Соджетто. Размышления | Голос и макияж души
/ Руслан Богатырев, 2023.
—
Начну прямо в лоб. Как вы полагаете, чем отличается мудрость от ума?
Можно провести аналогию: ум — твёрдое знание того, что параллельные прямые не пересекаются. Мудрость — понимание того, что это знание условно. Как и любое иное.
Ум — это ремесло, наука. Мудрость — это человек, природа. Искусство же, если следовать заветам античности, призвано соединить ум и мудрость, науку и природу.
Наука есть зеркало, проекция, ракурс. Это всегда модель, и она всегда вторична по отношению к бытию и к человеку.
Когда наука считает себя вправе диктовать, это уже становится по-настоящему опасным. Ибо диктует не наука. Диктуют люди. Диктуют её именем. Они и жгут костры ментальной инквизиции.
Но вернёмся к голосу. Быть может, мои размышления будут очень неудобны многим профессиональным вокалистам и даже их педагогам. Но уж извините за прямоту…
Голос, певческий голос мы привыкли воспринимать как инструмент. Как музыкальный инструмент. Особый. Дарованный Богом. Но в силу многих причин угробленный за многие годы нами самими. В суете бытия. И тогда главная задача вокального педагога и его ученика — совместным трудом разгрести эти авгиевы конюшни заблуждений, неведения, грамотно выстроить учебный процесс, натренировать мышцы и откалибровать вокальную технику. Отточить её до блеска. До совершенства. Насколько это возможно. В данное время при данных затратах.
Всё так. Вроде бы никаких возражений. Но это ведь только ум. Давайте включим и мудрость. Ум чаще задаётся вопросами «как» и «почему». Мудрость — вопросами «что» и «зачем».
Предположим, спустя 3-5-10-20 лет постоянных занятий у нас идеальный инструмент. Рояль. Скрипка. Гитара… Шикарный, дорогущий. А что дальше? Что, где и зачем мы хотим на нём исполнять? Что придётся? Об этом надо думать после или же до?
Как и любой инструмент, он требует постоянного ухода, дабы не терять своего качества. Голос — особый, капризный инструмент. Не то поел, не так поспал. И его даже просто держать в нужном тонусе весьма непросто. А с годами становится всё сложнее. Здоровья обычно не прибавляется. Такова уж наша природа. Клавиши западают, струны изнашиваются…
Но на инструменте ведь надо ещё уметь играть. И хорошо играть. На рояле малыши начинают вон с музыкальной школы. И они — раскрою вам большой секрет — этот рояль не делают и не настраивают. Всё на готовеньком. А что на выходе? Ремесленников — тьма. Выдающихся мастеров — единицы.
Исполнительство — вообще отдельная сфера. Кому её чаще отдают на откуп педагоги? Правильно — концертмейстерам. В джазе и эстраде — практикующим мастерам. Что получаем на выходе? Ремесло исполнительства. Причём выкраивают его чаще по лекалам специализации. Как в плавании или лёгкой атлетике — будешь спринтером или стайером, на короткой или длинной воде, в гладком или барьерном беге. При специализации нужны особые знания и усилия. И можно очень сильно ошибиться изначально.
Помнится, был сильно поражён, когда из уст нашего двукратного олимпийского чемпиона по плаванию на спине Евгения Рылова услышал нечто невероятное. Сразу после победы на Олимпийских играх в Токио в 2021 г. на дистанциях 100 и 200 м он говорил о том, что подумывает об отказе в дальнейшем от дистанции 200 м. И это были слова 25-летнего трёхкратного чемпиона мира. Мирового лидера в полном расцвете сил. Конкуренция, возраст, нагрузки — всё это неизбежно ведёт к узости специализации. Если, разумеется, интересует высший уровень качества.
Голос… Так почему же всё же ремесло, а не искусство? Потому что в искусстве помимо качественной школы и классики знаний (базового минимума) важна индивидуальная самобытность. И особенно кредо. Символ веры. Что и зачем несёт людям этот певец…
Если вы сегодня видите вдруг на сцене молодых людей, неистово бьющих себя в грудь, показушно напяливающих православный крест и постоянно кричащих, что они русские, задумайтесь — а что они до этого исполняли и где? Всего-то пару лет назад. Кто они вчера ещё были в глазах почтенной публики без нынешнего продюсера, снисходительно рассуждающего о том, как именно он раскрутил своего подопечного? Что пережили они в своей жизни, что испытали и что вообще знают за пределами одной лишь музыки?
Увы, чтобы проникновенно и искренне что-то исполнять, одного желания, техники, харизмы и страсти недостаточно. Даже капитальной школы будет маловато. Надо что-то иметь и за душой. И это не зависит только от возраста. Почему в 1960-е годы юная Джильола Чинкветти с технически очень скромным голосом обставила практически всех? Была просто на голову сильнее. Причём это очевидно и спустя десятилетия. Загадка? Случайность?
Почему те же Марио Ланца и Виктория Иванова, кстати, блестяще владеющие техникой классического вокала, брали совсем иным. Да так, что мировые звёзды оперной сцены ныне вынуждены признаваться: нам этого просто не дано. Брали не одной школой. А неповторимой искренностью, душой.
Вспомним и Ольгу Воронец, главную соперницу Людмилы Зыкиной: «Есть такое понятие «русский голос». Оно определяется не тембром и не манерой, а состоянием души».
Иная вера. Иные ценности. Иные приоритеты… И это то, что не под силу даже всемогущему техническому макияжу вокала. Впрочем, мы живём во времена куда более продвинутые — макияжа биографии и макияжа души.
Великий Шаляпин был мудр и прозорлив: живопись, скульптура, книги, театр — вот настоящая школа достойного певца. Без этого он просто голый инструмент, караоке-картридж. Бездушная машина. Пустые глаза. Пустая душа…
Какой же напрашивается вывод? Что же делать вокалистам и педагогам, заботящимся денно и нощно о красоте техники и красоте голоса?
Коко Шанель сформулировала чудодейственный рецепт предельно просто: «Заботясь о красоте, надо начинать с сердца и души, иначе никакая косметика не поможет».