/izd/

Жизнь. Жизнь имеет нас всех. Мне семь с половиной лет и старуха-житуха уже бесчисленное множество раз оприходовала мой маленький аккуратный анусик.
Мне семь, и вот что я скажу тебе, сынок: жизнь я повидал. Я сижу на кухне, укорачиваю глубокими затяжками белый раковый жезл, выпускаю аккуратные кольца дыма, а следом опрокидываю в себя разбавленного водой один-к-двум Джонни Уокера. И пишу свою историю.
Прозвенел звонок с третьего урока, и класнуха отпустила нас порезвиться в коридор. Первоклашки, вывалившиеся шумной толпой в холл, немедля окунулись в чад кутежа и угара, например. На этой почве пацанье обычно раскалывалось на два кружка по интересам: первые играли в догонялки строго мужской компанией, а вторые бегали за девочками, дергали их за волосы, били по голове, проламывали череп, относили в толкан и глумились над бессознательной тушкой. Мы с Вовой решили присоединиться к первым, но прежде условились вместе сходить пописеть.
В сральнике было пусто. Стоит, кстати, отметить, что перегородок между Очками в наших школьных толканах не было. Вова встал в позу рядом с дыркой в полу и стал ссать. Я последовал его примеру: встал возле окна, по правую руку от Вовы, и стал справляться в дырень. Вдруг, Вова узрел летящую мимо полуживую жирную муху. Она медленно и лениво летела в сторону раскрытой форточки. И в полете этом было, знаете ли, что-то печальное. Было видно, что муха увядала, как увядала по ту сторону окна природа в ожидании первых ноябрьских морозов. Это навеяло на меня тоску.
- Зырь, МУХА! – возбужденно воскликнул Вова, крепко обхватил пальцами свой маленький хрен и направил его на пролетающую мимо букашку. Затем «зарядил орудие» и «открыл огонь». Он обоссал стены, пол, потолок, стекло, шторы, но даже каплей не задел ленивую мушку. Зато задел меня: я был мокр с ног до головы. Ссань Вовы стекала по моим вискам и затекала мне в уши. Белая шелковая рубашка тоже была зассана и уже не была такой уж белой и шелковой. Обоссали.
На осознание произошедшего у меня ушло около минуты. Я стоял, обтекал, а в голове крутилось лишь досадное и в то же время удивленное: «Обоссали». Вова испугался и побежал, но поскользнулся на собственной урине, упал, ударился головой и погиб. В следующее мгновение в толчке собралась толпа первоклашек, возглавляемая нашей класнухой. Она была в ужасе, поскольку понимала, что за пацана ей отвечать придется. Она повернулась к детям и объявила:
- Так, ребята, тут ничего не было, усекли?
Ребята кивнули. Класнуха кивнула в ответ. Затем опустилась на колени и стала есть Вову. Я обошел ее и вышел из толчка.
В холле царила анархия: девочку, которая мне нравилась с самого первого сентября, обрили наголо. В центре мальчишки из параллельных классов валялись по полу и обмазывались белокурыми волосами с ее головы. Возле батареи сидела лысая Маша и плакала. Я снял с себя обоссанную одежду и присоединился к ребятам в центре. Восходила луна.