Май. Святость нашей памяти

В мае прошлого года исполнилось 100 лет со дня рождения моего отца... Он не любил говорить о той тяжёлой войне. Он многое прошёл, многое пережил. И обращался к воспоминаниям чаще только из чувства протеста. Когда другие на его глазах топтали память или глумились над верой минувших поколений.

В нашей семье отношение к памяти о той великой войне было святое. Отец терпеть не мог тех, кто на этом пытался делать себе карьеру. А, тем более, зарабатывать. Даже из числа «примазавшихся» ветеранов.

Оглядываясь назад, понимаю, насколько мне повезло с воспитанием и с моими родителями... Вырос в семье потомственных русских офицеров. Дед по отцовской линии — воронежский казак, обер-офицер, прапорщик Русской императорской армии (кавалер трёх Георгиевских крестов в Первую мировую войну, участие в Карпатской операции, Брусиловском прорыве) и командир эскадрона в Первой конной армии РККА Семёна Будённого. Бабушка — украинка, из Полтавской губернии. Они познакомились и поженились в Киеве, затем переехали в Москву. Дед какое-то время перед войной был финансовым директором ВСХВ (Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, ставшая потом ВДНХ и ВВЦ). Тогда это была одна великая страна.

Мой отец — офицер Красной Армии, прошёл всю войну, от пулемётчика до радиста, от Москвы до Кёнигсберга, от сержанта до инженер-капитана. Жизнь посвятил любимой инженерной профессии: строил и проектировал гражданские и военные аэродромы СССР (в основном на Дальнем Востоке), был руководителем лётно-испытательных лабораторий (включая и знаменитый Ту-144), работал в ГосНИИ ГА (ведущий научно-исследовательский институт в гражданской авиации СССР), долгие годы возглавлял всё мостовое хозяйство Москвы.

На фронт несмотря на проблемы со зрением он в 19 лет пошёл добровольцем. По военным архивам установил дату: 15 октября 1941 г. (Коминтерновский райвоенкомат Москвы). Пошёл пулемётчиком в 3-ю Московскую коммунистическую стрелковую дивизию. Она формировалась с 17 по 24 октября 1941 г. из 25 коммунистических и рабочих батальонов (по числу районов города) на основании постановления Государственного комитета обороны от 04 июля 1941 г. Кровопролитные бои за Москву.

Приказом Народного Комиссариата Обороны СССР от 19 января 1942 г. 3-я Московская коммунистическая дивизия была переформирована в 130-ю стрелковую дивизию. Затем тяжёлое ранение в Демянской операции зимой 1942 г. Сутки пролежал без сознания на 20-градусном морозе с простреленным лёгким. С того света вытащила одна героическая медсестра. После ранения закончил Московскую школу старшин радиоспециалистов и отправился вновь на фронт. Уже радистом.

В 1943–1945 гг. — 155-й отдельный батальон связи 19-го стрелкового корпуса. Северо-Западный фронт (маршалы С. К. Тимошенко, И. С. Конев), 3-й Белорусский фронт (генерал армии И. Д. Черняховский, маршал А. М. Василевский), 1-й Прибалтийский фронт (генерал армии И. Г. Баграмян). Май 1945 г. встретил в поверженном Кёнигсберге (нынешний Калининград).

Мама работала в легендарном расплетинском ЦКБ «Алмаз». В том самом, где создавались наши лучшие системы ПВО. В 1950-1960 гг. — в 4-м Главном управлении Минздрава СССР (Лечсанупр Кремля). Как сестра милосердия ухаживала за многими выдающимися деятелями страны, среди которых, как я потом от неё узнал, были Любовь Орлова, Екатерина Фурцева, Валентина Серова, Евдокия Турчанинова, Михаил Шолохов, Александр Фадеев, Сергей Михалков, Сергей Лемешев, Александр Пирогов, Арам Хачатурян, Александр Бакулев, Игорь Курчатов, Семён Будённый, Константин Рокоссовский.

Сейчас мне уже не кажется удивительным, как преобразилась за несколько лет некогда деревенская девочка, которая родилась и провела всё своё голодное детство на берегу Оки, всего в нескольких километрах от села Константиново. Девочка, выросшая в ту самую застенчивую девушку, глазами которой так восхищалась сама Любовь Орлова: «Ниночка, ну посмотри на меня, не стесняйся. До чего же у тебя чудесные голубые глаза!»

