МУЗЫКА

Вангелис

Даша Кривохижа

Снова осень, снова песни из папиной машины

Я часто говорю ему: "вот, посмотри вот этот фильм". А он мне отвечает: "а ты посмотри тот". Конечно же, в итоге получается так, что каждый все еще смотрит именно свои любимые фильмы. Но иногда, все же, у нас выходит любить фильмы "одни на двоих". Во-первых, потому что мы оба знаем их с детства, а во-вторых, потому что мы слушаем одну и ту же музыку из этих фильмов.
Я не люблю фантастику, а он собирает коллекцию Звёздных войн с 7 лет (с 1984, получается).
Когда мне было 7, мы смотрели на неоновые лучи, проходящие сквозь дым и дождь - это был Блейдраннер 1982. Папа посмотрел его в 6 лет. На фоне, что тогда, что сейчас, - Main Titles Вангелиса. Ритм маленьких точек-сигналов и чеканка перелистывающихся кадров сливаются в звонкий перелив арфы и колокольчиков - раствора из маленьких мерцающих частиц пластика.

Спустя время футуристичные синтезаторы сменяются похрустыванием винилового проигрывателя. Он говорит старомодное "One more kiss, dear".
В фильме ритм блюза держит метроном - на фоне в нашем "кинотеатре" его поддерживает тиканье часов на комоде. Позади меня, в пространстве реальной гостиной, тоже стоит проигрыватель - папа и сегодня иногда слушает на нем эту пластинку.

"Damask Rose" и "Tales of future" под звуки свирели (должно быть, это она - совсем как у Орфея), греческих тимпанов, малайзийских гамеланов и прочих гонгов продолжают рассказывать нам ту же историю о далёком будущем. Закорючки-мелизмы - еще одна восточная приправа, которая действует здесь как некоторый историзм - это такая же стилизация, как и фантастический синтезатор двумя композициями ранее. Калейдоскоп Вангелиса перемешивает времена и миры, тем не менее, не становится рваной эклектикой, он существует как-бы в безвременье. Я часто переслушиваю этот альбом.
Наслоение волн то включает нас в среду "иного", то выходит в "реальный" мир - я снова проверяю - это метроном в фильме, или часы в комнате. Эти линии смыкаются только в одном моменте - пока звучит музыка. В этом смысле момент, в котором ты находишь себя во время прослушивания, остаётся независимым от линейного времени. Мне 20 или 7?

А потом мне было 12, была зима, когда вышел второй Блейдраннер (2049 - звучит не менее футуристично). Мы ехали домой, снежные лучи как будто все время пытались прорезать стекла машины. Но после они неизбежно растворялись в дыме папиных сигарет, во влажной дымке, в теплом свете оранжевых фонарей вдоль проспектов. А на фоне всё так же был Вангелис: Memories of green - последний зелёный шум в этом сезоне - это легкие звуки саксофона. Тембр джаза угадывается в эмбиенте. Это вкрапление продолжает естественное развитие основной волны. Непроизвольность самой природы такого звука становится сигналом жизни как протяженного момента. В этом смысле джаз здесь такой же непосредственный и очаровательно случайный, как переливы теней, которые отбрасывают последние листья в конце сезона. Вчера, кстати, был очень симпатичный листопад.

Написано с той же музыкой в ушах, при свете тех же добрых оранжевых фонарей.