ИССКУССТВО И ДИЗАЙН
Стык двух веков, или как «Русские сезоны» повлияли на французскую моду и мировую историю
13 июня 1911 года состоялась премьера «Русских сезонов» Сергея Дягилева.
Этот человек был одарен большим умом, хорошим вкусом и предпринимательской хваткой. Именно он смог сформировать образ России как далекой большой восточной страны, которой она выглядела для европейцев того времени. В команде с Бакстом, художником по костюмам, он представил свою первую постановку из «Русских сезонов». До этого Дягилев уже работал во Франции: ставил балет и оперу, но «Русские сезоны»… - это было нечто новое.
Был представлен балет «Петрушка» в театре Шатле. Русские потешные сцены в четырех частях вкупе с яркими, самобытными костюмами Бакста с элементами русского народного костюма и восточными мотивами создали настоящую сенсацию. Языческие танцы, походящие на религиозный экстаз и истерику, сочетались с восточной плавностью и чувственностью.
Они образовали новый виток в истории искусства, не только театрального и костюмного. В тот вечер в зале был Поль Пуаре. Вдохновленный, с горящими глазами он встретился с Дягилевым, а затем и Бакстом. Пуаре создал свою первую из трех состоявшихся коллекцию, посвященную России и Востоку.
Он создал женские шаровары и взял из балета косоворотку.
Внедрил тюрбаны и повязки с перьями и драгоценностями.
Создал даже театральные костюмы.
И на своем, ставшем впоследствии знаменитом, костюмированном балу «1000 и две ночи» представил духи с одноименным названием.
Помимо «Петрушки» ещё представлялось множество балетов, и Пуаре фанатично ходил на все.
Впоследствии были показаны «Шахерезада» , «Клеопатра» и «Голубой экспресс». Свидетелем работы над этими спектаклями стала Коко Шанель, попавшая в труппу как гость. Она завела роман с великим князем Дмитрием Александровичем. Коко вспоминала: «Только у русских я научилась работать. Я не была ленива и не работала спустя рукава, но то, как они горели своим делом, как они оживали и воскресали от каждого движения… как для того, чтобы достичь идеала, нужно бывает забыть себя. Тогда я поняла, что только так может создаваться вечное. И больше не видела этого ни у кого».