Анон, мне нехуй делать

Анон, мне нехуй делать. Го стори расскажу, что ли.

Было дело, жил я в студенческой общаге. Отвратительное, ебать его в сраку, место. Местная кухня была настолько убитой, что пельмени «Три поросёнка» казались кулинарным изыском из передачи «Смак». В местном сортире было не лучше – там постоянно стояла лужа из говна и мочи, через которую приходилось перешагивать, а иной раз и перепрыгивать, рискуя поскользнуться и, так сказать, сесть в лужу.

Но ведь не сортирами общажными едиными, всё-таки, помимо всего прочего, общаги это большое скопление всяко-разного народа. С этим самым народом у меня сразу как-то не заладилось, не зря ж я на сосаче сижу, поэтому ни к кому в гости я не ходил, да и к себе не звал.

Звали мои соседи. Один из них был типичный такой чад, светлое будущее которого уже давно было предопределено родителями. Ебал он всё, что имеет вагину, поэтому часто пропадал куда-то на ночь. И это были лучшие ночи, анон, ибо я избавлялся от его злоебучего храпа.

Второй был деревенский селюк, который после окончания шараги намеревался вернуться в родное село Нижние Залупки, где и работать на благо народного сельского хозяйства и экономики страны в целом.

Нередко они приводили в комнату всякого рода мутных кедров, с коими и зависали всю ночь, не давая мне спать. Сука, как я ненавидел подобную хуйню. Иной раз на всю ночь вписывались вообще какие-то левые бомжи, которые в общаге не жили, но при этом каким-то чудом, в обход всех проверок и комендантов, умудрялись оставаться на ночь. Иногда я просыпался посреди ночи и обнаруживал, что соседушки включили какую-то отвратительную музыку с целью потанцувать. Иногда я обнаруживал на одной из соседских шконок пьяную в хламину шаболду, заснувшую в луже собственной блевоты. А иногда находил себя в газенвагене полном сигаретного дыма.

Иными словами, этих уёбков я ненавидел. Но не об этих веселых историях сейчас разговор.

После очередного трудового дня я сильно простудился. Ощутив сильный жар и ненависть ко всему живому, я быстро пришёл в общагу и как настоящий мужыг сказал соседям, что будить меня запрещено. К моему удивлению, соседи послушались, и приведя очередную порцию шаболд сидели и пиздели с ними шёпотом и с выключенным светом. Обрадовавшись тишине, я быстро заснул.

Посреди ночи я проснулся хуй знает от чего. Вроде бы тишина, музыки не слышно, громкого пиздежа тоже. Решив, что виной всему простуда, я попытался обратно заснуть – лежал, думал обо всяком философском и магическом. Но тут я понял, что что-то в обстановке вокруг не так.

Как оказалось, смутил меня звук исходивший не пойми откуда. Он был не слишком громким и не слишком навязчивым, поэтому поначалу я думал, что это у меня от болезни шумит в ушах. Но шум не прекращался, становясь всё более явным. Становилось очевидно, что звук – не что иное, как дыхание. Громкое, томное дыхание, которое исходило… с двух сторон, блять? Стало ясно, почему я долго принимал это за шум в ушах – источников шума было два, и оба – шконки моих соседей.

Финально осознав, что происходит, я просто лежал, раздумывая над дальнейшими действиями. Я на секунду ощутил себя вьетнамским партизаном, который прокрался в логово янки и теперь сидит в тени пальмовых листьев, готовясь нанести удар. Я знал, что этой мой шанс, и что наконец-то я смогу отыграться за испорченный сон. Отыграться за все испорченные сны. Я был как агент 47, который уже занёс руки с удавкой над головой своей жертвы.

Хотя от одной из шконок всё ещё исходило неровное дыхание, на другой к дыханию присоединился неровный скрип пружин. По всей видимости, кто-то из них успел приступить к решительным действиям.

К решительным действиям нужно было приступать и мне, что делать я уже знал. Незаметно протянув руку к мобильнику, я зарылся поглубже в одеяло и разблокировал экран. Несколько тапов по экрану – и SUPER GACHI SAYAN BASS BOOSTED уже буферился в аудиопроигрывателе. Отмотав на нужную секунду и выкрутив звук на максимум, я нажал кнопку плей.

Дальнейшие секунды были лучшими секундами в моей жизни, анонче. По всей видимости, мои славные соседи не сразу поняли, какого хуя происходит. В ночной тишине лютый ор казался настолько громким, что я не мог слышать происходящего вокруг, и поэтому не мог определить, достигла ли моя ловушка нужного результата.

Достигла. Ебущийся, по всей видимости, мгновенно словил вялого, а обе шаболды сразу встали и с удивительно скромным видом резко начали куда-то собираться. Посрамлённые чады со словами «мудило, мудак» ушли за ними, хлопнув дверью.

Закрывшись на ключ, я заснул самым сладким сном в моей жизни.