January 21, 2021

Утро в замёрзшей деревне

Мёрзнет деревня. Лютует морозный январь. До зари ещё часа два, а Гошка-сосед, громыхая валенками здоровенными уже шоркает по ледяной дороге к сараю. «Ухает», кутаясь в телогрейку. Загремели звонко в полутьме промёрзшие дрова. Обняв охапку, выскакивает Гошка и пулей в дом. Скоро по округе разнесётся печной дух, а из трубы повалит густой дым. Согреется сосед.

Солнце выбиралось из-за горизонта. Зарозовело небо. Подсветило оно распушившиеся инеем ветки. Замёрзшие воробьи оседлали спутанные терновые заросли и в голос защебетали, что есть сил. Голод и холод проверяли на прочность летних проныр.

Скрипнула дверь. В проёме показалась укутанная в пуховый платок голова бабки Гани. С трудом передвигая ногами, направилась она курятнику. Ловким ударом костыля старуха отбила примёрзшую вертушку и отворила дверь. «Жавыя…» — пробормотала вслух она, глядя на жмущихся друг к другу кур. «Уу, падлы!!!» — пригрозила она сидящим чуть поодаль воробьям. Но те лишь перелетели на другую ветку, уже зная, что старушка им вреда не причинит. Любят пернатые подворовывать зерно с птичьего двора бабы Гани.

Мимо прошла Анна Сергеевна. Когда-то была сельской учительницей. Степенная и последовательная дама. Несмотря на преклонный возраст сохранила осанку и ясный ум.

— Ганечка, ты что с утра злая? Посмотри, какой хороший день наступает! — улыбнулась она сгорбленной, опёршейся на костыль односельчанке. Ганя лишь отмахнулась и, покачиваясь и не поднимая ног, двигая калошами по снегу, пошла в дом. После десятков лет тяжёлой работы, только и был толк от суставов, что болели без конца. Зашла в тёмные сенцы, взяла вёдра и пошла за водой, в колонку. Тяжкая ноша — тянуть на себе двадцать литров воды, да куда денешься! И про болезни приходится забыть...

«Дрын-дрын… пых-пых-пых» — дёргал пускач старого «Белоруса» фермер Андрюха. На его долю выпало чистить дороги нынче год. В унисон морозу трещали в воздухе матюги задубевшего мужика. Хлопок, какой-то шум, дым и трактор взревел, но спустя минуту успокоился и заработал ровно. Выдохнул Андрюха и присев на переднее колесо блаженно затянулся. Сегодня ему предстояла непростая задача. В отдалённой деревне дед помер, дороги от снега там с начала зимы не чистили, а теперь елозить долго придётся. Наст, как цемент. Как бы движок не порвать. Угораздило же старика так не вовремя богу душу отдать…

У входа в магазин собрались бабы, переминаются с ноги на ногу. Хлеб ждут. Привезут через полчаса. Хватало его всем, да и магазинов пару. Но эта старая традиция приходить чуть свет за хлебом, жила вовсе не ради него любимого. Обсудить, что за ночь надумалось, накипелось. Пересчитаться, наконец…

Солнце тем временем уже рассыпало свет по макушкам старого леса. К полудню его робкое тепло будет пытаться уловить всё живое. Бродячий пёс кусает ртом морозный воздух, покрытая инеем шерсть постепенно оттаивает. Он сидит в центре деревни. Знает, что как пойдёт люд, то обязательно ему что-нибудь съестное перепадёт.

Примечает народ, насколько день стал дольше, солнце ярче и тепло его щедрее. Скоро сойдёт на нет январь, живут сельчане весной, как мечтой, которая непременно сбудется…