Мама обожала Рокоссовского. Как и отец. И любила вспоминать один эпизод, произошедший незадолго до моего рождения. Дело было в самом центре Москвы, на улице Грановского, выходящей на Ленинку (теперь это Романов переулок). Они шли под руку с отцом. Мама работала рядом. Вдруг неподалёку остановился чёрный автомобиль, из него быстрым шагом вышел Рокоссовский и направился, пересекая улицу, в их сторону. Отец в офицерской форме, весьма озадачен. Но ещё больше был потрясён, когда Рокоссовский подошёл и отдал честь. Он отдал честь моей маме. Как простой сестре милосердия, которая провела немало бессонных ночей у его палаты в Кремлёвской больнице…

Мама всегда восхищалась умом отца, но в духовной жизни лидером в нашей семье была именно она. Лучшего учителя у меня не было. Ни тогда, ни сейчас. И как только она смогла это впитать, до сих пор не пойму. Отличать дерьмо от незабудки и в советское время было непросто. Но она умела. Ей достаточно было взглянуть на человека и послушать, как и что он говорит, — оценка была предельно точной. В людях она ошибалась редко.

У нас была очень радушная семья. Сколько себя помню, праздничные застолья всегда были хлебосольными и песенными. Часто у нас дома собирались ветераны войны. Не только на 9 мая. Поначалу солировал отец. Затем постепенно роль главного запевалы перешла ко мне. Так за десятки лет параллельно с учёбой в школе и институте формировалось моё песенное мировоззрение. Конечно, до Лидии Руслановой, которая помнила свыше 3 тыс. песен, мне было очень далеко. Но примерно 4-5 сотен песен знал. Выверенная стилистика исполнения, врождённая музыкальность, которой спустя годы восторгался один из моих музыкальных педагогов по институту, где получал высшее музыкальное образование,— это всё школа тех праздничных вечеров. Никакой манерности и показухи, тем более, ныне модного крика и истошного ора, ветераны не терпели.

По большому счёту, в профессиональную музыку я пришёл не из ресторана и кабака, не из телевизионных шоу и конкурсов, как сейчас принято, а из таких вот народных семейных застолий. Как, впрочем, и любимец нашей семьи — Евгений Мартынов. В советское время мы и не догадывались, что малая родина его отца, где провёл детские годы и в ДК им. Ленина начинал свой профессиональный путь наш великий романтик-мелодист, был тот самый донецкий Артёмовск. В августе 2013 г., за полгода до кровавого госпереворота на Украине, этому дворцу культуры успели присвоить имя Евгения Мартынова. В конце мая этого года исполнится 75 лет со дня его рождения...

Когда расходились гости, мы с родителями за чашкой чая садились в узком кругу и пели уже только для себя. Советские фронтовые, задушевные русские и украинские песни. Отец их обожал. Это была святая память о его маме. Он часто не мог сдержать слёз... С годами такие песенные посиделки стали нашей доброй семейной традицией. Мама в эти моменты была просто на седьмом небе от счастья.

Когда я слышу, как сегодня исполняют песни тех лет, особенно те, кто ещё вчера, до февраля 2022 г., упивался насквозь прогнившей поп-эстрадой, и как откровенно наживаются на нашей святой памяти, во мне внутри всё переворачивается. И, по правде говоря, в душе просыпается тот 19-летний пулемётчик 1941 года...

—
Руслан Богатырев — математик, поэт, публицист, историк науки и искусства, автор и исполнитель русских песен и романсов, шедевров Золотого, Серебряного и Рубинового веков русской культуры, русской духовной музыки, романтических и танцевальных песен Европы и стран Латинской Америки. Ведущий эксперт Комитета национального наследия, руководитель отделения истории русской и зарубежной музыки Русского общества классического романса.

Камерный и эстрадный певец. Лирико-драматический тенор. Лауреат Международного конкурса им. Ф. И. Шаляпина (2011), Международного конкурса памяти С. В. Рахманинова (2013), Международного конкурса старинного русского романса им. Изабеллы Юрьевой (2016), лауреат и дипломант конкурсов классической и эстрадной песни в России, Украине, Италии и Испании.