниченным количеством музыкантов, особенно хорошо сыгранных, вполне реально. В частности, струнным дуэтом.

Русский мелоджаз (Russian MeloJazz)… Это вполне можно назвать особой формой джаза. Джаза, который подчинен интонированному высокому слову.

—
• Carmen Cinema: http://ruslanmusic.ru/2021_album_carmen.html
• Гемма-антология: камеи музыки и слова: http://proza.ru/2021/03/02/1170
• Кармен. Carmen. Романсы и фильмы: https://proza.ru/2021/03/16/1545

—
Руслан Богатырев — математик, поэт, историк науки и искусства, главный редактор арт-журнала «Пантеон», вед. эксперт Комитета национального наследия, рук. отделения истории русской и зарубежной музыки Русского общества классического романса, директор Европейского центра программирования им. Леонарда Эйлера.